Вздохнув, дрек вдруг резко наклонился вперед, ухватил меня за шкирку и, подняв наверх, усадил перед собой. Не вежливо. Я, между прочим, обиделся. Вот.

- Можно было бы и повежливее. Ты мне всю шерсть на загривке примял, - я демонстративно пригладил помятое место.

- Извини. Приедем в город, я тебя причешу. А пока держись. Поедем быстро, мы и так много времени потеряли, до полудня бы успеть.

Лось сорвался с места и понесся вперед аршинными прыжками. Вы когда-нибудь ездили на крыше автомобиля по ухабистой дороге? Не советую и начинать. Трясет сильно. А уж, как попке больно, когда она, бедненькая, о жесткое седло бьется. Первое время я терпел, а потом начал ерзать, пытаясь устроиться поудобнее, но ничего не выходило. Только дрек несколько раз нервно взрыкивал. А я что? Я ничего. Мне неудобно-о.

- Да прекратишь ты вертеться? Я все-таки не железный.

- Так и я тоже не железный. Я очень мягкий и местами пушистый, а ты…

Застонав, дрек подхватил меня за подмышки и, приподняв, опустил себе на колени так, что я теперь сидел боком. Не сиденье мерса, но все же намного удобнее, чем раньше.

- Спасибо.

Простая вежливость. Мне не сложно, а кому-то приятно, и можно надеяться, что в следующий раз обо мне тоже позаботятся. В ответ дрек буркнул что-то и подстегнул своего лося. Не думал, что он может нестись еще быстрее. А еще я совсем забыл, что высоты боюсь, а он, в смысле лось, здоровенный! Мама! За что мне все это?

Ехали долго. Дерево, куст, дерево, дерево, куст, дерево... Надоело. Скорей бы уже приехать. Кушать хочу.

Словно в ответ на мои мысли живот заурчал, только почему-то возле уха. Ой, это не у меня. Это у Саршана. Получается, он мне все продукты отдал и голодным остался. Не знаю, умеют ли краснеть неки, но я точно умел. Сразу почувствовал, как горячая кровь прилила к щекам. Бедненький дрек.

Я поднял голову, пытаясь заглянуть ему в глаза и извиниться. Наши глаза встретились. А они у него ничего так, красивые. Янтарно-желтые с зеленоватой каемочкой на радужке и вертикальными, как у меня, зрачками. И ресницы прикольные, черные с красными кончиками, как когти. Здорово.

- Нарис… - Тихий шепот, и наши губы встретились. Я уже говорил, что он божественно целуется? Могу повторить еще раз, нет, еще сто раз или тысячу.

- Нарис, - дрек тяжело дышит, глядя на меня, - мы скоро будем в городе. Извини, но я закрою плащом нас обоих, и прошу тебя не высовываться. Хорошо?

Конечно, я пообещал не высовываться. А что, мне и самому не хочется появляться на людях в таком виде, словно я пугало огородное. Вот приедем, дрек мне обновки купит, тогда и погулять можно будет. И, кроме того, я ванну хочу принять, горячую. А еще Саршан меня расчесать обещал. Надо будет напомнить. И кушать. Много, вкусно КУШАТЬ.

Саршан Риориз Шоор.

Прижав к себе пушистика и укрыв его полами своего плаща, я молился Великой Сиэле, матери богов и покровительнице нашего рода, чтобы у него хватило ума посидеть тихо, не привлекая к себе внимания. Пока Нарис не произнесет перед алтарем брачные клятвы, он очень уязвим. Боюсь даже представить себе, какая охота может начаться, стоит только кому-нибудь его увидеть.

Маленький пушистик. Это чудо, что он натолкнулся на меня первого. Спасибо тебе, Великая Сиэла, за малые радости в нашей жизни.

Я выехал в Ларк по приказу главы клана, третьим сыном которого я являюсь, чтобы встретиться с информатором по очень важному делу. Месяц назад в клановую сокровищницу было совершено проникновение. Три человека неизвестно как проникли в самое охраняемое помещение так, что никто их не заметил. Мало того, ни одно сторожевое заклятие не сработало, а это уже работа мага высочайшего класса. Причем, мага человеческого. Другим расам - вилгам и, тем более, роанам, ошейник Ваала был ни к чему. Это был последний артефакт, оставшийся после Большой Войны, и его наличие, как и местонахождение, хранились в строжайшей тайне. Только человеческий маг мог им воспользоваться, и только на дрека он действовал. Отец давно хотел уничтожить артефакт, угрожающий шаткому миру на этой земле одним своим существованием, но совет кланов выступил против. И вот мы едва не потеряли его. Ворам почти удалось покинуть территорию клана вместе с похищенным, но они были замечены одним ребенком, поднявшим тревогу. Ребенок погиб, а в результате подоспевшие к месту трагедии дреки просто разорвали всех троих на куски. Тогда у одного из них и был найден ошейник. Дети всегда были для нашего народа самым дорогим сокровищем, поэтому дреков, убивших людей, никто не винил, но, к сожалению, допросить воров нам тоже не удалось. Только спустя десять дней, специально приглашенный некромант смог призвать дух одного из них для допроса, но ничего особенного нам узнать так и не удалось. Он не видел лицо заказчика, тот был в маске. Знает только, что человек. В сокровищницу проникал не он. Сам он, как и еще один человек, только стояли на страже. А с заказчиком для расчета они должны были встретиться седьмого дня в оговоренном месте в городе Ларк.

Ко времени встречи мы уже опоздали, но отец все-таки настоял на моем отъезде. А сам отправился на спешно созданный совет кланов, чтобы решить вопрос со смертельным артефактом. Еще до моего отъезда вперед был послан флан с известием, так что к моему приезду наш информатор должен был собрать всю возможную и невозможную информацию о таинственном покупателе.

В тот день, когда мы встретились с Нарисом, я ехал по лесной тропе с особой осторожностью. До Ларка оставалось меньше суток пути, дреки здесь встречались редко, так что я скрывал свое происхождение всеми доступными мне средствами, то есть – плащом.

Вскоре после полудня мне почудилось, что за мной следят, но все было тихо. А потом чувство чужого внимания пропало, оставив после себя какой-то странный след, словно сожаление. В тот день я планировал ехать до темноты, но, слава Великой Сиэле, на Клапе лопнул один из седельных ремней. В принципе, ничего страшного, можно было бы ехать и дальше, но я решил остановиться на ночь пораньше и починить упряжь.

Несколько позже, когда я заканчивал ужин, мне снова почудилось чужое внимание. Просканировав пространство, я точно определил, где засел невидимый наблюдатель. Угрозы от него не исходило, поэтому я решил подождать и посмотреть, что он будет делать.

Доев кашу, я расстелил одеяло, лег и сделал вид, что заснул, не сомневаясь в том, что вскоре наблюдатель, уверенный в своей безопасности, проявит себя. Так оно и получилось.

Вскоре кусты слегка зашуршали, и на поляне появился он. Тогда я принял Нариса за смешного зверька – жертву эксперимента какого-то мага. Зверек тихо крался к оставленному мной пустому котелку, время от времени замирая, пока, наконец, не добрался до цели. Заглянув в котелок, зверек разочарованно вздохнул, а затем полез в мой мешок с остатками припасов. Зверек, конечно, был забавным, но голодать из-за него я не собирался. Поэтому, переместившись к нему за спину, я ухватил его за шкирку, отрывая от земли.

Испуганные зеленые глаза на миг привлекли мое внимание, поэтому я и пропустил удар в грудь, заставивший меня выпустить добычу. Моментально развернувшись в воздухе, зверюшка устремилась к деревьям, на ходу вытаскивая колбасу из мешка. Ругнувшись, я бросился следом. Почему-то из головы вылетело, что я мог бы переместиться вперед и встретить его там. Я вообще обо всем забыл, увлеченный погоней. Я уже готов был схватить зверя, когда он метнулся на дерево и залез почти на самый верх. Вот удачливый воришка! Я мог, конечно, влезть следом, но как-то не солидно было мне, знатному дреку, по деревьям лазить как ребенку. Поэтому я попытался уговорить зверька спуститься. Не получилось. Ни на уговоры, ни на обещания он не реагировал. Сидел на ветке, вцепившись в нее когтями и даже хвостом, а колбасу, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, он держал в зубах. Странно, мог бы уже давно съесть ее, а не ждать неизвестно чего.