Я только внешне демон. Все остальное мне досталось от бабки – дриады. Казалось бы, в чем беда? Во всем. Начнем с того, что я не могу есть пищу животного происхождения. В младенчестве меня пытались поить молоком, и я чуть не умер. Хорошо, что моя нянька была и маминой кормилицей, она сразу поняла, в чем дело, и с тех пор меня поили березовым соком и водой с медом, пока я не научился есть самостоятельно.

Следующей моей бедой было то, что хоть я и развивался быстрее чистокровных демонов, физически я был слабее их. Конечно, отец был недоволен этим, но поделать ничего не мог. Сколько раз я плакал от боли в перетружденных руках и ногах после его занятий, но это все равно не помогло мне стать сильнее. В конце концов, он махнул на меня рукой и отправил в самый дальний замок, принадлежащий его семье, где я и жил. С глаз долой – из сердца вон.

Я даже про вторую жену отца и двух братьев узнал через третьи руки, а познакомился с ними только в день своего восемнадцатилетия. Братья -близнецы понравились мне сразу. Хорошие мальчишки. Их мать оказалась от меня не в восторге и больше ко мне не приезжала, да я и не огорчился, а вот отец только морщился и вздыхал. Я даже слышал, что он хотел бы лишить меня права наследования, но не мог найти для этого подходящую причину.

Последняя – но не самая маленькая беда была в том, что я не владел огненной магией, как прочие демоны. Мне досталась воздушная магия дриад, их способности договариваться с любыми растениями и возможность накладывать на себя заклятие невидимости. Именно с ее помощью дриады прячутся в лесу, делая вид, что уходят в деревья.

От демонов, кроме внешности, мне досталась магия иллюзии, но и тут гордиться особо было нечем. Да, миражи у меня получались очень качественные, учителя меня хвалили, но много ли толку от такой магии? Хотя, один раз она мне пригодилась и даже помогла получить благодарность от отца, но лучше бы тогда все повернулось по-другому, по крайней мере, я бы тогда не оказался комнатной зверушкой для вампира.

Когда отец велел мне взять в плен графа Гарфса, возглавлявшего отряд вампиров, я исполнил его приказ, ни на миг не задумываясь о последствиях. То, что отец велел мне привезти пленного в свой дом, не вызвало подозрений, а вот его дальнейшие распоряжения…

- Докажи, что ты достоин, быть моим сыном. Сломаешь его, заставишь прислуживать себе, и я буду гордиться таким сыном.

Кто из детей не хотел бы заслужить родительского одобрения? Вот и я не был исключением. Только когда вампир оказался на цепи в главном зале моего дома, я понял, что не смогу выполнить отцовское пожелание. Мне было противно видеть, как над ним издеваются те, кто в обычной жизни даже не осмелился бы подойти к этому вампиру, не говоря уже о том, чтобы кинуть в него чем-нибудь из объедков. Однако отпустить вампира я уже не мог. Тогда я прослыл бы трусом, а подобные слухи в нашем мире равносильны смерти.

Мир, в котором признается только доблесть и умение постоять за себя, весьма неласков к слабым и неспособным защититься. Их удел решен еще с рождения, слуги или рабы, я же старался как мог, пытаясь доказать свою состоятельность в роли Дамдера, но проиграл.

Порка. Если бы он тогда закричал, я бы остановил порку, честное слово, но он молчал, и я вынужден был сдерживать свой порыв. Вампир просто смотрел мне в глаза, словно черпая из меня силы, чтобы перенести боль, и молчал. Я не понимаю, как он мог молчать? Не понимаю и завидую его силе воли.

Я не выдержал, когда заметил, что взгляд его начал туманиться, а красные огоньки в зрачках погасли. Остановив наказание, я приказал отнести его обратно. Вампир после порки оказался очень плох, но никого, кроме меня это не взволновало, а ночью…

Поначалу я долго ворочался в постели, а затем спустился вниз и напоил вампира своей кровью, наложив прежде на себя заклятие невидимости из арсенала дриад. Я ни о чем не жалею и даже теперь не изменил бы ничего из сделанного мной тогда. Вампир ожил буквально на глазах, и я сбежал, чтобы скрыть все следы своего преступления.

Если бы кто-нибудь из слуг или воинов догадался о том, что я сделал, отец узнал бы об этом через считанные часы. Я к тому времени уже практически не страдал иллюзией родительской любви и собственной самостоятельности. О том, что происходит в моем доме, отец узнавал раньше меня, потому что все работающие в доме и охраняющие его служили, прежде всего, лорду Дамдеру и только потом его сыну. Именно поэтому я и старался действовать так, чтобы ни одна живая душа не могла заподозрить меня в сочувствии к вампирьему лорду.

После наказания вампира, предотвратить которое я не мог, не вызвав порицания слуг и воинов, я решил убрать вампира как можно дальше от себя, но для этого нужен был повод.

Удобный случай, чтобы убрать вампира из общего зала представился через три дня. Заметив, что вампир находится на грани нервного срыва, я спровоцировал его атаку на меня, подойдя слишком близко.

В наказание я хотел посадить его в темницу, подальше от слишком любопытных глаз, но отец помешал моим планам. Его приказ определить вампира в свиной загон был чудовищным по своей жестокости. Посадить вампира, обладающего нюхом намного тоньше, чем нюх оборотня, к тому же лорда, представителя высшей касты, к свиньям?! Это было немыслимо. Ослушаться отца я не смог. Побоялся. И потому вампира все же приковали в свинарнике.

С тех пор я потерял покой. Его глаза, полные злобы и ненависти, снились мне каждую ночь. Они обвиняли, обжигали меня своим молчаливым огнем, и я не мог спать. Все стало намного хуже, чем было, но что я мог изменить? Многое и одновременно ничего.

Да, я боялся. Знаю, страх – чувство недостойное наследника лорда, но, как говориться, из песни слов не выкинешь. Поначалу я боялся за себя. Нет, не смерти боялся, я просто не хотел лишиться того, что имел в этой жизни. Не хотел остаться без дома и братьев. Не хотел становиться чьим-то слугой, после того, как почувствовал, каково это, командовать другими, пусть и не полновластно. Не хотел перебиваться с воды на хлеб, когда столы в доме ломились от изобилия. Не хотел, пока ни увидел, что он скорее заморит себя голодом, чем унизиться до отходов из свиного корыта. Тогда мне стало нестерпимо стыдно за себя, и я начал подкармливать вампира.

Давать ему свою кровь я больше не собирался, но вампиры вполне могли существовать на крови животных, поглощая ее как отдельно, так и вместе с сырым мясом. Достать кусок свеженины было несложно. Каждый вечер в замке забивали животных, чтобы было чем на следующий день кормить демонов, населяющих замок. Кроме того воины регулярно охотились, так что дичь у нас не переводилась практически никогда.

Поначалу, я хотел брать кровь животных, но это было бы слишком заметно и слуги могли легко догадаться, зачем нужна кровь тому, кто мясо на дух не выносит. Пришлось ограничиться свежим мясом. Небольшое заклинание стазиса оказалось подходящим не только для растений, но и для мертвой плоти. Когда я снимал заклятие с украденного куска, оно было все таким же свежим и теплым, как в момент разделки туши. Особенно удачно заклинание ложилось на печень, поэтому именно этот кусок туши и стал моей основной целью в ежевечерних вылазках.

Когда замок затихал, я накладывал на себя заклятие невидимости и шел к загону, где томился голодный пленник. Каждый раз он говорил мне спасибо, возвращая посуду, а я так и не осмелился заговорить с ним, опасаясь, что он оттолкнет меня.

Так прошло полгода. От отца я узнавал, что графа Гарфуса ищет его отец. Он даже осмелился послать своих воинов в замок лорда Дамдера, чтобы те выкрали его сына. Чем больше проходило времени, тем яснее я видел, что живым вампира никто отпускать не собирается, и не знал, как поступить, пока однажды отец не объявил, что через два дня, в полдень, вампир должен быть казнен через повешенье. Сам же лорд Дамдер на это время отбывал в столицу, а значит, вся вина за казнь ляжет на меня.

Я, конечно, знал, что отец меня недолюбливает, но чтобы настолько. И дело вовсе не в том, что я боялся ответственности за смерть вампира. Вовсе нет. Просто большего позора для лорда и дворянина, чем быть удавленным, невозможно себе представить. Вот тогда я и решился на отчаянный шаг.