«Я тоже, принцесса». Он прижимается губами к моему уху, крепко целует и сжимает, пока я не думаю, что мои кости могут разрушиться от его силы. 'Я тоже.'

Моя щека лежит на его плече, мои плечи вытянулись вверх, обнимая его голову. Я чувствую себя маленьким в его руках. В безопасности в его трюме. Я не должна доверять свое сердце этому человеку, но тот факт, что он доверяет мне свое, делает это уравновешенным. И теперь я доверяю ему защитить меня от его унижающего мира.

'Элеонора?' — говорит он, поворачивая лицо к моей шее и вдыхая. Я напеваю, а он продолжает. 'Ты будешь моей девушкой?'

Я чувствую, как его ухмылка растягивается на моей шее, и, клянусь, я улыбаюсь как можно шире. 'Я буду.'

— А Элеонора?

Я снова напеваю, и на этот раз он отрывается от моей шеи и смотрит на меня. 'Я люблю тебя.' Его голос почти не слышен, он почти не слышен.

Но это самая громкая вещь, которую мне когда-либо говорили.

И самое главное.

Потому что это сказал Беккер Хант.