Черт возьми, как говорит мой батюшка, об этом-то я и не подумала! Я бросила взгляд на руки и вздохнула. Что теперь суетиться! Поздно.

— Пойдем к замку? — повторил Альфред.

— Хочешь посмотреть на привидений?

— Это интересно. Ни разу не видел ни одного привидения.

— И не увидишь, — поддела я его, — разве ты не знаешь, кузен, что привидения появляются только ночью? Днем они спят и не собираются изменять своим привычкам только для того, чтобы угодить тебе.

Герцог рассмеялся, видимо, моя шутка показалась ему забавной. А я немного успокоилась. Я была совершенно уверена, что после демонстрации моих необыкновенных достоинств он никогда больше не заведет речи о женитьбе. А в качестве гостя и собеседника я находила его достаточно приятным.

В это время ко мне подскочил Кадо с чрезвычайно довольным видом. Он изо всех сил вилял хвостом. Через секунду я поняла причину его радости, так как смогла рассмотреть, что именно он принес. В его зубах была зажата большая серая крыса. Судя по ее дергающемуся хвосту, она была еще жива.

— Восхитительно, — я поморщилась, — это ты мне принес?

Кадо еще сильнее завилял хвостом, отвечая, что да, именно мне.

— Спасибо. Брось эту гадость.

Альфред расхохотался.

— Да пусть ест, — сказал он.

— Он их не ест. Он приносит их мне с завидной регулярностью. Видимо, он считает, что я их ем.

Веселье усилилось. Кадо все-таки бросил крысу, правда, у моих ног и с чувством выполненного долга помчался к дверям. Я брезгливо приподняла юбку и отошла подальше.

Мы еще немного прогулялись по парку и вернулись в дом. Как выяснилось, вовремя. Отец почти сразу же подхватил герцога под руку и бросив на меня суровый взгляд, отправился в другой конец комнаты. Я догадывалась, о чем они будут беседовать. Надеюсь, бедный папочка не слишком расстроится, когда узнает о решении гостя не становиться его затем.

Мы с Альфредом сели на стулья.

— А теперь говори, зачем ты устроила это представление, — решительно заговорил кузен.

— Ты не понял? Конечно, для того, чтобы он на мне не женился.

— Ты не хочешь выходить за него замуж? — догадался тот.

— Ну конечно, — я удивилась его непонятливости.

— Но почему?

— Странный вопрос. Не хочу, вот и все.

— Ты уже не ребенок, Изабелла, чтобы так отвечать. Любой поступок должен иметь причину.

— Хочешь знать причину? — нахмурилась я, — хорошо, будет тебе причина. Я не могу выходить замуж за абсолютно незнакомого человека. Господи, да я даже не знаю, как его зовут!

— Это не проблема. Спроси, вот и все.

— Очень мило.

— Нет, серьезно, Изабелла. Дядя совершенно прав. Лучшего претендента на твою руку не найти.

— А мне не нужно лучшего, — упрямо сказала я, — мне нужен тот, которого я выберу сама.

— Ты уже выбрала?

— Смеешься? Из кого мне выбирать? Можно подумать, в нашем доме с утра до вечера толпятся женихи.

— Вот именно. В таких ситуациях нужно слушаться родителей.

— Послушай, — не выдержала я, — хватит. Я вчера весь день выслушивала батюшку и мне его вполне достаточно.

Альфред пожал плечами и замолчал.

Тут я заметила, что отец с гостем перестали переговариваться вполголоса, встали и направились к нам. Я сделала приличествующее случаю лицо, мол, что бы не случилось, я абсолютно не причем.

— Дорогая, — начал батюшка, избегая смотреть на меня, — я возьму на себя смелость говорить от имени герцога де Каронака.

Я затаила дыхание, ожидая этого момента. И он не замедлил наступить.

— Изабелла, его светлость просит твоей руки. И я уже дал согласие на это.

Мне показалось, что я ослышалась. Я несколько минут молча смотрела на отца, не в силах открыть рот. Все ожидали моего ответа. В гостиной воцарилось молчание.

— Что? — наконец проговорила я.

— На следующей неделе свадьба, — продолжал батюшка.

— Что? — повторила я.

— Надеюсь, ты довольна, — заключил он.

Тут я встала. Господи, что происходит? Я так старательно делала из себя пугало, потратила на это столько времени и выходит, все зря? Что же он, ненормальный? Судя по всему, у герцога не все в порядке с головой. А если отец намерен выдать меня за сумасшедшего, то и у него тоже.

— Очень, — припечатала я таким тоном, что только слепоглухонемой не понял бы, что конкретно я хотела сказать.

Но батюшка сделал вид, что я сказала именно то, что он хотел услышать.

— Вот и прекрасно, — заявил он, — вот и чудесно. Значит, все решено.

— Ах так, — процедила я сквозь зубы и резко развернувшись, вылетела из гостиной, пылая праведным гневом.

Мне было все равно, что обо мне подумают. Собственно говоря, какая теперь разница! Что могли подумать, они уже подумали. Если герцог вообще умеет это делать. Господи, как батюшка мог это допустить? Подсовывать мне такого дефектного жениха! Да у него не только с головой, но и со зрением не все хорошо. А также со слухом.

В ярости я громко хлопнула дверью, влетев к себе в комнату. Не получилось. Черт, ничего не вышло. А я так старалась! Ненавижу этого герцога! У него совершенно нет вкуса. Согласиться взять в жены замарашку, не умеющую правильно вести себя за столом и косноязычно говорящую. А может быть, он мне не поверил?

Я упала в кресло, пораженная этой мыслью. А ведь верно, все могло быть именно так. Все в округе наслышаны о моем чудном нраве. Наверняка, и герцог знал об этом и посчитал, что я просто дурачусь.

Эмили осторожно выглянула из своей комнаты, проверяя, можно ли ко мне подходить. Видимо, она сочла мой вид достаточно безобидным и шагнула ближе.

— Ну как? — спросила она, — жених сбежал, госпожа?

— Черта с два, — зло отозвалась я, — кажется, ему даже понравилось.

— Не может быть, — усомнилась Эмили.

Я тоже не могла в это поверить. Но факты говорили не в мою пользу.

Посидев еще немного, я велела служанке принести горячей воды и принялась приводить себя в порядок.

Батюшка пришел ко мне спустя час, когда я смыла с волос масло, вымыла лицо и переоделась.

— Господи, Изабелла, как ты могла так поступить? — с порога начал он, — я чуть со стыда не сгорел.

— И совершенно напрасно, — отозвалась я, — все равно ничего не получилось.

— Изабелла, ты все равно выйдешь за него замуж, — отец вздохнул и сел на стул, — я говорил и повторяю опять, все решено давным-давно. Герцог не может нарушить слова, данного своему отцу.

— Он дал ему слово? — повторила я, упирая руки в бока, — я так и знала. Он точно сошел с ума. Батюшка, как вы могли? Вы выдаете меня замуж за ненормального. Только ненормальный способен жениться на мне после того, что я устроила.

— Перестань, — батюшка поморщился, — я сегодня достаточно наслушался. Лучше подумай о свадебном платье. У нас всего неделя для приготовлений.

И тут у меня закончилось терпение окончательно. Как я визжала! Наверное, это было слышно даже на улице.

— Я не выйду за него замуж! — вопила я, — не выйду, не выйду! Никогда! Ни за что! Вы не сможете меня заставить! Не пойду! Вы не смеете! И в монастырь тоже не пойду! Это отвратительно, продавать собственную дочь! — и много другого в том же духе.

Кажется, батюшка был готов к моему, мягко говоря, возмущению. Он выслушал меня спокойно и отстраненно, словно давно привык. На него не произвело впечатление доже то, что я в порыве ярости метнула в стену стакан и пару домашних туфель, один за другим. А если учесть, что при этом я еще топала ногами и не прекращала вопить, то его терпению можно было только позавидовать.

После столь внушительной демонстрации моего гнева я выдохлась и уже не выкрикивала упреки, а просто повторяла: «Не хочу, не пойду, не буду!» Звучало это довольно однообразно.

— Изабелла, — наконец проговорил отец, дождавшись паузы, — если ты не выйдешь замуж за герцога де Каронака, мне просто придется отдать тебя в монастырь. Ничего другого не остается.

— Что-о? — протянула я.

— Да, дорогая. Это единственный выход. Больше я не найду тебе столь блестящего жениха. Такое везение выпадает раз в жизни.

— В монастырь? — повторила я, — меня в монастырь?

— Конечно, — невозмутимо кивнул он.

— Вы с ума сошли!

— Хватит, Изабелла. Довольно. Пожалей хотя бы свое горло, если уши родного отца тебе не жаль.

— Я не хочу в монастырь! — вновь закричала я, — я не пойду в монастырь!