— Тебе придется туда пойти, когда наш дом продадут с торгов и мы окажемся на улице. Я никогда не говорил тебе, что наши дела настолько плохи. Мне всегда казалось, что девушке не подобает знать подобные вещи. Но раз другого выхода нет…, - он вздохнул.

— Это жестоко, — заявила я, — вы принуждаете меня.

— Мне жаль, дорогая, но наша жизнь действительно нас не балует. Мне хочется тебя пристроить, чтобы ты никогда ни в чем не нуждалась.

— Уходите! — рявкнула я, — немедленно! Я не желаю вас слушать! Я ненавижу эту проклятую бедность, я ненавижу ваших кредиторов, я ненавижу эту гадкую жизнь, и я ненавижу герцога!

И я в апофеоз своего гнева швырнула на пол вазу с цветами. Грохот она произвела немаленький. Но батюшка только вздохнул, встал и вышел за дверь. Вид у него был весьма пришибленный, но мне его не было жаль ни капельки.

Отвратительно! Гадко! Мерзко! Довел дела до такого состояния, что не остается другого выхода, кроме как продать дочь богатенькому жениху. Сам виноват, а я должна расплачиваться.