Я вышла, чтобы выяснить, в какие неприятности я попала на этот раз, но это была не Венна.

И двое людей, которых я обнаружила, даже не знали, что я была там, по крайней мере, в самом начале. Мне пришлось отдать должное их быстроте раздевания - след из одежды начинался у двери, с его галстука, и заканчивался кучей у подножия кровати. Они определенно не обращали на меня внимания, довольно, хм, энергично.

Я попыталась на цыпочках пробраться к двери, и не преодолела и половины пути, прежде чем женщина - длинноногая, рыжеволосая, с идеальной модельной задницей, которая была на главном плане - заметила меня и взвизгнула, упав на своего парня, который брыкался, как раненый тюлень в бассейне с акулами. Я подняла руки и попятилась в сторону двери.

- Какого черта ты делаешь в нашей комнате? - завопил он, и встал с кровати, по-прежнему голый. Я попятилась быстрее.

- Эм... извините, проверка номеров, я просто... хотела убедиться, что у вас есть туалетная бумага, и... как вам нравится кровать? Совершенно новая кровать. Очень пружинистая. - Я болтала, вся дрожа, и с силой заставляла себя смотреть ему в глаза, потому что искушение позволить моему взгляду бродить было... всепоглощающим. Я ощутила впившуюся мне в спину дверную ручку и поспешила ее открыть. - Извините, сэр, мэм. Пожалуйста, наслаждайтесь вашим пребыванием...

Я едва успела выйти в коридор, прежде чем он захлопнул дверь передо мной. Я стояла, отдуваясь, переводя дыхание и дрожа от реакции, и мне пришлось прижать обе руки ко рту, чтобы не закричать от смеха.

Не выходи. Да, спасибо, Венна. Большое спасибо.

И знаете, все было бы просто замечательно, если бы Ромео не позвонил и не сообщил обо мне, но к тому моменту, как я села в лифт, машина службы безопасности уже была в движении.

Когда лифт известил об остановке на первом этаже, я гадала, куда я, черт возьми, должна пойти и как я передам весточку Венне.

Мне больше не нужно было думать над первой частью. Лицом ко мне, преграждая дорогу, стояли два парня в одинаковых спортивных куртках с эмблемами на карманах. Они были размером с минивэн и не выглядели счастливыми.

- Пройдемте с нами, - сказал один из них. Не то, чтобы у меня был выбор, потому что прежде чем третье слово из фразы было высказано, вокруг моих предплечий обернулись руки, и меня оттащили в сторону, подальше от оживленного пешеходного движения и звона игровых автоматов, к неброской, без опознавательных знаков двери с замком для ключ-карты.

Меня усадили за стол и в молчании уставились на меня.

- Так, - сказала я. - Ребята, это просто... ошибка. Хорошо? Я искала свою... свою племянницу, ей около двенадцати, милый ребенок, светлые волосы, голубые глаза, выглядит как Алиса в Стране Чудес...

Они неотрывно смотрели на меня. Один из них, наконец, потребовал назвать мое имя. Я соврала. Они продолжали пялиться.

Спустя примерно две вечности, вошла женщина и наклонилась, чтобы прошептать на ухо одному из охранников. Он кивнул. Она ушла.

Я ждала, чтобы кто-нибудь объяснил мне, что происходит. Это было почти столь успешным, как и ожидалось, поскольку они были не болтливыми ребятами. Я и дальше предлагала разговорную оливковую ветвь, а они все время меня обрывали.

Тридцать минут спустя, плюс-минус, в комнату вошли два полицейских в форме, в сопровождении женщины, которую я видела ранее. Я ощутила, как по мне распространяется настоящий, серьезный холод.

- Джоанн Болдуин?

Я не кивнула. Это не имело значения.

- Джоанн Болдуин, я попрошу вас встать и сложить руки за спиной, - сказал старший из двух копов. - Вы вооружены?

- Вооружена? Нет! Что происходит? - я встала, главным образом потому, что не было никакого смысла в неподчинении.

В комнате более чем достаточно мышц для исполнения просьбы.

- Есть ордер на ваш арест, - сказал он и обошел вокруг меня, чтобы схватить за правое запястье. Я почувствовала холодный металл наручников с той стороны, затем на другой руке, и это было сделано прежде, чем я успела среагировать. - Мне нужно, чтобы вы сохраняли спокойствие, мэм. Я уверен, в случае ошибки, вы сможете все доказать, но сейчас мы должны вас увезти.

- Но… в чем меня обвиняют? - спросила я. Потому что это казалось чрезмерным для случайного подглядывания. Или даже для случайного взлома и проникновения.

- Вы арестованы за убийство офицера полиции, - сказал он. - Вы имеете право хранить молчание...

Я не помнила слов зачитываемых мне прав. Возможно, я никогда раньше даже не слышала их, по крайней мере, не адресованных мне. Убийство офицера полиции?

Господи, можно подумать, что кто-то напомнил бы мне, если бы я была убийцей полицейских.

* * *

Я не помнила парня, которого я якобы убила, хотя они показали мне фотографии. Я полагаю, что это точно не был шок, но меня больше обеспокоил тот факт, что я понятия не имела - совершенно - действительно ли я совершила преступление или нет. Ничего больше не казалось ясным, с тех пор как я сделала что-то с Мэрион, чем бы это ни было.

Убитого парня звали детектив Томас Квинн, и у них была запись с камер наблюдения меня с ним - или кем-то, очень похожим на меня, использующим мое имя. Как, скажем, Демон. Как давно она выдает себя за меня? Могла ли она быть ответственной? Это действительно не имело значения, потому что, пока полицейские были заинтересованы, это точно не было жизнеспособной защитой.

Поэтому я придерживалась правды, которую знала. Я не помнила. Нет, я не могла вспомнить свое предыдущее посещение Лас-Вегаса. Нет, я не знала детектива Квинна. Нет, я понятия не имела, что с ним случилось.

Они показали мне фотографии взорвавшегося грузовика в безлюдном районе, чтобы доказать, что я убила его, но все, что возникло, было чувство, что это… плохо. Если бы я убила этого парня, то это было бы в некотором смысле необходимо, верно? Оправдано? Боже, я надеялась на это.

Двое детективов, допрашивающих меня, казались взаимозаменяемыми - не физически, но во всех других отношениях. Никакой индивидуальности и в помине, и всё, чего они хотели от меня - это признание, которое я не могла правильно дать. Я потребовала адвоката, потому что, по крайней мере, это даст мне время, и допрос хоть ненадолго прекратится.

Это привело к тому, что я застряла в жаркой, душной комнате для допросов, пахнувшей потом, отчаянием, старым кофе и рвотой. Очаровательно. Я нервно заерзала на стуле с чашкой кофе, которую они мне дали - она была бумажной, конечно же, поскольку обвиняемые убийцы не оценят хороший китайский фарфор - и старалась не думать о последствиях происходящего.

Посмотри на светлую сторону, подумала я. Тебе не придется беспокоиться об отсутствии денег. Бесплатное питание и проживание.

В дверь постучали, и вошел новый человек. Я его также не узнала. Он двигался медленно, словно испытывал боль. У него был значок, так что он был еще одним детективом, возможно, их секретное оружие, который был известен за принуждение к даче показаний. Он собирался избить меня? Я так не думала, поскольку он не выглядел так, будто был в подходящей для рукопашного боя физической форме, хоть я и была прикована наручниками к столу. Я молча смотрела на него и потягивала кофе, пока он опускался в кресло через стол от меня.

И затем он ждал. Я воспользовалась возможностью изучить его. Ему было около сорока пяти, латиноамериканец, с седеющими волосами и большими, темными глазами, подобными обсидиану. Я не могла сказать, о чем он думал, и мое чувство ошеломления, легкий страх, что были со мной последние несколько часов, как они притащили меня сюда, постепенно углубились до полноценной паники.

Он, наконец, сказал, - Я, кстати, в порядке, спасибо, что спросила.

Здорово. Еще один человек, которого я должна была узнать. Замечательно. - Рада это слышать, - сказала я. Голос прозвучал устало. Я чувствовала себя обессиленной, отжатой насухо всей этой неопределенностью.