— Морин, на самом деле я не такой уж страшный и придирчивый человек. Поверьте, я сожалею о том, как вел себя вчера. Прошу вас забыть об этом, и давайте договоримся работать в конструктивном ключе.

Морин внимательно посмотрела на него. Сегодня он был серьезен и деловит. Таким она его еще не видела.

Поправив очки, Морин улыбнулась, давая понять, что его предложение принято.

— Ваш отец дал мне неделю, чтобы ознакомиться с первичными данными. Времени как раз достаточно до того, как мы выедем на местность для проверки и уточнений.

«Мы» — это слово музыкой прозвучало в ушах Адама. Он и надеяться не мог с ней куда-нибудь поехать. Или иначе: ему это и в страшном сне не могло присниться. Но другого выхода нет. Совместные поездки — одна из главных составляющих их успешной работы. Возможно, через несколько дней он к ней привыкнет и не будет так остро реагировать на ее присутствие.

— Вам приходилось раньше работать в условиях высокогорья?

Она отрицательно покачала головой и подошла к столику, чтобы налить себе кофе.

— У меня большой опыт работы в прибрежных районах.

Адам внимательно следил за каждым изящным движением ее тела.

— Мне тоже. — Тут он обратил внимание, что на столе в пакетике лежат бутерброды.

— Угощайтесь, — предложила она.

— Спасибо, я уже позавтракал.

Не сомневаюсь, подумала Морин. Скорей всего, он внимательно следит за своим здоровьем, поддерживает стабильный вес, постоянно посещает спортзал и в общем и целом ведет правильный образ жизни.

— Придерживаетесь какой-то системы?

Ее вопрос его позабавил.

— Да нет, ничего особенного. Яичница с беконом или с сыром, и все.

— Мм... не самая здоровая пища, надо заметить, — удивленно произнесла Морин, внимательно его оглядывая.

Адам был не в деловом костюме — обычные синие джинсы, кроссовки, спортивная рубашка, обтягивающая мускулистый торс. Но от него исходила какая-то притягательная сила. Красавчик, одним словом.

— Моя мама мне говорит об этом каждое утро, при каждом удобном случае. Однако все равно продолжает готовить.

— Вы что, до сих пор живете с родителями?

Адам поморщился.

— Ваш вопрос звучит так, словно я совершаю какое-нибудь преступление, проживая вместе с родителями.

Морин и сама не понимала, как она умудрилась задать вопрос таким уничижающим тоном. Ну не могла она представить, что он до сих пор живет с родителями, а мама готовит ему завтрак.

— Да нет же. — Она виновато посмотрела на него. — Просто я думала, что вы, как взрослый человек, ведете... хм... активный образ жизни, а иметь постоянно родителей под боком — это не всегда удобно. Ну, вы меня понимаете. — Она выразительно смерила его взглядом.

Мысль о том, что она считает его плейбоем, которому необходима собственная квартира для интимных встреч, позабавила его.

— Это правда. Когда живешь с родителями, приходится в чем-то себя ограничивать. Да, у меня есть дом, но там сейчас полным ходом идет ремонт. Приятно немного побыть дома под опекой родителей.

— Конечно, — стушевавшись, пробормотала Морин.

Да, Адам знает, что такое настоящий дом, когда тебя окружают близкие и любящие люди, и вряд ли он может представить, каково не иметь ни единой родной души на всем белом свете. Какие у него вообще могут быть проблемы? Решить, какого цвета будет его новый автомобиль, и не забыть отдать одежду в чистку.

Нет, она ему не завидует. С тех пор как она получила образование и стала неплохо зарабатывать, ей удается удовлетворить почти все свои потребности и желания. Но до уровня респектабельности Адама ей никогда не дорасти.

— Вы же не единственный ребенок в семье?

Он кивнул.

— Да, у меня есть сестра-близнец. Анна. Она недавно вышла замуж за нашего соседа Мигеля. Они живут отдельно. Потом есть еще младшая сестра Иви, она учится на медицинском факультете в университете.

Адам сделал очередной глоток кофе и спросил:

— А ваша семья, миссис Йорк? Расскажите мне про ваших близких.

Морин преувеличенно внимательно стала смотреть на свой недоеденный бутерброд. Она тысячу раз до сегодняшнего дня отвечала на этот незамысловатый вопрос, все нормально, зачем волноваться? Но когда Адам смотрит на нее своими зелеными глазами, в ее душе что-то переворачивается.

— Адам, я же просила вас называть меня по имени, — произнесла она и постаралась незаметно убрать руки со стола, чтобы он не видел, как дрожат пальцы.

— Хорошо, Морин, расскажите мне про свою семью.

— У меня нет семьи, — небрежно произнесла она.

Брови Адама удивленно полезли вверх.

— Ни тетушек, ни дядюшек? Неужели совсем никого? Что случилось с вашими родителями?

Прикрыв глаза, Морин спокойно сказала:

— Они погибли в автомобильной катастрофе, во время урагана. Мы тогда жили в Техасе. Мать была беременна, начались роды, и ей срочно нужно было попасть в больницу, а ближайшая находилась в сорока милях от нас. Погода была ужасная, но ничего другого не оставалось. Машина сорвалась с трассы, и все погибли, мне тогда было четыре года.

Адам был поражен: она рассказывала так, словно эта история ее не касалась. Значит, она не знает, что такое иметь родителей. Но кто-то же должен был их заменить.

— Вы были единственным ребенком?

Она кивнула.

— После этого я стала жить с бабушкой, единственной родственницей, которая выразила желание меня забрать. Но она была уже старенькой, и когда мне было восемь лет, ее не стало.

— Что случилось дальше?

О ее внутреннем напряжении можно было догадаться лишь по тому, как сжались ее пухлые губы.

— Приют.

— Извините, я не знал. — Адам был потрясен ее рассказом.

— Не за что извиняться, я так же выросла, как вырастают другие дети.

Она одним глотком допила кофе, сунула обратно в пакет остатки бутерброда и убрала его в стол.

— Не знаю, чем вы собираетесь заниматься сегодня, мне же надо проработать эту карту.

— Меня тоже ждут дела, — сказал Адам, отталкиваясь от стола, на который опирался. — Но есть один момент, который я хотел бы обсудить с вами.

— И какой же? — спросила Морин, мельком взглянув на него. Больше всего она боялась увидеть жалость в его глазах. Да, для нее важно, чтобы он видел в ней сильную женщину, добившуюся успеха в жизни, несмотря ни на какие трудности и испытания.

— Где вы остановились? В гостинице?

Морин не понимала, к чему он клонит, но кивнула и назвала отель.

— А почему вы спрашиваете?

Адам не отрываясь смотрел на ее губы. Полные, чувственные, цвета спелой малины — так и хочется прикоснуться... О, как тяжело в таких условиях вести разговор!

— Ну, я просто хотел сказать, что на нашем ранчо много места, и какое-то время вы могли бы пожить у нас.

У Морин перехватило дыхание, медленно она уточнила:

— Это приглашение от вас или от ваших родителей?

Такой вопрос только укрепил Адама в мысли, что она очень чувствительный и легкоранимый человек.

— От всех нас, и надо сказать, что я обещал родителям потолковать с вами сегодня.

Ничего не говоря, она сняла очки и отвернулась от него.

Адам сжал пальцы в кулак, пытаясь не реагировать и не смотреть на очертания ее фигуры, линию груди. Почему она действует на него так возбуждающе? Ведь она совершенно не в его вкусе. Его идеал — маленькие, хрупкие, нежные девушки. Когда обнимаешь такую, возникает ощущение, что одно неосторожное движение — и можно ее сломать. Он всегда отдавал предпочтение блондинкам с голубыми глазами. Именно такова Сьюзен. Абсолютный его идеал.

Морин же была полной ее противоположностью. Высокая, сильная, волевая. Волосы черные как смоль, глаза как горящие угли. И к тому же она старше его лет на пять. Адам раньше никогда не смотрел в сторону зрелых женщин. А тут не может глаз оторвать. Определенно это самая сексуальная женщина, какую он когда-либо видел в жизни.

— Ну же, Морин, это не такой уж сложный вопрос; что вы выбираете: отель или наш дом?