Четыре года назад.

Это был ее первый в жизни настоящий поцелуй — тот момент, когда понимаешь, что «гореть» не только свойство огня. В большей степени это относиться к женскому телу, к которому впервые чувственно и нежно прикоснулся мужчина.

Тихая, послушная и стеснительная Айрис никогда ранее не попадала в такой эмоциональный шторм. Теперь? От чувств перехватило дыхание, стук сердца отдавался во всем теле, которое искало чужих прикосновений.

Руки ее возлюбленного настойчиво подтолкнули девушку на траву, заставляя откинуться на спину. Над ними растянулось звездное полотно ночного неба, а могучие стволы оливы обступили таящуюся юную пару.

— Ты доверяешь мне? — Спросил хрипло Сет, заглянув в темные глаза девушки, которая робко кивнула. — Будет немного больно…

— Нестрашно. — Ответила она, даря добрую улыбку. Всю себя. — Продолжай. Я… люблю тебя.

— Да. Я тоже тебя люблю. — Поспешно уверил юноша Айрис, стягивая с нее тунику. — Замерзла?

— Все хорошо. — Продолжала повторять девушка, обвивая шею любовника руками. — Ты очень красивый… очень-очень.

Было видно, как в сумраке глаза эфеба засияли от удовольствия. Ему всегда было исключительно приятно слышать комплименты в свою сторону, без разницы фальшивая лесть это или же правда, идущая от сердца.

— Ох, ты бы себя сейчас видела… — Улыбнулся Сет, прикоснувшись большим пальцем к раскрасневшимся щекам Айрис. — Не бойся. Я буду очень осторожен. — И словно в доказательство своих слов снова нежно и долго целовал. — А потом… мы сообщим обо всем моим родителям…

Не скрывая счастливой улыбки, Айрис отвечала на прикосновения и поцелуи со всей страстью первой настоящей любви. Той самой, которая может и горы свернуть, достать звезды с неба, которой океан — по колено. И теперь она понимала, что не зря пришла сюда, что проповеди Морты были просто завистью старой умирающей калеки. Старухе не понять ее, молодую, любящую, любимую…

Пронзительный свист спугнул с деревьев птиц и заставил влюбленных замереть.

— Эй, идите все сюда! Гляньте, что я нашел! — Крикнул хмельной голос и через секунду из-за деревьев показались люди.

Айрис встрепенулась, нащупала рукой тунику и спешно прикрыла свою наготу. Ее большие глаза следили за приближающимися фигурами девушек и парней, которые пришли в сад с факелами, освящая теперь застигнутых врасплох юных любовников. Шумная компания смеялась и улюлюкала, словно затравливая дикого зверя.

— Глядите-ка, кто тут у нас. Сет! И главное с кем! Это же меченая! Я же говорил тебе, Тая. — Продолжал хохотать заводила, которым оказался старший брат Сета — Хели. — Я давно знал, а ты в облаках витала. Ну теперь смотри. Гляди, а? Как тебе это нравится?

Лихорадочным взглядом Айрис нашла в толпе лицо подруги, которое теперь исказила ярость.

— Нет… нет, послушай, я не знала… я не знала, что ты тоже… любишь его. Ты же говорила, что… он тебе даром не нужен. Ты же… — Ища помощи и защиты, девушка посмотрела на своего возлюбленного.

Сет уже успел встать с земли, поправить одежду и теперь смотрел на шумных и, вероятно, пьяных друзей с растерянностью и страхом.

— Спорю, родители об этом еще не знают! — Продолжал Хели, тыкая в сторону Айрис факелом. — А я-то думал, куда ты все бегаешь. Да ты с ума сошел, братишка! С кем, с кем, но с ней?! Ты еще не успел ее поиметь? Если да, то все — прощай потенция. Ты что, не знаешь, что она проклятая! Да ведь боги специально для таких вот недогадливых на ее лице об этом написали!

Айрис сжалась, притянула колени к груди и пристально посмотрела на Сета. Не понимая, не желая понимать, почему он до сих пор молчит. Но, видят боги, лучше бы он так и продолжал молчать.

— Хели, ты пьян. Недоумок. — Хохотнул резко Сет, направляясь в сторону небольшой компании. — Такой трах мне обломал.

— Ч-что… Сет? Куда ты… я не понимаю… — Пролепетала за его спиной униженная и опозоренная девушка.

— А что тут не понятного? — Кинул через плечо парень, демонстрируя собой полную противоположность того нежного и преданного Эрота, которого она обнимала несколько минут назад. — Я давно хотел тебя поиметь, к тому же, ты сама была не против. Да что я говорю, ты готова была мне прямо здесь отдаться, как шлюха последняя. Неужели ты думаешь, что я буду представлять тебя родителям как свою будущую жену? Ты же никто! Рабыня! Да и вообще, на лицо свое глянь, тогда дойдет, почему тебе не стоит вообще на замужество рассчитывать.

Его слова поддержали дружным хохотом, который, кажется, грозил небо сорвать прямо ей на голову. И, возможно, в то мгновение именно об этом Айрис и молила богов. Что угодно, чтобы не слышать эти слова, этот выворачивающий душу наизнанку смех.

Но они смеялись. Так долго, оглушительно и беспощадно. И хохот гнался за ней вслед, когда Айрис пыталась сбежать с их глаз. Смех преследовал ее. Все четыре года.

Айрис только просыпалась, а на свадебный пир уже съезжались гости.

Морта воскуряла в ойкосе благовония богам. Терпкие запахи и дым назойливо лезли в нос, заставляя Айрис встрепенуться и закашляться. И когда первый страх того, что их дом подожгли, прошел, девушка свободно вздохнула и нашла взглядом свою дряхлую наставницу.

— Надумала меня ослушаться? — Проскрипела Морта, сидя к ней полубоком перед домашним алтарем. — Забыла наш неписаный закон? Я служу богам, ты служишь мне.

Вместо ответа, Айрис утомленно закрыла лицо руками. Воспоминания лезли и душили настойчивее дыма.

— Четыре года или сто лет — все равно больно будет. — Продолжила ведунья, проходя к очагу, чтобы подбросить хворосту. — Так смысл ждать?

— Жестокая. Ты же знаешь, что я лишь испорчу им праздник. Они бы куда радушнее встретили наводнение, извержение вулкана, ураган и засуху, чем одну единственную меня. Зачем ворошить осиное гнездо, Морта?

— Ворошить, чтобы его уничтожить и больше нечего было ворошить. Вам всем нужно оставить ту историю в прошлом. Вы были всего лишь глупыми детьми.

— Были? Говоришь так, словно все что «было» уже прошло. Ну так ничего не прошло… — Морта повернула к ней свою голову, безошибочно находя своими слепыми глазами. — Но, видимо, пройдет уже сегодня.

— Дорогая моя, я тебя хоть раз упрекнула в том, что ты не послушала моего совета в тот раз? Хоть раз я ударила тебя, беззащитную, жестоким «а я ведь говорила?».

— Собираешься исправить это сейчас?

— Ты, кажется, не понимаешь, что в это мире мы с тобой остались одни. — Начала бормотать Морта, вороша очаг. — А я уже почти разучилась жить. Вся моя мудрость принадлежит тебе. Но пока я еще дышу, я остаюсь мудрее и старше. А это значит…

— Это значит, что я все-таки надену праздничный хитон, а не рубище.

— Умница. — Морта обнажила свой беззубый рот в улыбке. — Возьми бутылку вина для новобрачных.

— Как скажешь. — Отозвалась покорно девушка, уходя наверх.

Да, времена бурной молодости, по мнению Айрис, уже минули. Больше она не решалась перечить Морте ни словом, ни делом, выполняя поручения любого рода безоговорочно. Так почему бы и сейчас не рассматривать этот визит к брачующимся как просто очередное задание наставницы? Сделать вид, что это не личное. Что все уже действительно в прошлом.

Убирая волосы и закрепляя в них мелкие белые цветы, наряжаясь в расшитый хитон, украшая запястья и предплечья браслетами, Айрис продолжала внутреннюю бессмысленную борьбу. И конечно, в итоге вынуждена была сдастся, признавая: она ничего не забыла. Что, и рада бы, но сердцу не прикажешь.

А еще, что помимо ненависти и обиды, источивших ее душу, ее куда в большей степени мучит любовь. Ну разве не забавно?

Сев на дифрос и прикоснувшись рукой к своим губам, Айрис тоскливо расплакалась. Что делала крайне редко и в одиночестве, словно стесняясь своего «преступления».

Этих губ, дрожащих под ее пальцами, больше никто и никогда не касался. А тот единственный, которого она к ним подпустила, растоптал и унизил. И если любовь такая… если именно этому поклоняются люди, сочиняя высокопарные гимны, то в тартар такую любовь. Гори она огнем!