Отходившие под давлением врага, наши войска находили оборудованные позиции, что многократно умножало силу сопротивления. Из Москвы и области в ряды армии вливались все новые бойцы, в первую очередь коммунисты- Из московской партийной организации, насчитывавшей 330 тысяч коммунистов, за первые шесть месяцев ушли на фронт 114 тысяч членов партии. Созданный штаб руководил партизанским движением в захваченных фашистами районах Московской области. Во вражеский тыл было направлено 65 тысяч москвичей. На железных дорогах, ведущих на запад, совершались диверсии, парализовавшие движение.

Немало москвичей отдали свои жизни в беззаветной борьбе за линией фронта. "Тяжело переживали мы гибель наших героев, - писал Б. Н. Черноусов. - Фашисты захватили и казнили восьмерых комсомольцев с завода "Серп и молот" и других предприятий Москвы. Для устрашения их трупы были повешены на центральной площади Волоколамска. В те же дни совершила свой бессмертный подвиг и Зоя Космодемьянская".

20 октября Государственный Комитет Обороны ввел в Москве осадное положение. В суровых слонах, созвучных смертельной опасности, разъяснялось:обо рона рубежей в 100 - 120 километрах западнее Москвы возлагается на командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, а на ближних подступах - на командующего Московским военным округом генерал-лейтенанта П. А. Артемьева. В обращении Военного совета фронта к защитникам столицы говорилось: "В час грозной опасности для нашего государства жизнь каждого воина принадлежит Отчизне... Сейчас .как никогда требуется бдительность, железная дисциплина, организованность, решительность действий, непреклонная воля к победе " готовность к самопожертвованию".

Жесткой обороной наши войска Под командованием Жукова изматывали врага. За каждый щаг продвижения враг платил чрезмерной ценой. К концу октября гитлеровское наступление выдохлось. Однако конфигурация фронта вызывала тревогу: на севере, захватив еще 14 октября Калинин, противник мог пойти в обход столицы; на юге Гудериан застрял иод Тулой, и нельзя было исключить его удара в тыл Москвы. Районы Калинина и Тулы, однако, не входили в полосу Западного фронта, который выгнулся к этому времени дугой по линии Тургиново - : Волоколамск - Дорохове - Нарофоминск - Серпухов.

Командование группы армий "Центр" поспешно собирало последние резервы, подвозило отставшую артиллерию: предстоял решительный натиск на Москву.

17 октября Гитлер разоткровенничался в кругу свои:!? приближенных. Уставившись в потолок, фюрер вещал о том, что предстоит сделать на Востоке после победы.-"Мы проложим там через самые красивые места несколько автострад. На их пересечении с реками встанут немецкие города - центры военных, полицейских, административных и партийных властей. Вдоль этих дорог разместятся немецкие фермы, и скоро азиатский ландшафт станет иным. Через десять лет там будут жить уже четыре миллиона немцев, а через двадцать - по крайней мере десять миллионов. Они приедут не только из Германии, но из Америки, Скандинавии, Голландии, Фландрии. И остальная Европа сыграет свою роль в освоении русских пространств. Ни один немец не ступит и ногой в те русские города, которые как-то сохранятся после войны, - Москвы и Ленинграда, конечно, не будет и в помине, - пусть русские гниют в своем примитивном, растительном существовании подальше от великих автострад. Для них излишни как образование, так и обеспечение социальных нужд".

В Берлине эксперты завершали разработку "генерального плана "Ост" германской колонизации на Востоке вплоть до Урала. Подлежали уничтожению 120 - 140 миллионов человек, чтобы дать место "высшей . расе". Германская пропаганда твердила, что вермахт у стен Москвы, с СССР почти покончено.

А Сталин вызвал Жукова в Кремль.

- Мы хотим, - сказал Сталин, - провести в Москве, кроме торжественного заседания по случаю двадцать четвертой годовщины Октября, и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте позволит нам провести эти торжества?

Жуков заверил, что враг в эти дни не в состоянии на большое наступление. А что касается защиты с воздуха, то нужно укрепить противовоздушную оборону и подтянуть с соседних фронтов истребители к столице. Так и сделали.

И вот в эти тяжелые дни из Москвы, отмечавшей традиционный праздник годовщины Великого Октября, .прозвучали уверенные слова И. В. Сталина. На торжественном заседании 6 ноября он сказал о враге:

- И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных, имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова;, Суворова и Кутузова!

На следующий день утром на Красной площади выстроились для парада войска. Все, кто имел отношение к устройству парада, волновались: вражеские аэродромы вблизи столицы. Небо затягивали низкие тучи, шел снег. В 8 утра на трибуну Мавзолея поднялись члены правительства, руководители Московской партийной организации. "Сталин, - писал Черноусов, - был в хорошем настроении, прохаживаясь, подошел к нам и сказал, показывая на небо:

- Везет большевикам". Многие из частей, прошедших в тот день перед Мавзолеем, отправлялись прямо на фронт. Напутствуя их, Сталин говорил:

- Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

Торжественное празднование 24-й годовщины Великого Октября в Москве вдохнуло новые силы в защитников столицы.

В эти волнующие, полные боевого подъема дни суровый реалист Жуков, как всегда, требовал величайшей осмотрительности и был против опрометчивых действий. Враг все еще силен, и надо было ждать нового натиска. Жуков понимал, что верные своему шаблону немцы снова навалятся на флангах танковыми и подвижными соединениями, чтобы окружить Москву. Враг намеревался сомкнуть клещи где-то в районе Ногинска и Орехово-Зуева. Но, несмотря на сложную обстановку, Жуков докладывал в Москву: Минска, Смоленска и Вязьмы больше не будет. Значит, особое внимание укреплению флангов! "Тут у меня, писал Жуков, - состоялся не совсем приятный разговор по телефону со Сталиным".

Верховный потребовал нанести упреждающие удары по фланговым группировкам немцев в районах Волоколамска и Серпухова. Жуков осведомился:

- Какими же силами мы будем наносить эти контрудары? Западный фронт свободных сил не имеет. У нас есть силы только для обороны.

Сталин категорически отрезал: вопрос о контрударах решен. Сталин позвонил, еще члену Военного совета Н. А. Булганину и добавил:

- Вы там с Жуковым зазнались.

Что было делать? Жуков стал энергично готовить контрудары. Командир кавалерийского корпуса генерал П. А.-Белов, вызванный в Ставку, описал, как принималось решение о контрударе. 10 ноября Жуков привел его к Сталину утверждать план - Белову надлежало действовать в районе Серпухова. .Генерал прямо с .фронта, конечно, не знал о предыстории операции и отметил: "В глазах его (Сталина) не было прежней твердости, в голосе не чувствовалось уверенности. Но еще больше удивило меня поведение Жукова. Он говорил резко, в повелительном тоне. Впечатление было такое, .будто старший начальник здесь Жуков. И Сталин воспринимал это как должное".

Надо думать, генерал Белов воспринял лишь внешнюю сторону происходившего. Коль скоро был отдан приказ, Жуков выполнял его. Генерал Рокосовский получил приказ провести частную операцию в районе Волоколамска. Но ведь Жуков только что велел покрепче окопаться, беречь войска, а тут идти в лоб на изготовившегося к прыжку врага. "Признаться, мне было непонятно, говорил Рокоссовский, - чем руководствовался командующий, отдавая такой приказ". Жуков, естественно, не мог объяснить, что выполняет указание Сталина. Этот удар, по словам Рокоссовского, "принес мало пользы". Несколько лучшие результаты дали действия войск Белова у Серпухова. Сорвать подготовку гитлеровцев к наступлению, однако, не удалось.