- Да ничего особенного: оливье, телевизор, бокал… эээ чая,- Ромке, зажатому в тесной кабине между двумя начальниками, было не по себе. Петр Алексеевич нервно поглядывал на часы, избегая встречаться взглядом со своим подчинённым. И только Терещенко был полон праздничного настроения.

-Мм, в таком случае приглашаю тебя на дачу. Шашлычок, баня, бокал…эээ сока. Тоже ничего особенного, однако компания в нашем случае значит больше, чем развлечения,- Ромку нежно потрепали по макушке.

-Тьфу, бл*, смотреть противно. Хоть бы на работе поостерегся…,- не договорив, Романов раздраженно оттолкнул Смолина с дороги и шагнул в распахнувшиеся двери лифта.

Изголодавшийся по работе Ромка не мог понять коллег, начавших уже после обеда поодиночке «незаметно» ускользать из офиса. Смолину некуда было торопиться. На улице его ждала только Снежная королева. Он побродил по опустевшему лабиринту, полил из чайника фикус, смахнул пыль с клетки. Та показалась Ромке до боли сиротливой, и он водрузил на жёрдочку собственноручно свёрнутого из бумаги попугая. На этом его рабочий день официально подошёл к концу.

Выйдя из стеклянных дверей, Смолин сразу же попал в лапы ледяного ветра. Парень осмотрелся и неторопливо направился в сторону автобусной остановки. У края лестницы его обогнал Романов в расстегнутом пальто. «Не обернется, сделает вид, что не заметит»,- подумал Ромка.

Мужчина нашарил в кармане ключи от машины, распахнул дверцу и, уже забравшись в салон, бросил поравнявшемуся с ним Смолину:

-Каникулы отменяются, принцесса. Завтра жду тебя в семь утра в офисе с загранпаспортом и сухарями. Едем в Швейцарию оформлять документы. Ты уже достаточно отдохнул.

Открыв рот, Ромка смотрел вслед отъезжающему автомобилю.

«Вот видишь, все куда-то движется и во что-то превращается, чем же ты недовольна?»

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Сидя в приемной шефа, Смолин нервно поглядывал на часы. Маленькая толстая стрелка лениво подползала к цифре «восемь». Напротив парня, кутаясь в цветастый платок, безуспешно пыталась скрыть зевоту секретарша. На Ромкино предложение позвонить шефу и узнать, где же его носит, Марина ответила испуганным отказом. Время снова потянулось, словно жвачка.

Смолин больше всего в жизни ненавидел две вещи: вареный лук и ожидание. Мнительный Ромка был уверен, что начальник нарочно задерживается, лишь бы в очередной раз унизить переводчика. Дверь скрипнула, пропустив в помещение одного из близнецов. Смолин приветливо кивнул ему.

-Хо-хо-хо! Мальчики и девочки, с наступающим!- парень сорвал с головы красный колпак и, что-то в него сунув, с шутовским поклоном протянул секретарше. Скривив алые губки, Марина вытащила из шапки конверт.

В это время дверь снова открылась. Распространяя запах табака и дорогого парфюма, в секретарской наконец появился Романов. Женщина вскочила ему навстречу:

- Здравствуйте, Пётр Алексеевич. Вот, только что доставили билеты. Пятнадцать ноль-ноль. Прямой рейс до Цюриха. Я уже заказала такси, Вас…

- Почему такой поздний вылет?

- Я обзвонила все авиакомпании. Уже счастье, что хотя бы эти места нашлись. Кто-то отказался от брони…

- За мной,- не глядя на Смолина, бросил парню Романов, звякнул ключами и прошел в свой кабинет,- Марина, для всех на время праздников я умер.

Щуря красные от недосыпа глаза, Ромка решительно не мог понять, зачем ему нужно было появляться в офисе в такую рань. Созерцать шефа в течение полутора часов оказалось сомнительным удовольствием. Тем более что тот так и не удостоил мальчишку своим вниманием, уткнувшись носом в монитор. Нетронутый кофе на его столе уже давно остыл и не вызывал больше в Ромке голодного интереса.

Резкие голоса за дверью заставили переводчика проснуться:

- Он занят и просил не беспокоить!

- Милая, для меня он всегда свободен.

Смолин впервые видел Терещенко раздражённым.

- Как же это понимать, глубокоуважаемый Петр Алексеевич?

Не отрывая взгляда от компьютера, хозяин кабинета удивленно вскинул бровь и бесстрастно ответил:

- Мне кажется, ты с самого утра собирался ехать на дачу. Что же тебя здесь задержало? Неужели работа? Признаться, приятно удивлён.

- Петя, какого хрена я последним узнаю о том, что ты собрался лететь в Швейцарию? Лететь с ним,- Терещенко присел на краешек стола и склонился к другу, пытаясь поймать его взгляд. Романов резко повернулся к нему лицом и точно скопировал интонацию:

- Саша, какого хрена тебя интересует, с кем я лечу в Швейцарию? Так, все, хватит, Саня. Не делай из мухи слона. Они позвонили мне вчера поздно вечером и пригласили на корпоратив и преговоры. Скажешь, нужно было отказаться? Тогда Саныч точно подвесил бы меня за яйца. И, естественно, я не могу лететь туда без переводчика. Мне, по-твоему, надо было взять Прокофьева и изъясняться с ними по-китайски?

Терещенко с шумом выдвинул стул и оседлал его задом наперед:

- Я еду с вами.

- Боюсь, это невозможно. Билетов уже не достать.

Терещенко дотянулся до селектора, едва не задев рукавом кофейную чашку:

- Марина, забронируйте мне место на ближайшем рейсе до Цюриха. Хоть через Токио, хоть через Сидней! На ближайшем!

В кабинете повисла вязкая тишина. Александр нервно возил блюдце по столу, царапая лакированную поверхность. Ромка стойко боролся с чувством голода, снова начав бросать заинтересованные взгляды на остывший кофе. Чудовище невозмутимо клацало мышкой. Через минуту заглянула секретарша:

- Только первое января, вылет в восемнадцать тридцать.

Самолет был в воздухе уже около двух часов.

- И чего ты опять на меня таращишься? – не донеся до рта маленькую бутылочку с алкоголем, Романов брезгливо взглянул на подчиненного.

- Просто нам сегодня еще работать, насколько я понимаю. И третья порция виски явно лишняя… Мне кажется…

Мужчина закатил глаза и, сделав большой глоток, свободной рукой развернул Ромкину голову лицом к иллюминатору. Смолин быстро заскучал: небо над Европой было затянуто жидкими серыми облаками. Да и сам полет уже не вызывал таких сильных эмоций, как в прошлый раз, когда парень ездил на конференцию в Веймар.

- Чем без толку пялиться в окно, лучше разберись вот с этим,- на Ромкины колени лег ноутбук.- Посмотри, чего швейцарцы от нас хотят. Я вчера пытался общаться с ними по-английски, но так ни черта и не понял.

Чем дольше Ромка вчитывался в текст электронного письма, тем выше поднимались его брови. Начальник не выдержал: