Смолин никак не мог понять, отчего начальник так странно на него косится. Конечно, костюм на Ромке был очень необычный, но и сам шеф выглядел не менее экзотично. Переводчик в глубине души даже позволил себе посмеяться над неуверенной походкой Романова.

- Еще повезло, что никто из знакомых меня не видит,- процедило сквозь зубы чудовище.

- Ба, какие люди! Гадом буду, Петруха, ты что ли?- к ним приближался крупный темноволосый мужчина в костюме испанского гранда.

- Бл*, накаркал… Артём, дружище! Какими судьбами? Неужели сеть твоих заправок добралась до дикой Швейцарии?

- Да вот, женюсь тут на местном бизнесе,- «испанец» кивнул на свою спутницу и что-то проворковал ей на ломаном английском. Та в ответ заулыбалась и закивала.

Смолин же стоял ни жив, ни мертв. В ушах пульсировала фраза, произнесенная месяц назад в здании родного универа тем же самым голосом: «С*ка, я тебя запомнил…» Осыпься сейчас с Ромкиного лица вся пудра, оно все равно сохранило бы аристократичную японскую бледность. В первый раз за несколько часов мучений в облике японской гейши переводчик возблагодарил небо за такой камуфляж. Но свободно выдохнуть Смолин решился, только когда шеф утащил его подальше от Артёма беседовать с деловыми партнерами.

Расположившись на широком кожаном диване, Романов угощал шампанским безвкусно одетую блондинку. Проблему языкового барьера разрешал зажатый между ними, словно в тисках, Смолин. Когда от патоки слов начальника у него стало сводить зубы, парень начал импровизировать.

- А чем такая шикарная женщина занята сегодня после официальных мероприятий?- страстно шептал начальник, дыша на Ромку смесью сигаретного дыма и паров алкоголя.

- Auf welchen Preis schätzt man eine Nacht mit solchen wunderschönen Fräulein?* – не менее страстно вторил шефу Смолин. Парень успокаивал себя тем, что обманывает исключительно ради Светочкиного блага. Дама вдруг фыркнула, взвилась и, отвесив Романову пощечину, быстрым шагом удалилась.

- Что за…?- обиженно пробормотал мужчина, потирая лицо, и потянулся к бутылке. Сегодня ему отчего-то решительно не везло с женщинами. А вот к Ромке, напротив, то и дело подходили молодые и не очень люди с нездоровыми пивными животиками и здоровыми кошельками. Однако начальник быстро наловчился их отпугивать, используя лишь наиболее любимые фразы из арсенала русского фольклора. Праздник прошёл плодотворно: к полуночи Романов был уже глубоко и бесповоротно пьян.

* Во сколько оценивают ночь с такой очаровательной девушкой?

Устраиваясь на работу в «Тритон», Ромка не мог даже подумать, что ему придется выполнять обязанности грузчика. Чудовище оказалось невероятно тяжелым. Даже не пытаясь самостоятельно держаться на ногах, оно всем своим весом опиралось на Ромкины плечи. Смолин, одной рукой обхватив нажравшееся до свинского состояния начальство, другой безуспешно тыкал карточку в прорезь электронного замка. Швейцарская система безопасности проявляла чудеса стойкости: с Ромкиного лба скатывались мелкие бисеринки пота, мышцы спины онемели, а дверь по-прежнему оставалась закрытой. В голове мелькнула трусливая мысль сгрузить тело здесь же, в коридоре, и идти к себе отсыпаться. Авось кто-нибудь найдет и разберется.

- Черт, мой номер… Конечно же.… Ломлюсь в чужую комнату со своим ключом.… Так, где он тут может быть…

Ромка попытался прислонить начальника к двери, но сам оказался прижатым к ней тяжёлой пьяной тушкой. Не приподнять, даже не сдвинуть. Бессильно охнув, Смолин смирился со своим положением и сосредоточил все усилия на том, чтобы нашарить нужную карточку в карманах романовской куртки. Ромка вывернул их один за другим, наплевав на всякую осторожность. На пол полетели смятые банкноты, пачка сигарет, зажигалка и разноцветные упаковки презервативов. Рука парня скользнула по груди шефа вверх, пробираясь к рубахе. Пальцы попали в зазор между завязками – и кожу Смолина мгновенно обожгло украденным теплом. Ладонь судорожно отдернулась.

Оставалось еще проверить брюки, когда Романов вдруг зашевелился, чуть наклонил голову и, уткнувшись губами в Ромкину шею, втянул носом воздух:

- Ммм…

Смолин на мгновение забыл, как дышать. Спустя пять ударов сердца поняв, что чудовище всё ещё не очнулось, он заставил себя продолжить поиски. Ромке удалось забраться в один из брючных карманов шефа. Кажется, пусто… Парень запустил руку чуть глубже и почувствовал, как чужие бедра сильнее вжимают его в дверь. Над ухом раздался тихий шёпот:

- Ромашка…ммм… Хочу тебя… сейчас….

Скользкие от пота пальцы наконец наткнулись на тонкий пластик электронного ключа. «Пьяный, пьяный. Он пьяный»,- твердило сознание.- «А ты, между прочим, трезвый». Однако где-то в животе продолжал сворачиваться тугой клубок сладкой беспомощности. Ромке безумно захотелось вырваться, но теплая волна, пробежавшая по усталому телу, сковала мышцы.

- Как же меня заводит… этот запах ромашки… Света…

«Доберусь до своего номера – первым делом вылью шампунь в унитаз. А флакон полетит в окошко»,- Смолин вывернул кисть, добираясь до замка и проталкивая в него пластиковый прямоугольник. Дверь тут же поддалась, распахиваясь под тяжестью двух тел. Шансов удержаться на ногах у Ромки не было: ватные колени подогнулись, и он рухнул на мягкий ковер, увлекая за собой пьяного в стельку начальника.

*****

«Приём отменяется до послезавтрашней недели»

М/ф «Алиса в Зазеркалье»

Как только к Ромке вернулась способность дышать, он попробовал выбраться из-под грузного тела. Глотнул воздух, дернулся как-то судорожно, по-лягушачьи. Бесполезно. Одно неловкое па – и гэта с левой ноги отправилось бороздить просторы гостиничного коридора. Парик свалился с головы чуть раньше, в процессе фееричного падения. Кимоно задралось до самой поясницы, позволяя в полной мере ощутить, как колется жесткий гостиничный ковер. От вытертого ворса этого раритета нестерпимо несло пылью. «Апчхи» – проснулась давняя Ромкина аллергия. Шеф пошевелился.

- Кхм… апчхи,- выдал Смолин на бис и почувствовал, как его талию сжимают сильные руки.

- Петр Алексеевич, - уже шепотом.- Петр… ах… Алексеевич…

Ромка захлебнулся: чудовище сильнее сдавило его ребра и забормотало что-то неразборчивое, но ужасно знакомое. Смолин выдохнул из последних сил:

- Петр… черт…Алексеевич,- на несколько отчаянных движений ушли последние силы. Оставалось лишь жалобно тянуть:

- Петр… Пе…тя, ну же, миленький, отпусти меня… Мы сейчас пойдем баиньки, в уютную кроватку… Там мягкий матрасик, он удобнее костлявого переводчика… Давай, Петенька, родной, поднимайся,- шепча полнейшую нелепицу, Ромка с удивлением заметил, что дышать становится легче. Чудовище засопело ровнее и, кажется, начало потихоньку расслабляться. Боясь поверить своим ощущениям, Ромка продолжил эксперимент, легко поглаживая начальника по волосам: