Не дождавшись, пока факс закончит жужжать, Романов рванул листочек на себя. Аппарат обреченно пискнул и замолк.  Переводчик, всё это время не отводивший взгляда от шефа, испугался, что бедному чудовищу придётся вызывать «скорую». Оно позеленело и, кажется, потеряло дар речи.

- Петя,- заговорил Терещенко срывающимся голосом, откашлялся и продолжил на тон ниже.-  Что там…

-Бл*ть. Что за х*йня?- Романов смял бумагу в кулаке и поднял взгляд на шефа. Андрей Саныч аккуратно разжал пальцы чудовища, разгладил листочек и, водрузив на нос очки,  прочитал:

- Романов Пётр Алексеевич, 1979 года рождения, номер паспорта…

Сначала казнь! Потом приговор!

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

И молчание было ему ответом... Ромке стало страшно неуютно. Захотелось проснуться где-нибудь подальше от этого кабинета, этой гнетущей, давящей тишины. Словно над головой на тоненькой веревочке зависли тысячетонные плиты. И вот-вот должны были рухнуть. Переводчик скрипнул стулом, сделал неловкое движение рукой – со стола на пол посыпались скрепки.

Андрей Саныч наконец оторвал взгляд от злосчастного листка. Ромка впервые видел директора таким: тот словно постарел на пару лет, погрузнел, сгорбил спину. Шеф заговорил медленно, словно нехотя:

- Петя, сколько мы с тобой вместе работаем? Ты ведь ко мне еще студентом пришёл. Лет десять уже как. Почему…- директор с силой провел ладонью по лицу, устало откинулся на спинку кресла и прикрыл веки.

- Да это бред какой-то… Андрей Саныч,- Романов растерянно прикоснулся к плечу шефа, обернулся к окну, у которого замер Терещенко.- Сань, скажи, мы же… Ты!- чудовище через стол потянулось к Ромке, мальчишка успел отпрянуть, и Романов схватил лишь воздух.- Ты ведь проверял этот чертов договор, с*чонок мелкий! Меня подставили, а этот был с ними в сговоре. Сколько тебе заплатили, дрянь? Или вы вдвоем подсуетились с Терещенко…

Романов обогнул стол, явно намереваясь заняться членовредительством. Со стороны окна донесся тихий звук. Кажется, что-то сказал Терещенко. Впрочем, Ромка всё равно не разобрал: Смолин словно оказался в вакууме, где были только двое – он и его чудовище. Переводчик втянул голову в плечи, даже не думая оказывать сопротивление. В груди трепыхалась обида – почему? За что? Обмануть своих же, обмануть… своё чудовище, подставить, предать Ромка был не способен. Деньги. Не нужны они Смолину, эти деньги. Другое нужно. Неужели шеф не видит, не понимает? После того поцелуя – не понимает? В горле комом застыли копившиеся всю последнюю неделю слёзы. А плакать нельзя. Нельзя плакать. Ты же мужчина. Ты же…

-Довольно!- Андрей Саныч хлопнул ладонью по столешнице. Тоненько звякнула ложка в кофейной чашке.- Мне не истерики от вас нужны. Санта-Барбары мне, слава Богу, и дома хватает. Вы оба ездили заключать договор и оба – слышишь, Петя, оба!- несёте ответственность за результат. По крайней мере, моральную.

Директор замолчал, потер грудь в области сердца, налил из графина воды и, сделав пару глотков, продолжил чуть спокойнее:

- Юридически же… Петя, ты юрист по образованию и должен понимать: там, под этим самым договором стоит не моя подпись, не Сашина, не этого мальчика. Там твоя подпись, и счет оформлен на твое имя… Не хочу верить, что пригрел у себя в компании вора. Был бы кто другой…- Андрей Саныч снова сделал паузу. Ромка заметил, как дергается жилка у него на виске.- Вот что, Петя, завтра в десять утра собрание акционеров. Мы свяжемся со швейцарцами, думаю, им тоже будет интересно поприсутствовать. Произошедшее я спустить на тормозах не смогу, сам понимаешь. У тебя есть ровно сутки, чтобы найти объяснения. В девять, не позже, жду тебя в своём кабинете. Не явишься - … я… пойму… Но уж и ты не обессудь.

Не глядя на чудовище, директор поднялся и вышел из кабинета. Вслед за ним к двери неслышно двинулся Терещенко.

- Бежишь, с*ка… Ну беги, беги,- полетело ему вслед.

Саша ничего не ответил, лишь потянул за собой Ромку.

- Куда? – Романов преградил путь одуревшему от происходящего переводчику.- Я тебя отсюда не выпущу до тех пор, пока не…- чудовище смерило несчастного взглядом,- пока ты мне все банковское законодательство Швейцарии не перескажешь. В лицах.

- Отпусти его. Если ты помнишь, здесь не он – вор.

- Подраться захотел? Или скандала? У меня сейчас другие проблемы. Если ты помнишь,- чудовище глядело прямо в глаза бывшего друга. Пристально, напряженно. Терещенко отвел взгляд и скрылся за дверью. Окончание фразы услышал только Ромка.- Не денется никуда твоя подстилка, пока она мне нужна. Я вас обоих заставлю ответить.

****

Я вот сейчас, к примеру, битых два часа от_чаи_валась... с вареньем и сладкими булочками.

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Время тянулось медленно, словно старая, мягкая, тысячу раз пережёванная жвачка. Ромка то и дело бросал взгляд на часы: ленивые стрелки, кажется, двигались в обратном направлении. Кабинет чудовища превратился в клетку, где были заперты двое: хищник и его жертва. Романов то метался по маленькому помещению, то замирал у окна, то бросался к ноутбуку, вырывая мышку из Ромкиной руки. Названивал знакомым, незнакомым, знакомым знакомых и знакомым незнакомых. Замерев, слушал переговоры Смолина со швейцарцами. Слушал внимательно, хоть и не понимал ни слова. Гипнотизировал взглядом покусанные Ромкины губы. Пил кофе. Цедил кофе литрами, опустошая одну чашку за другой. На столе росла гора грязной посуды и факсимильной бумаги. А ответа не было. Qui prodest? *

*лат. Кому выгодно?

Ромка чувствовал: шеф не доверяет, в каждой фразе видит подвох. Смолину хотелось подойти, дотронуться, успокоить, заглянуть в глаза, как-то внушить уверенность: я свой, я с тобой, я хочу помочь. Почувствуй меня. Смолин поставил чашечку с остывшим кофе на стол, ладонь сама потянулась к сидящему рядом чудовищу. В кончиках пальцев закололо – по ним словно прошел легкий электрический разряд. Ромка даже ощутил в воздухе запах озона…

Дзынь. Дзы-ы-ынь.

- Да, Марина.

- Кхе-кхем, Пётр Алексеевич, к Вам Маргарита Селифонова за подписью на нижегородский заказ.

Романов чертыхнулся, едва не пролив на клавиатуру ноутбука кофе.

- Давайте быстрее, я занят.