Так может быть, это удерживало меня от Речи, идея, что его жизнь в настоящий момент была такой же непостоянной, как и моя. Мне не хотелось быть как другие девушки в других городах, слушать концерты Truth Squad и охнуть по Декстеру Джону, рожденному в Вашингтоне, под знаком Рыб, солиста, держателя пари, постоянный адрес неизвестен. Его история была настолько дремучей, насколько ясной была моя, казалось, что собака - это вся семья, которая его интересует. А я Реми Старр, жила в Лэйквью, теперь в Стенфорде, не решившая, какой предмет выбрать, склоняющаяся к экономике. Мы встречаемся всего несколько недель, мало. Нет необходимости следовать протоколу.

      В ту ночь я, Хлоя, Джесс и Лисса пришли в Бендо около девяти. Truth Squad уже играла, и толпа была небольшой, но полной энтузиазма. Я заметила, потом быстро сделала вид, что не заметила, что она состояла из девушек, некоторые из них пробрались очень близко, прямо напротив сцены, они держали пиво и раскачивались под музыку.

      Музыка, по правде, была смесью каверов и оригиналов. Каверы были, по словам Декстера, «необходимым злом» - требуемыми на свадьбах и необходимыми в клубах, по крайней мере, в начале, чтобы избежать побоев крышками от пива и сигаретными окурками. (Это уже тоже случалось). Но Декстер и Тед, которые организовали группу на первом году старшей школы, предпочитали собственные композиции, самыми великими и многообещающими из которых были картофельные песни.

      К тому времени, как мы сели, группа закончила последнюю версию песни «Дай мне три шага», и собравшиеся девушки захлопали и загикали. Несколько секунд шла проверка струн, затем совещание между Тедом и Декстером, и потом Декстер объявил:

       - Мы собираемся исполнить для вас оригинальную песню. Современную классику. Ребята, это «Картофельная песня».

      Еще больше подбадриваний от девочек, одна из которых - полногрудая рыжая с широкими плечами, которую я узнаю по бесконечным пересечениям в дамской комнате - подходит ближе к сцене, так, что она практически у ног Декстера. Он ей улыбается, вежливо.

       - Я увидел ее в продуктовом отделе, - начинает Декстер. - Поздно в прошлую субботу. И прошло уже семь дней с тех пор, как она ушла...

      Еще одно громкое гикание от того, кто, по-видимому, уже являлся фанатом «Картофельной песни». Хорошо, подумала я. Здесь дюжина человек, от кого это могло исходить.

       - Ей понравилось мое нежное филе, мои животные намеки, - продолжал Декстер. - Но теперь она принцесса-веган, и живет на бобах. Она забросила сыр и бекон, клянусь Бургер Кингом, и когда я не стал делать то же самое, она вернула мне кольцо. И я стоял здесь, возле салата, с болью в сердце, - на этом месте он положил руку на грудь и выглядел печальным, что оживило толпу. - Надеясь, что эта красота, не признающая мяса, все еще будет моей. Она отвернулась к кассе, пятнадцать продуктов или меньше. И я знал, что это последняя попытка, поэтому я сказал...

      Здесь он остановился, позволяя музыке играть, и Джон Миллер забарабанил быстрее, повышая ритм. Я видела, что люди в толпе уже подпевали слова.

       - Не нужен мне томат твой гадкий, потому что я хочу картофель сладкий, - пел Декстер.

       - Пюре, со сливками или кремом, тушеный, кусочками или ломтиками, как бы ты его не приготовила - все будет чудесно.

       - Это песня? - спрашивает меня Джесс, а Лисса смеется и хлопает.

       - Это много песен, - отвечаю я. - Это опус.

       - Что? - говорит она, но я даже не повторяю, потому что теперь песня достигает своего пика, во время которого идет перечисление всевозможных овощей. Толпа выкрикивает, Декстер усиленно поет, заводя песню: когда они заканчивают, со звоном тарелок, толпа бурно аплодирует.  Декстер наклоняется к микрофону, говорит, что они вернутся через несколько минут, затем спрыгивает со сцены, хватая пластиковый стакан. Я наблюдаю, как рыжая девушка подходит к нему, наступая, отрезая его от пути.

       - Ооо, Реми, - Хлоя тоже это замечает. - У твоего мужчины поклонница.

       - Он не мой мужчина, - я отхлебываю пиво.

       - Реми с группой, - говорит Хлоя Джесс, и та фыркает.

       - Это уже слишком для правила «никаких музыкантов». Дальше она будет в автобусе продавать футболки на парковке, показывать буфера, чтобы пройти за сцену.

       - По крайней мере у нее есть что показывать, - говорит Джесс.

       - У меня есть буфера, - Хлоя показывает на грудь. - Если они не свисают, это не значит, что они не существуют.

       - Ладно, размер Б, - Джесс делает глоток своего напитка.

       - У меня есть сиськи! - снова говорит Хлоя, немного громко - она уже приговорила пару минибутылочек в Местечке.

       - Мои сиськи великолепны, черт возьми. Ты знаешь это? Они фантастические! Мои сиськи потрясающие.

       - Хлоя, - говорю я, но, конечно, уже слишком поздно. Не только два парня, которые стоят рядом, проверяют ее грудь, но и Декстер, проскользнувший за мной, со смущенным видом. Хлоя краснеет - что для нее редкость - пока Лисса сочувственно похлопывает ее по плечу.

       - Так это правда, - наконец говорит Декстер. - Девочки говорят о сиськах, когда они в группке. Я всегда так думал, но у меня никогда не было доказательства.

       - Хлоя просто отметила это, - объясняет ему Лисса.

       - Точно, - говорит Декстер, а Хлоя проводит рукой по волосам и поворачивает голову, словно она внезапно увлечена стеной.

       - В любом случае, - продолжает он. - Картофельная песня прошла на «ура», вам так не кажется?

       - Я согласна, - я двигаюсь ближе, а он скользит рукой по моей талии. Есть одна вещь, касательно Декстера: он совсем не так открыто выражает чувства, как это делал Джонатан, но у него есть особые движения, которые мне нравятся. Рука вокруг моей талии одно из них, но что меня сводит с ума, так это как он обхватывает пальцами мою шею, положив большой палец на пульс. Это так сложно объяснить, но каждый раз у меня холодок, словно он трогает мое сердце.

      Я смотрю, а Хлоя смотрит на меня, как всегда бдительно. Я быстро отряхиваюсь от этих мыслей и допиваю пиво, когда приходит Тед.

       - Отличная работа на втором куплете, - первое, что он говорит, и не милым тоном, а саркастическим и едким. - Знаешь, если ты искажаешь слова, то тем самым оказываешь песне плохую услугу.

       - Искажаю какие слова? - говорит Декстер.

      Тед громко вздыхает.

       - Не она принцесса-веган, и живет на бобах. А она принцесса-веган, и живет за счет бобов.

      Декстер смотрит на него, полностью в замешательстве, словно он только что прослушал прогноз погоды.

      Хлоя говорит:

       - Какая разница?

       - Целое слово и есть разница! - фыркает Тед. - Жить за счет бобов - это правильный английский, который соответствует высшему обществу, принятым стандартам и статусу кво. Жить на бобах, однако, является более сленговым выражением низшего класса, что говорит не только о человеке, поющем песню, но и о музыке, которая его сопровождает.

       - Все это из-за одного слова? - спрашивает его Джесс.

       - Одно слово, - вполне серьезно отвечает Тед, - может изменить весь мир.

      Момент мы все это перевариваем. Наконец Лисса говорит Хлое, достаточно громко, чтобы все услышали (она сама выпила одну или две минибутылочки), - Спорим, он хорошо сдал SAT.

       - Шшшш, - так же громко отвечает Хлоя.

       - Тед, - говорит Декстер, - Я услышал, что ты хотел сказать. И понял. Спасибо, что указал на различия, и я больше не сделаю этой ошибки.

      Тед стоит и моргает.

       - Ладно, - нелегко произносит он. - Хорошо. Ну. Я собираюсь покурить.

       - Звучит отлично, - говорит Декстер и Тед уходит, пробираясь через толпу к бару.

      Пара девушек у двери следят за тем, как он проходит, кивая друг другу. Боже, группа это ненормально. У некоторых женщин нет стыда.