К немалому удивлению Уокера, дон Мануэль некоторое время расспрашивал о его отношении с семейством Рейкхеллов. Он отвечал бесхитростно, заявив, что много лет был женат на Джудит Рейкхелл, но ушел от нее, потому что быстрое возвышение Джонатана разрушило его шансы стать главой американской ветви компании.

— Теперь, когда он мертв, — спросил генерал-губернатор, — вернетесь ли вы в компанию?

— Никогда, Ваше Превосходительство!

Уокер не упомянул, что украл деньги у Джеримайи и бесповоротно порвал с Джудит.

Кивок дона Мануэля свидетельствовал, что ответ вполне удовлетворил его, и он откинулся на спинку кресла.

— Возможно после войны Сун Лайцзе-лу вернется в Кантон, — сказал он, размышляя вслух. Внезапно он резко ударил рукой по подлокотнику кресла. — Мне доставят ее сюда, сколько бы это мне ни стоило, а когда я вволю повеселюсь с ней, отошлю в бордель до конца ее дней.

Страстность, с которой генерал-губернатор произнес эти слова, поразила Уокера. Перед ним сидел человек, ненавидевший Рейкхеллов ненавистью, сравнимой с его собственной.

Настроение маркиза де Брага вновь переменилось, и он пытливо уставился на посетителя.

— Вы способны взять на себя часть нашего нового дела, связанного с доставкой товара кораблями?

— Не сомневаюсь в этом, Ваше Превосходительство.

Дон Мануэль повернулся к Брюсу.

— Ты сказал ему, почему я остаюсь глубоко в тени, и мое имя ни в коем случае не должно упоминаться в связи с этим новым предприятием?

Оуэн Брюс проговорил извиняющимся тоном.

— У меня не было возможности посвятить мистера Уокера в детали, Ваше Превосходительство.

— Это жизненно важный момент, джентльмены! Мое положение обязывает, чтобы ни одна живая душа не узнала, что я главный партнер в этом деле. Не колеблясь расправлюсь со всяким, кто раскроет этот секрет!

Уокер понял, что именно так он и поступит.

— Можете положиться на мое благоразумие, сэр, — ответил Уокер.

— Очень хорошо, — глаза маркиза сузились. — Вы намерены вложить свои средства в это дело?

— Да! — громко ответил Брэкфорд.

— Вложили бы вы двадцать пять тысяч американских долларов?

— С удовольствием, — ответил Уокер, скрывая облегчение. Потребуй губернатор от него более крупную сумму, он не смог бы выполнить условия сделки.

— В таком случае — по рукам.

Маркиз протянул пухлую руку.

— Будем процветать вместе, джентльмены. Будьте готовы начать операцию сразу же, как только порт Кантона вновь откроется для торговли с Западом. Страсть невежественных китайцев к опиуму принесет огромное состояние каждому из нас.

После продолжительного плавания из Джакарты, «Лайцзе-лу» благополучно достигла Нью-Лондона, пристав к причалу воскресным утром, когда семейство Рейкхеллов находилось в церкви. Вокруг корабля поставили охрану. Разгрузка клипера начнется на следующий день, усталая команда отправилась по домам, а Хомер Эллисон сразу же направился в особняк Рейкхеллов, прибыв туда почти одновременно с семьей, вернувшейся с воскресной службы.

Капитан предпочел бы сообщить свои новости лично Джеримайе, но Лайцзе-лу, встревоженная отсутствием мужа, не собиралась покидать комнату. Не зная, с чего начать, Хомер стал рассказывать про военные действия, про то как он стоял на якоре в порту Кантона, и как получил приказ отплыть сразу же, как только на борт были доставлены ящики с серебром Суна.

Джудит Уокер с детьми появилась, когда Хомер только приступил к своему повествованию. В ее присутствии ему было как-то легче рассказывать о последних событиях. В детстве Хомер и Джудит учились в одном классе и всякий раз, когда она оказывалась рядом, окружавшая его действительность казалась менее гнетущей.

— Две недели я пробыл в Джакарте, — продолжал Хомер. — Я мог бы отправиться домой сразу же после окончания загрузки судна, но Толстый Голландец располагает собственными источниками информации, поэтому я ждал от него положительных вестей. Мэм, — сказал он кланяясь Лайцзе-лу, — мне очень больно сообщать, что ваш отец убит при обстреле города англичанами.

Пока он описывал подробности смерти ее отца и его похороны, выражение лица юной женщины не менялось.

— Вы уверены, что Джонатан помолился над его могилой? — спросила она.

— Толстый Голландец сказал, что все происходило именно так, а у него нет оснований лгать.

— Что стало с моим мужем после того дня?

Хомер пожал плечами.

— Он исчез, мэм. Ходили неясные слухи, что какой-то белый сражается на стороне повстанцев среди членов китайского тайного общества, но даже Толстый Голландец не смог узнать, кто был тот человек и где он сражался.

Лайцзе-лу кивнула, затем поднялась со своего места и подошла к Саре Эплгейт, которая беззвучно плакала.

— Ты оплакиваешь моего отца?

Старая женщина смогла только лишь кивнуть.

— Не нужно, — Лайцзе-лу говорила твердо, но тихо. — Когда мы уплывали в Америку, он чувствовал — также, как и я — что мы больше не встретимся в этом мире.

Глаза ее были сухи, она на удивление стойко держала себя в руках.

— Что заставило тебя так чувствовать? — спросил Джеримайя.

— Не могу объяснить. Это может понять только тот, кто долгое время прожил на Востоке.

— Да, это так, — подтвердила Сара, стараясь подавить рыдания. — В отношениях народа Китая есть некие подспудные взаимоотношения, которых нет среди людей Запада. Много раз я сама это видела. Если Лайцзе-лу говорит, что она и Чжао чувствовали, что расстаются навсегда, значит так и есть.

— Мое сердце и ум говорят мне также, что Джонатан жив, — сказала Лайцзе-лу. — Если бы он умер, я бы увидела это во сне или получила плохое предзнаменование. Но ничего этого не было. Я знала, что он приедет за мной в Кантон. Теперь я точно также знаю, что он ко мне вернется.

Она повернулась к свекру, глаза ее широко раскрылись.

— Верьте мне, папа Рейкхелл. Знаю, вы беспокоитесь о Джонатане. Я тоже. Но до тех пор, пока он не придет ко мне во сне и не скажет, что больше не обитает на земле живых, не сомневаюсь, что вы и я — все мы — снова увидим его. Пусть никто не говорит Джулиану, что его отца больше нет, — добавила она, оглядывая комнату. — Не нужно его напрасно беспокоить.

Присутствующие кивнули, соглашаясь, что сделают так, как она просила, но никто, даже Сара, не могли воспринять ситуацию с такой невозмутимой стойкостью, какую продемонстрировала Лайцзе-лу. Хомер, оставшийся на обед, заметил, что Джеримайя Рейкхелл ел очень мало и другие также были заметно расстроены.

После обеда Лайцзе-лу тихо удалилась помолиться за своего отца, и Хомер пошел проводить Джудит до дома.

— Никогда я не смогу понять людей Востока, — сказал он.

— Я тоже. Если бы я узнала, что мой отец убит, то потеряла бы голову. Но по глазам Лайцзе-лу я видела, что она пребывает в спокойствии и душевном мире.

— Признаюсь, мне было так неловко, что я не мог даже взглянуть на нее. Единственное, что могу сказать, мне было гораздо легче оттого, что там находилась ты, Джудит.

Печально она приняла комплимент, затем спросила:

— Ты веришь, что мой брат еще жив, Хомер?

— Если слухи были верные, и если он сражался против англичан, это маловероятно. Я видел Британский королевский флот. Когда мы покидали Вампу, я видел английские военно-транспортные корабли, поднимавшиеся вверх от дельты реки. Мне не хотелось бы сражаться с ними, располагая теми слабыми возможностями, которые были у китайцев.

Джудит понимала, что косвенно он говорит ей о крайне малых шансах у Джонатана выжить, и она была ему глубоко признательна за эту его деликатность.

— Я видела, как ты говорил с отцом перед нашим уходом, Хомер. Сколько времени ты пробудешь в порту?

— Лишь столько, сколько потребуется для подготовки корабля к плаванию в Англию. Мистер Рейкхелл хочет, чтобы я передал эти новости Бойнтонам. — Он вздохнул. — Но мне кажется самое трудное меня ожидает завтра, когда начнем разгружать вещи и серебро Суна и мне нужно будет самому передать их жене Джонатана.