Первая попытка обуздать «змея» была во Вьетнаме, где я побывал в феврале сего года. Весной я опробовал свои силы в краснодарской многолюдной и некомфортной Благе.

Особых результатов не было, но мое врожденное хохляцкое упрямство или военное прошлое (кто может, тот делает, кто не может, тот ищет оправданий) заставило меня идти дальше…

Еще в августе, желая всё-таки поднять свое немаленькое тело из воды с помощью кайта, я резво отреагировал на сообщение в Facebook и списался с организаторами кайт-сафари в Испании.

Оформление визы, оплата, покупка билетов – и желанный день приблизился, как метеорит к земле. Особо неприятная, дождливая осень в Москве удваивала желание попасть на теплые берега Испании. Испанский язык я знал также, как и английский, то есть никак, поэтому организаторами сафари я был «приставлен» к сформированной группе, следовавшей в страну Монсеррат Кабалье из Москвы.

В этот обычный для Москвы непогожий, хмурый день я забрал двух попутчиков-кайтеров – москвичей, которых звали Максим и Андрей. Прилично нагруженные снаряжением, мы двинулись в направлении Шереметьево.

Сев в «бизнес», я сунул европейскую двадцатку стюардессе и получил взамен неограниченное количество хорошего «брюта» (я как-то заметил, что при таком «поощрении» стюардессы спиртное попадает в стаканы гораздо быстрее).

С целью экономии средств наша компания летела с пересадкой в Финляндии (через попу – за виски, как поговаривал мой командир роты в военном училище). Пересадочные ленивые Хельсинки встретили нас пабами и барами, где мы продолжили знакомиться и сплачивать коллектив, обсуждая предстоящее обучение.

К положенному времени вылета с чувством собственного достоинства иду в очередной ожидаемый «бизнес», но вижу, что его в самолете просто не предполагается, и получаю место между старичками-одуванчиками, которых на склоне жизни носит ветрами по всему миру.

Наша русская бесцеремонность, подогретая алкоголем, заставила слегка раздраженных европейцев поменяться местами. Ну, в результате наша компания территориально сблизилась в рамках отдельно взятого самолета. Потекли дьюти-фришное спиртное и разговоры, смысл которых сейчас не вспомню даже под пытками.

И вот Малага, окутанная таинственной темнотой и дымкой. Практически полное отсутствие людей, кроме нашего рейса. Встречающая сторона опаздывала, и вскоре мы остались одни. Сюжет напоминал кадры из фильма ужасов: наша одинокая группа, гоняемая ветром бумага и непонятные ночные звуки. Становилось плохо, алкоголь не продавался, я спелся с еще одной несчастной «рашей», которую не встретила подруга. Широкая русская душа в моем лице после десяминутного разговора выделила девчонке сто евро на такси. Соотечественница, не веря своему счастью, пискнула и растворилась, как мышь в кислоте.

Позже мне стало известно, что Малага – главный город побережья Коста-дель-Соль. Он был основан финикийцами и являлся крупным торговым портом с развитыми ремеслами и богатой культурой.

Финикийцы, в свою очередь, были продуманные парни, создавшие государство, которое находилось на восточном побережье Средиземного моря. Тогдашняя братва в их лице контролировала большое количество колхозной земли, включая Малагу. Позже за Малагу бились мавританские правители, которые также сыграли большую роль в развитии города. Кстати, город Тарифа был назван в честь одного из них.

Из школьной программы я помнил, что Малага известна еще тем, что здесь родился Пабло Пикассо – загадочный для меня художник. Пикассо – самый известный мастер Испании, да и мира в целом. Полное имя Пикассо, данное ему при рождении, такое длинное и запутанное, что его приходится читать с легким напрягом: Пабло Диего Хосе Франсиско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Сиприано де ла Сантисима Тринидад Мартир Патрисио Руис (кто выучит и произнесет это имя без подсказок – с меня ресторан).

Родился титан искусства в 1881-м, а умер аж в далеком 1973-м. Замечу, что 91 год жизни Всевышний дал ему явно не за любовь к вину и женщинам, а за серьезные земные таланты.

К величайшему стыду, кроме «Девочки на шаре», ничего из работ Пикассо я припомнить не смог. Земля, подарившая миру великого мастера, стала гореть у меня под ногами.

Однако я вспомнил, что после смерти в 2000-х годах он был самым продаваемым художником. Без обид – не будучи большим ценителем искусства, я не понимал, за что буржуи платят такие деньги. Так, из прессы я помню, что в 2010 году одна из картин Пикассо была продана более чем за 100 миллионов долларов. Побит ли этот рекорд, я не знаю.

И вот наконец-то появились наши инструкторы Дмитрий и Владимир, которые, распихав нас по машинам, покатили в Тарифу.

На следующее утро я очнулся в каком-то маленьком неопрятном номере, похожем на КПЗ времен СССР. Приятно радовало отсутствие холодильника, кондиционера и душевых принадлежностей. В номере были два одноразовых стакана и одно полотенце с двумя кусками хозяйственного мыла, которым в 80-х годах я в военном училище мыл голову.

Хмель еще играл в голове, и на неудачный бытовой расклад мозг не обращал внимания.

Однако, выйдя из номера, я обнаружил в трёх метрах от моей двери хозяйский гараж и старый хетчбэк, который «прогуливался» на воздухе, придавая изюминку пейзажу. В довершение сюжета в непосредственной близости располагался вольер с шавкой, лай которой был похож на звук работающей бетономешалки. Избалованный пятизвездочными отелями, я слегка загрустил.

Стряхнув с себя груз некомфортного пребывания (не за красивым же номером прилетел!), я вышел из отеля и увидел слева от себя знаменитую Тарифу.

В Тарифу следует приехать, чтобы побывать в самой южной точке Европы и искупаться в Атлантическом океане, в который вливается Средиземное море, образуя Гибралтарский пролив. Гибралтар разделяет Европу и Африку, а точнее, две очень разные культуры и религии. Кстати, до Африки можно доплыть – расстояние всего-то четырнадцать километров.

Сама Тарифа – маленький городок в несколько улиц, имя которого хорошо известно всем любителям виндсерфинга и кайтсерфинга.

Полюбовавшись Тарифой, я пошел пешком в местечко Тагана, где собирались и жили люди, желающие относительно дешево погонять на различного рода досках, придуманных человеком для развлечений на воде.

Народ после перелета просыпался долго и неохотно. Инструктор Дмитрий провел первый инструктаж, и мы вяло посеменили в сторону залива. Ноги сами несли в бар, так как русский организм требовал опохмелки. Однако все попытки выпить пивка были прекращены инструктором – «сначала учеба, потом отдых».

Не дождавшись ветра, мы всё-таки переместились в бар, где начали жадно пить пиво и обсуждать будущие тренировки.

Инструкторы были настроены серьезно, пребывание и обучение планировались с элементами дисциплины и организации.

На следующий день подул ветер, и Дмитрий решил проверить мои незначительные навыки, полученные во Вьетнаме и Благе. Во время первой тренировки я чуть не угробил бальзаковского возраста испанку, на которую «уронил» кайт с самого зенита, отвлекшись на поиск уплывающей доски. Испанка взвизгнула и, разъяренная, как курица, защищающая своих цыплят, кинулась ко мне выяснять отношения. Поняв, что я не говорю ни на одном языке, кроме русского, она обрушила весь свой испанский гнев на Дмитрия, который спокойно ее выслушал и извинился на чистом английском.

Дмитрий повышал мой уровень знаний, я же литрами глотал соленую воду и потел прямо в воде. Иногда я замечал непонимающие взгляды поджарых испанцев, которые, по всей видимости, недоумевали, глядя, как дядька весом с хорошую корову пытается встать на доску.

Коллектив собрался достаточно дружелюбный и приятный, объединенный одной целью – увлечением. Испанское вино и хамон, покупаемый целыми свиными ляжками, способствовали сплоченности и особой атмосфере.

Через несколько дней я прервал свою незамысловатую жизнь в убогом номере путем перемещения в соседний отель. Для справки: я парень без претензий, спал и в окопах, и под забором, и в лесу, но хозяин отеля, счастливый обладатель подержанного «Опеля», выгонял его с утра на полянку возле моего номера, а потом ковырялся в гараже, издавая шумы поломанного терминатора. Собака по ночам превращалась из породистой дворняги в монстра Баскервилей, воя вместе с порывами ветра.