— Мне показалось, как через палочку от руки пошел какой-то ощутимый ветерок.

            — Вот! А сейчас попробуй сделать то же самое тихо, но волей направить в палочку настоящий ураган. Только используй Lumos solem, а то мы ослепнем, если у тебя получится. И не направляй палочку на меня и Жана – это заклинание может не только создавать луч по типу прожектора, но и выжечь сетчатку, для чего и преподается в аврорской академии.

            Закрыв глаза, я постарался воспроизвести это ощущение, как будто ураган проходит в палочку из моей руки.

            — Lumos solem.

            — Очень хорошо, а теперь посмотри, что осталось от твоего заклинания на другой стене. – Аврор выглядел очень довольным.

            Подойдя к противоположной стене, я увидел четкий выжженный на камне кружок от моего заклинания.

            — Такой выжженный круг означает, что маг обладает большой силой, вложенной до максимума в это заклинание. То есть ты вложил в него сейчас всю энергию, проходящую через тело и ауру. Со временем это количество, твоя, хм, пропускная способность, как сказали бы маглы, будет расти.  Но более подробно об этом позже.

            — Теперь вложи в это заклинание меньше сил, примерно как в последний Люмос.

            — Lumos solem. – Довольно бледный луч осветил противоположную стену, но ничего подобного предыдущему обжигающему потоку не произошло.

            — Это одно из основополагающих умений настоящего боевого мага. Даже самое простое заклинание, вовремя примененное с необходимой силой, может решить исход боя в твою пользу. Например, Aguamenti, которым в школе учат наполнять водой стакан или умываться, если рядом нет ванны, при достаточном вложении силы может снести нападающего с ног потоком воды. Люмос Солем – выжечь сетчатку, плюс болевой шок, банальное заклятье пляски, изучаемое на первом курсе – вызывает судорогу ножных мышц и острую боль.

            Я внимательно слушал аврора, пораженный открывающимся передо мной горизонтом новых знаний.

            — В итоге всё опять же упирается в намерение колдующего.

            — А темные заклинания? Как намерение влияет на них? – Я пока еще не до конца понимал, что же хочет рассказать аврор.

            — Именно по этой причине большинство темных заклинаний сейчас находится под запретом. Их использование зачастую базируется на желании причинить боль, убить. А это затягивает, знаешь ли… Аристократы, которые изучают эти заклинания с детства, прекрасно знают о вреде темной магии для человека, и учатся бороться с искушением темной стороны магии, но владеть этими заклинаниями и наслаждаться  их применением, тем более против неподготовленного противника – две большие разницы. Политика же Министерств во всех странах попросту запрещать без объяснений все заклинания темной магии приводит к тому, что большинство рядовых магов не знают о причине такого запрета, но охотно покупают запрещенные сборники заклятий, не понимая всего возможного вреда,  прежде всего для самих себя.

            — То есть, зная о возможной опасности темных заклинаний для колдующего, человек может использовать их в бою безбоязненно?

            — Именно так. Желать противнику испытать боль или умереть, что входит у аристократов в обучение дуэлям с использованием темной магии – это одно. Но если изучать запрещенные заклятья без понимания этого элементарного факта – то постепенно начинаешь наслаждаться чужой болью. В этом вся разница между темным и черным магом. Темный маг может убить, желая смерти противнику, черный маг – смертью врага наслаждается, и в конечном итоге для него исчезает вопрос, кого убивать: мужчину, женщину, ребенка. Вот это уже настоящие твари, недостойные жизни. – Аврор посмотрел в мои широко распахнутые глаза и добавил. – Но в Аврорате таких нет, сам понимаешь.

            — А теперь, — аврор отошел от меня на полкомнаты. – Я буду создавать щит, а ты попытайся пробить его Expelliarmus, постепенно наращивая силу.

            Аврор махнул палочкой, вызывая обычный Protego, тонким золотым полотнищем повисший между нами.

            — Expelliarmus. – Бледно-красный луч полетел в сторону моего учителя и безвредно растворился в щите.

            Тонкий ручеек силы в руке: — Expelliarmus. – луч уже ярче, но точно так же бессильно погас.

            Ручей наполнился водой, побежал быстрее: — Expelliarmus. – насыщенный яркий луч сдвинул выставленный щит на пару шагов, и аврор взмахом палочки обновил заклинание.

            Полноводная река струится в мою палочку: — Expelliarmus. – толстый луч пробил ярко вспыхнувшую защиту, и палочка аврора вырвалась из его руки. Сам Киаран, сделав в воздухе сальто, приземлился на ноги, и я снова вспомнил неуклюжий полет Локонса до ближайшей стены от такого же заклинания Снейпа.

            — Вот примерно об этом я и говорил. – Киаран взмахом руки призвал к себе палочку, пряча её на ходу в нарукавные ножны. – На сегодня урок закончен, мой юный ученик. – Он улыбнулся, хлопнув меня по плечу. – В тебе много сил, главное, — научись ими управлять.

            Вернувшись в свою комнату и посмотрев на старинные напольные часы, я обнаружил, что время приближается к обеду. Наскоро приняв душ, поскольку, как оказалось, моя одежда пропахла потом, я переоделся в чистое, обнаружив, что по моим меркам и выкладкам Анри домовые эльфы или работники какого-то ателье изготовили целую гору одежды, забивавшей теперь весь мой шкаф. Услышав звуки гонга, приглашающего обитателей особняка на обед, я направился вниз.

            В коридоре из какого-то ответвления рядом со мной выпорхнула яркой бабочкой Флёр, сверкнув белозубой улыбкой, девушка подхватила меня под руку и пошла рядом, как будто мы прогуливаемся по улице в окружении блистательных дам и кавалеров. Я невольно позавидовал человеку, жизнь которого будет украшать эта замечательная девушка.

Вечер того же дня. Кабинет Дамблдора в Хогвартсе.

            Летний вечер Директора Школы Чародейства и Волшебства, Председателя международной конфедерации магов, Главы Визенгамота и просто Великого Светлого волшебника Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора проходил очень спокойно. В отсутствии в замке студентов, а также большей части преподавателей директор наконец-то мог расслабиться, выпить любимого чая, плеснув пару капель сберегаемого пуще счета в Гриннготсе Эликсира жизни, подарка Фламеля на стапятидесятилетие. Поглаживая сидящего на коленях феникса и отхлебывая маленькими глотками ароматный чай, директор наслаждался отдыхом, неспешно раздумывая об итогах года и планах на ближайшее время.