– Деньги, которые ты зарабатываешь, сейчас нам нужны больше, чем твое присутствие здесь, – сказала она ему во время того последнего, ужасного телефонного разговора. – И к тому же я хочу, чтобы ты запомнил меня прежней, а не такой, какая я сейчас...

– А как же Кори? – спросил он тогда.

– Она с моими родителями. У нее все в порядке.

Но у Кори не все было в порядке. Она негодовала, злилась и проклинала его за то, что он не вернулся домой до самых похорон...

– Майкл, – Хэлли Маккензи слегка коснулась руки Майка, выводя его из тяжелых раздумий.

– Кори так и не простила мне этого. А тут еще мой последующий отъезд. Если бы только... – Страдание исказило лицо Майка, и его голос дрогнул. – Если бы только я мог быть уверен, что смогу достучаться до нее и изменить...

– Никаких гарантий нет, – честно признала Хэлли. – Но попытаться, безусловно, лучше, чем вообще ничего не делать. Иначе говоря, послать ее в Айдахо, вернуть к бабушке равносильно отступлению. Это самый легкий путь. – Хотя Хэлли старалась говорить мягко, в ее голосе чувствовалась твердая уверенность в своих словах. – Потворство – это последнее, что сейчас нужно девочке от вас. Ей необходима крепкая поддержка. Ей надо знать, что вы не спрячетесь, если настанут трудные времена. Что вы будете с ней. Она любит вас, Майкл, несмотря ни на какие ее грубости. Но она боится довериться вам, боится поверить, что вы не предадите ее. Стараясь быть как можно более несносной, она проверяет, не отвернетесь ли вы от нее. Что вы и сделаете, отправив девочку в Айдахо. Вы, конечно, можете считать, что дадите ей то, чего она хочет, а на самом деле вы просто не выдержите ее проверку.

Майк задумался. Он понимал, что Хэлли права, но не был уверен, что сможет справиться с поставленной задачей. Он также ясно понимал, что никогда не простит себе, если не оправдает ожиданий своей дочери.

Ребенка вырастить не просто. Кто сказал это? Майк не мог вспомнить, но он хорошо помнил другую часть изречения. И как раз потому стоит этим заниматься.

– И с чего же я должен начать? – спросил он.

– Мы найдем Коринну.

– Мы?

– Да. Мы. – Нет, все-таки она сумасшедшая. У нее нет на это времени. У нее есть другие важные дела. Что ж, придется отодвинуть свои дела на неопределенное время. – Я помогу, если хотите.

– Да, хочу, – сказал Майк. Глупо было бы отказываться. – Беремся за дело.

– Прекрасно. – Хэлли сделала глубокий вдох. – Как вы помните, вчера ночью полиция отпустила Коринну под ваше ручательство. А она сбежала...

Майк уставился на Хэлли, пытаясь понять, что у нее на уме.

– Вы хотите сказать, что, возможно, полиция забрала ее?

Хэлли смотрела на него с вызовом.

– А что такого? Тут необходима некоторая строгость. Они уже назначили день слушания?

– Да, послезавтра, в десять утра.

– Может, если она проведет ночь в камере, это ее чему-нибудь научит?

– В камере? – Майк изумленно, как на сумасшедшую, уставился на Хэлли. – Чему, черт возьми, это ее научит?

– Узнает, что за все надо отвечать.

– Каким же образом мне убедить ее, что она может на меня положиться?

– Само ваше присутствие на слушании, то, что вы покажете свою веру в ее невиновность, убедит ее. А завтра вы поедете со мной в полицейский участок и договоритесь об ее освобождении под мою опеку, это тоже убедит Коринну, что вы на ее стороне... Майк, – убежденно сказала Хэлли, видя, что он все еще сомневается. – Только радикальные меры заставят Коринну понять, что она сейчас не на правильном пути.

– Я знаю. – Глядя в окно, Майк сделал глубокий выдох. Если бы Ребекка была жива, она бы указала правильный путь. Но ее нет. С другой стороны, эта женщина, Хэллоран Маккензи, здесь. Более того, она хочет помочь; она на его стороне. После месяца сражений в одиночку получить союзника было слишком большой роскошью, чтобы отказаться. – Хорошо. – Он отошел от стола и решительно кивнул. – Давайте так и сделаем.

Объяснив Майку, как она намерена действовать, Хэлли позаботилась о предварительных шагах. Она долго разговаривала по телефону с последним воздыхателем своей матери – сержантом Уильямом О'Рурком. Он согласился помочь.

Часа через два сержант выяснил, что Коринна была задержана в большом магазине в пригороде, где она пыталась украсть дешевую помаду. Как было принято, после удостоверения личности охрана магазина позвонила в полицию, и они взяли девочку под стражу.

– Встретимся в участке, – торопливо сказала Хэлли Майку. Она звонила от Эдит, забежав на минутку навестить ее.

Странное чувство охватило Хэлли, когда она подъехала именно к тому месту, на котором в прошлую ночь стоял ее желтенький «фольксваген». Выходя из машины, она сердито посмотрела на новую шину, мысленно запрещая ей совершить очередную подлость. Торопясь, она прошла вверх по дорожке, мимо машины Майка, которая на этот раз была припаркована немного ближе к полицейскому участку.

Воздух в участке был таким же затхлым, как и вчера, хотя атмосфера – менее гнетущей, так как народу почти не было. Майк поднялся со скамьи, когда увидел Хэлли.

– Почему вы задержались?

Понимая, что стресс сделал его таким нетерпеливым, Хэлли лишь молча взяла его за руку и мягко пожала. И почти моментально отпустила: его тепло вызвало нежелательный трепет в ее душе.

– Мы пришли к сержанту О'Рурку, – сказала она дежурному офицеру. – Наши имена – Хэлли Маккензи и Майк Паркер.

Офицер в это время говорил по телефону. Бросив трубку, он коротко сказал:

– Третья дверь налево.

Разговор с сержантом был недолгим. У Коринны было право на телефонный звонок, от которого она отказалась. Со времени ареста она оставалась замкнутой и неразговорчивой. Теперь, имея личный опыт общения с подростком, О'Рурк был склонен согласиться с мнением Хэлли, что ночь в заключении преподаст девочке хороший урок.

– Наша тюрьма, конечно, не самого строгого режима, – выговорил он резко, – но это далеко не то, к чему она привыкла. Должен сказать, мы, конечно, не будем держать девочку в одиночке. Родители и адвокаты смогут посещать ее. Но... – он развел руками.

Майк предоставил Хэлли, как учителю и воспитателю Коринны, вести все переговоры.

– Можно мне... нам повидать ее?

– Почему нет? – По тому, как сержант с радостью покинул кабинет, было ясно, что он надеялся на это свидание. Возможно, теперь Майк и Хэлли передумают оставлять девочку на ночь в тюрьме.

– Этот человек не так суров, как кажется, – заметил Майк, глядя на широкую спину удаляющегося О'Рурка.

Хэлли усмехнулась, вспомнив неожиданную нежность этого громадного мужчины у кровати ее матери.

– К счастью для нас.

Она встала со стула, увидев Коринну, которую ввели в кабинет.

Глаза Майка округлились, притянутые, точно магнитом, к наручникам на руках дочери. Он вздрогнул, как если бы его ударили. В приступе ярости, всем существом своим чувствуя пронизывающую боль, он гневно посмотрел на сержанта.

– Что, черт возьми, вы делаете? Надели наручники на мою дочь, как на преступницу.

– Правила, сэр, – официальным тоном ответил О'Рурк. Но его глаза просили Майка довести дело до конца.

А Майка вдруг охватила апатия. О чем он думал? Он был не в состоянии отвести взгляд от похожей на привидение фигуры, облаченной в одежду, на несколько размеров превышающую все мыслимые пределы. Боже правый, это же его ребенок! А эти глаза Бэкки, слишком жирно обведенные черным карандашом, они скучающе смотрели на него с мертвенно-бледного лица.

– Кори... – Он сделал к ней шаг с вытянутой рукой.

Коринна отпрянула. Ее глаза ожили, она смотрела на него, как на чудовище, собирающееся напасть на нее. Она повернулась к сержанту.

– Я хочу обратно в камеру.

Хэлли кивнула ожидавшему ответа О'Рурку. Майк был слишком поражен, чтобы вымолвить хоть слово. Он стоял неподвижно, все еще с вытянутой рукой.

Хэлли переполняло сочувствие к этому человеку. Она хотела подойти к Майку, поддержать его, но от него исходило такое напряжение, что Хэлли просто не осмелилась приблизиться.