Сергей спускается вниз, когда я уже приготовила легкий завтрак. Кофе, фета, сок, яичница и тосты.

Доброе утро.

Выспался?

Да. Так хорошо я уже давно не спал.

Я не разбудила тебя звоном посуды?

Жалею, что не проснулся вместе с тобой.

А я нет. Иначе ты бы стал свидетелем моего позора, — смеюсь я.

Что ты уже успела натворить?

Танцевала голышом у тебя во дворе.

Жаль, что я пропустил утреннее шоу. Но готов посмотреть его сегодня ночью на пляже.

Заметано!

Мы завтракаем на свежем воздухе, наблюдая, как море светлеет и приобретает оттенок лазури.

Чем ты хочешь сегодня заняться?

Сначала — на пляж. Познакомишь меня с морем.

А потом?

Удиви меня, — лукаво улыбаюсь я.

Песчаный пляж еще не прогрелся. Ноги слегка стынут, но моя кровь горяча. Легкие волны играют солнечными бликами. Людей очень мало, их крохотные фигурки едва различимы вдалеке. Я расстилаю широкое полотенце и несусь к воде.

Ай, холодная!

А ты что думала? Это не лужа, а Средиземное море.

Меня этим не испугаешь.

Я бросаю на него озорной взгляд и с разбега влетаю в воду.

Сначала холод обжигает кожу, но я усиленно гребу, чувствуя соль на губах. Неужели моя мечта сбылась? Никогда раньше не была на Средиземноморье, но так хотела хотя бы на мгновение очутится в этом раю. И теперь вижу, как преломляющиеся солнечные лучи достают дна, как морские ежи прячутся в камнях в метрах пяти подо мной, как маленькие рыбки поблескивают чешуей и в страхе шарахаются в стороны.

Сергей плывет сзади, но не догоняет. Наверняка, наблюдает за мной и удивляется такому щенячьему восторгу.

Когда мы выбираемся на берег, он растягивает свое великолепное тело рядом со мной. А я с жадностью слежу за каплями, медленно ползущими по его коже.

Зачем ты взял меня сюда?

Задаю вопрос и тут же с ужасом думаю, что зря это сделала. Я же поклялась себе, что не стану ни о чем выспрашивать. Если сейчас нарушить волшебство, то оно может исчезнуть насовсем.

Но он не напрягается, не посылает мне раздраженный взгляд.

Потому что я хотел, чтобы ты увидела это место. Хотел показать тебе его сам.

Я закрываю глаза и обдумываю его ответ. Иногда дать человеку новые впечатления, познакомить с тем, что настолько отличается от его обычной жизни, значит преподнести бесценный дар. Такие моменты запоминаются навсегда.

Конечно, очень часто мужчины поступают так со своими любовницами, но сейчас я не чувствую себя содержанкой. Меня балуют, как любимую женщину.

Возможно, сейчас так же загорает и моя дочка. Крымские пляжи тоже прекрасны. Моя маленькая девочка. Я скучаю. Жаль, что Сергей не ее отец. Тогда она была бы не помехой, а нашей общей радостью. Вряд ли он смог бы полюбить ее так же, как и родной отец. И еще больше я сомневаюсь в том, что это чувство будет взаимным.

Тихо вздыхаю, отгоняя грустные мысли.

Ты чем-то расстроена.

Нет, — я удивлена, что он так чутко чувствует смену моего настроения.

Скажи мне.

Я вспомнила о Жене. Она сейчас, наверное, нежится на солнышке, как и я.

Скучаешь?

Да. — Я отвечаю без колебаний. Не стыжусь своей любви к моему ребенку. И никогда не поставлю ее ниже хотя бы на одну ступеньку. Она — самое главное в моей жизни.

Ты прекрасная мать, — Сергей поворачивается ко мне и подпирает голову рукой.

Любая женщина чувствует к своему ребенку то же, что чувствую я.

Не любая, — в его ровном голосе улавливаю нотку горечи.

Не понимаю таких матерей.

Я тоже не понимал свою мать.

Ошеломленно смотрю в яркие, спокойные глаза.

А где твоя мать?

Не знаю. Я был еще слишком маленьким, когда она бросила нас с отцом. Возможно, роль жены богатого и красивого молодого мужчины ей подходила. Но роль матери нет.

Сережа…

Не жалей меня. Сейчас это уже абсолютно не важно.

Она … никогда больше не пыталась связаться с тобой?

Насколько я знаю — нет. Во всяком случае, не очень настойчиво.

А что говорил твой отец?

Он говорил те слова, которые не пристало произносить при маленьком ребенке.

Он любил ее?

И это была его главная проблема. Он полюбил пустую женщину. Внутри она не была способна на сильные чувства. Разве что по отношению к себе.

Кто же воспитал тебя?

Отец.

Он больше не женился?

Нет. В нашем доме были женщины, много женщин. Но ни одна не задерживалась надолго.

Не представляю, как маленькому мальчику тяжело было расти без материнской заботы, без нежности.

Мой старик давал мне многое. Сначала, сразу после развода, он пытался заменить мне ее. Иногда качал на руках, рассказывал сказки на ночь. Но чем взрослее я становился, тем меньше времени он посвящал мне. Хотя, когда я был подростком, только его крепкая рука удержала меня от многих глупостей. Он по-мужски показал мне, какой может быть жизнь, дал понять, что только сильные духом и гордые люди добиваются поставленных целей.

Ты не искал ее?

Нет.

А хотел?

На какое-то время Сергей замолчал. Его глаза уставились в пространство. Наконец, он выговорил:

Хотел. Но это было так давно, что я и не помню. Всю свою жизнь я думал, почему она оставила меня? Неужели я был таким непослушным, сложным ребенком? Как нужно ненавидеть младенца, чтобы постоянно желать избавится от него. Мне не было и года, когда меня стали оставлять с няней. Отец шел у нее на поводу, жалея ее. Ему казалось, что я появился слишком рано, и она еще была не готова к этому. Он давал ей свободу, пока не понял, что это единственное, к чему она по-настоящему стремилась. Ни семья, ни он, ни я ей были не нужны.

Он замолкает и снова ложится на полотенце, пряча лицо в скрещенных руках.

Я глажу его нагретую кожу, мысленно негодуя на женщину, родившую его. Только поэтому она еще не может называться его матерью. Это звание достается бессонными ночами, когда сгораешь от тревоги за своего ребенка, утираешь его слезы и льешь собственные. Небезразличными могут быть воспитатели в детском саду, соседские тетеньки, но только настоящая любовь отличает обычную женщину от матери.

И тогда что-то глубоко внутри меня обрывается. Я переворачиваю его на спину, чтобы видеть красивое, гордое лицо, скрывающее боль, копившуюся годами. Всматриваюсь в его глаза и говорю просто и легко:

Я люблю тебя. Люблю так сильно, что иногда не могу дышать. Люблю просто так, потому что ты тот, кто ты есть. Люблю здесь, на этом чудесном пляже, на этом волшебном острове, любила и в сером городе, убегая от тебя под дождем. Наверное, любила даже тогда, когда ты был всего лишь красивым незнакомцем на светском приеме. Молчи. Не говори ничего. Мне не нужны ответные признания. Потому что мои чувства бескорыстны. Просто знай это — я тебя люблю.

Он смотрит так долго, что внутри все замирает. А потом набрасывается на меня, дикий, безумный, несдержанный.

В его ищущих губах не звучит благодарность, они слегка подрагивают, словно ему сделали больно. Не сейчас, когда-то давно, очень близкий человек не дал то, что так легко отдаю я.

И на пустынном пляже под ярким солнцем Крита занимается со мной любовью. Его сердце бьется быстрее, чем обычно, глаза лихорадочно блестят, а упрямый рот собирает последние отзвуки моих слов.

Быть любимым — самое большое благословение в этом мире.

Когда Сергей, разморенный солнцем, любовными ласками и простым домашним обедом, приготовленным мной на скорую руку, пошел вздремнуть, я села за ноутбук. Меня беспокоит молчание Влада. Очень сильно беспокоит. В Китае сейчас уже глубокий вечер, но я все же надеюсь, что он в сети.

Однако меня ждет разочарование. Его нет. Или он скрывает свое присутствие. Но пока я была не в сети, он прислал мне сообщение. «Занят. Не могу писать». Вот и все. Несчастные четыре слова. Меня словно придавливает к сидению. Что-то не так. Он что-то знает. Он догадался, что у меня кто-то есть? Он понял, что я уехала из страны? Господи, что же делать? Необычайный ужас, липкий и удушливый, накатил на меня, сжимая горло, переворачивая внутренности. А чего я ждала? Что все будет легко и просто? Я знаю этого человека несколько лет, я провела с ним тысячи дней и ночей, родила ему дочь, разделяла с ним все горести, радовалась удачам. Разорвать эти отношения будет непросто. И очень болезненно. А до этого злосчастного момента время тянется невыносимо медленно, изводя меня неопределенностью и мерзким предчувствием катастрофы.