Лит отбрасывает в сторону опустевший баллон.

— Пора, — шепчет он, как будто и вправду вознамерился спрыгнуть именно в этом месте. — Возьми вот тот мешок, нужно выбросить их один за другим, — к счастью поясняет он, снова включив фонарик.

Лит светит наружу на проезжающий мимо нас перрон. Затем по его сигналу мы выкидываем из поезда два каких-то мешка, причем из моего, кажется что-то выпадает в полете, но фонарик уже снова выключен и вряд ли наш преследователь это заметил. Будем надеяться, он подумает, что это мы выпрыгнули из поезда на ходу, и последует нашему примеру.

Как не прислушиваюсь, не могу понять спрыгнул тот или нет. Мы уезжаем вдаль под аккомпанемент стонов и скрипов, которые внезапно начинают раздаваться с перрона, я даже проникаюсь сочувствием к тому, кто следил за нами. В конце концов я не знаю с какой целью, он или она это делал.

Лит кажется спокойным. С довольным вздохом он снова опускается на пол вагона.

— Не волнуйся, скоро будет и наш выход, — уверяет меня он.

Не то чтобы я волновалась об этом — не вечно же нам кататься, да и в случае опасности Лит похоже знает, что делать. Хотя действие волшебной таблеточки может вскоре улетучиться, а я все еще не продвинулась в своей миссии. Опять-таки отбой не за горами.

Когда мы наконец добираемся до места, остальные сектанты по-видимому все еще находятся там и продолжают свое восхваление дерева-матери. Как только Лит отворяет крышку люка, до нас доносится неприятная монотонная музыка. Лестница вниз хорошо видна в холодном голубом свечении.

Видимо я уже начинаю заметно нервничать, потому что прежде чем спускаться по ней, Лит вздергивает свой рукав и показывает свои механические часы с круглым циферблатом и царапинами на стекле. Приходится напрячься — я давно таких не видела, но вроде бы до отбоя остается еще около часа.

Внизу нас встречает восемь человек и все они молоды: два юноши и шесть девушек. Ничего примечательного, что выдавало бы в них приспешников таинственного культа, в них нет. Самые обыкновенные молодые люди, при нашем появлении они встают со своих мест и с некоторой церемонностью покидают начертанные мелом круги на полу. Вперед выходит девушка, которая сидела ближе всего к дереву — каменные ростки из пола у нее выше всех остальных.

— Приветствую вас в убежище, утвержденном самой Матерью, — напыщенно восклицает она, а ее глаза при этом озорно взирают на нас из-под густой окрашенной в золотой цвет челки, остальные волосы, оставленные распущенными, у нее естественного русого цвета. — Рада, что вам удалось отделаться от нежелательной компании. Мать уверила нас, что с вами все в порядке, поэтому мы провели время в ожидании с пользой.

Я обвожу взглядом остальные лица, но Стоува среди присутствующих не вижу. Хотя я видела его лишь на очень плохого качества фотографии, у меня не остается сомнений, поскольку никто из этих ребят не напоминает его даже отдаленно.

— Меня зовут Чика, я к твоим услугам, — представляется девушка.

— Я надеялась увидеть здесь Стоува, — осторожно говорю я.

— Его больше нет с нами, — ее глаза по-прежнему сверкают в свете оставленных по периметру комнатки фонарей и улыбка все также приклеена к лицу, но настроение ощутимо понижается.

— Может быть, Мать скажет, где его найти, — предполагаю я.

— Мать сказала ему все, что нужно, — говорит Чика, теперь глядя куда-то мимо меня. — Сказала ему, куда нужно идти, чтобы обрести желаемое. Все в ее руках: если он истинный друг — она защитит его на его пути сквозь тьму, если он враг — он никогда не выберется оттуда.

От волнения у меня начинает чесаться лицо. Так понимаю, Дерево-Мать послала Стоува куда-то еще ниже. Ну и куда?

— Хотелось бы узнать, что именно она ему сказала, — перефразирую я вопрос. Не знаю, могу ли я спрашивать эту девушку о чем-либо. Может сдаться, что она здесь что-то вроде главной жрицы, и рассердится, если я не буду соблюдать субординацию.

— Мы сохраняем все сообщения Матери, — Чика снова смотрит на меня. Она как будто даже встрепенулась, рада, что может помочь.

— И я могу их увидеть? — не выдерживаю я.

— Конечно! — кивает Чика возбужденно. Каждое слово Матери, к кому бы оно не было обращено, бесценно и является общим достоянием ее детей.

Чика грациозно поднимает с пола один из фонарей и ведет нас всех в смежное помещение. Я иду за ней и радуюсь, что в прошлый свой приход сюда случайно потрясла металлическое дерево и меня здесь теперь безоговорочно принимают за свою.

Чика приближается к углу помещения, луч фонаря освещает исписанную цифрами и буквами стену. Символы идут один за другим без пробелов, буквы не складываются в какие-либо слова, насколько я успеваю заметить, но хотя бы разделяются точками и другими знаками. Чика садится на корточки и пальцем указывает мне на нужную последовательность символов. По-видимому, это адрес.

— Она прислала ему это сообщение на его телефон во время общей медитации, — с блаженной улыбкой поясняет Чика.

— Чудненько.

— Ты еще успеешь туда спуститься, — неожиданно встревает Лит.

На минус двадцать третий уровень?! За сорок или сколько там минут до отбоя?!

— Верно, — соглашается с ним Чика. — Ты можешь спуститься туда на лифте, так быстрее.

— Я бы не хотела светить свою карту, — не соглашаюсь я. Ну действительно, почему бы не подвергнуться смертельной опасности завтра? Куда спешить-то.

— Тебе и не придется. — С улыбкой объясняет Лит. — Искатели забирают последнюю добычу с минус двадцатого почти перед самым отбоем. Лифт спускается за ними в половине одиннадцатого. Без десяти минут одиннадцать он принудительно поднимается обратно. Тебе просто нужно проехаться на его крыше.

Инструктируя меня, вся сектантская тусовка тащит меня к шахте лифта. Им почему-то так нравится идея отправить меня в адские глубины подземелий прямо сейчас, что они не хотят слышать никаких возражений. Похоже они так привыкли анализировать все случайные события, что случаются с ними, на предмет завуалированных сообщений от Матери, что видят ее волю буквально везде. И мне не отвертеться. Вторая таблеточка мне в помощь.

Парни раздвигают двери в шахту. Мы уже слышим, как искатели загружаются в лифт двумя уровнями выше, хотя это могут быть и посторонние звуки. Мне в руки пихают фонарик.

— Там внизу, — говорит напоследок Лит, которого я уже наверное никогда не увижу, — свети только себе под ноги. Не разбуди обитателей подземелий раньше времени.

— И не обращай внимания на то, что будешь слышать вокруг себя, — вторит ему Чика.

— Передвигайся с одной скоростью.

— Не шуми.

— И ничего не бойся.

— Они чувствуют страх лучше, чем что-либо еще.

Да без проблем. Что может быть проще? Лифт степенно проезжает мимо меня, и я запрыгиваю на его крышу. Силуэты на фоне света фонарей начинают удаляться от меня.

Когда лифт останавливается внизу, где ему и положено, я оглядываюсь и нахожу на стене лесенку, о которой мне говорили, и замираю. Не смотря на таблетку, я продолжаю чувствовать страх, причем довольно отчетливо. Очень хочется просто просидеть здесь в безопасности еще двадцать минут и поехать уже наверх.

Пожалуй, разумнее было бы именно так и поступить. Вернуться можно и в другой день, когда в запасе будет больше времени. Решив так, успокоившись, хочу все-таки выползти на разведку, глянуть налево-направо, просто чтобы в следующий раз было чуть полегче.

Вылезаю на уровень выше. Свечу ровно себе под ноги на… довольно-таки гладкий пол. Удивительно. Прислушиваюсь, но не слышу ничего из того, на что мне советовали не обращать внимания. Делаю несколько шагов вперед.

Полагаю, безопаснее будет передвигаться примерно по центру коридора. Если тут какие-то чудовища и спят сейчас, то наверное они устроились в сторонке, а не у всех на ходу, в уголке каком-нибудь укромном, привалившись к стеночке. Однако отходя к центру я замечаю, что пол там также покрыт наростами. Не такими плоскими буграми как на минус первом, а скорее такими же росточками, как у сектантов, только покороче. Пупырышки такие.

Внимательно изучив пол вокруг, обнаруживаю, что гладкий пол не только возле шахты лифта. Он там только начинается, а потом вперед идет гладкая дорожка, примерно с метр шириной. Это ли не намек от Материнского Дерева?