Яростно взглянув на моего друга, Фергюс тяжело вздыхает, стараясь удержать себя в руках.

— Мое содействие убило Стоува, и я не собираюсь вновь… — жестко проговаривает он.

— Да мы не знаем, что убило Стоува и убило ли! — возражает Лекс. — Одни непроверенные предположения! Ни одного долбаного факта!

— Значит так! — Фергюс подскакивает с места и мы тоже. Очень похоже, что пора отсюда бежать! Пора было до того, как Лекс заговорил. — Я не только не посодействую вам в этом вопросе! Если я узнаю или мне покажется, что вы не бросили свое любительское расследование, я сразу же уведомлю о нем стражу и ваши гильдии! Предупреждаю, уши у меня везде!

Мы с Лексом выскакиваем из кабинета библиотекаря, при этом Лекс тщетно пытается скрыть наглую ухмылку, которая разозлила бы Фергюса еще сильнее, хотя не уверена что это возможно. Этот тихий интеллигентный человек чуть не запулил нам вслед ту толстенную книгу, только в последний момент сдержался и просто грохнул ее об стол. Мне самой легче — у меня выражение благоговейного страха на лице появляется само и по любому поводу. И вот оно тут как раз к месту.

Когда мы вылетаем на платформу и останавливаемся в стороне от входа в библиотеку, чтобы обсудить впечатления, Лекс прежде всего тщательно оглядывает все вокруг.

— Не видишь, уши библиотекаря нигде не торчат?

— Они могут выглядеть как угодно, — смотрю я на веселящегося друга.

— Помнишь, я предупреждал, что он нас пошлет? — Лекс непринужденно облокачивается на ограждение платформы. На этом уровне оно из толстого крашеного в золотистый цвет пластика. Рядом в кадке стоит пушистая ель, ветви которой украшают блестящие шарики.

— Мне кажется у него на столе стоит другая фотография.

Лекс перестает разглядывать елку и снова смотрит на меня.

— Я не обратил внимания.

— Она находилась к тебе спиной. Но это была почти такая же фотография. Фергюс с дочерью на фоне шкафа с коллекцией, только лица крупнее.

— Ха, — лицо Лекса становится серьезнее. — Интересно. Он счел необходимым поменять фотографию.

— В коллекции не было золотого сердца, ведь так?

— Не было. Сегодня по крайней мере, — уточняет Лекс. — Если оно было там раньше и попало на старую фотографию, дело принимает интересный оборот.

— Само по себе это ни о чем не говорит. Могло статься, что такой камушек был у Фергюса раньше, а теперь, узнав что Стоув погиб, охотясь за чем-то похожим, библиотекарь спрятал свой, чтобы не навлекать на себя подозрения.

— Или, — выделяет голосом Лекс, — библиотекарь убил упертого любовника своей дочери, чтобы тот не забрал ее к себе с шестидесятого уровня на тридцатый, где бедная больная девочка не смогла бы получать привычного ухода. Заодно, уделав одного зайца, Фергюс прибрал другого в свою коллекцию.

— Проверять-то мы это как будем?

— Я бы предложил сходить поглядеть на белый сектор, в котором Стоув якобы самоубился. Не знаю, правда, что это нам даст, — Лекс задумчиво чешет оставшиеся после допроса у искателей болячки прямо сквозь рубашку. — Но вдруг на месте основных событий на нас вдохновение нападет.

— Давай, только мне нужно стирку вынуть и в сушилку перебазировать.

— Да, мне тоже нужно кое-что для главнюка сделать, — кивает Лекс.

— Что? — возмущаюсь я. — А нельзя этим было сначала заняться? С походом в библиотеку можно было и подождать, — нет, ну Лекс доиграется когда-нибудь.

— Да с главнюком тоже. Он и не настаивал, чтобы я сразу куда-то бежал, — отмахивается друг.

Через полчаса мы уже снова встречаемся на двадцать первом уровне и, судя по тому, что голову Лексу никто не оторвал, его промедления с выполнением задания никто не заметил. Кроме того, он переоделся в цивильную одежду. Вместе мы проходим через пропускной пункт на двадцатый уровень, где расположена школа, и здесь все как обычно: кто-то один проводит своей картой через считывающее устройство, а затем вместе с ним толпой проходят все, кто успеет за четыре секунды, пока дверь не захлопнется. В это время дня толпа правда состояла из нас и еще одного паренька, который спешил наверное на дополнительные занятия. Потом мы сразу идем на следующий пропускной пункт на уровни с нулевого по девятнадцатый. Он находится прямо в соседнем помещении, и тут уже попутчик нам вряд ли светит. Проходя в ту комнату, я вижу, как Лекс достает из рукава пустую карту и сразу же жестом фокусника заталкивает ее обратно. У нужной нам двери стоят два скучающих патрульных.

Они без слов проверяют наши карты, прежде чем пропустить к заветной двери, причем не только визуально, а проводят через портативные считыватели. Не знаю уж, для чего это делать здесь, может ищут кого-то.

В общем, инкогнито нам просочиться сегодня никак не удается, остается надеяться, что никому не придет в голову проверить наши подозрительные перемещения.

На семнадцатый уровень мы спускаемся по лестнице и в итоге оказываемся практически у края белой зоны. Здесь он проходит почти посередине большого зала, а дальше режет коридоры и другие помещения.

Крупноячеистая решетка перекрывает доступ в закрытую часть зала. Она приварена к потолку, полу и стенам зала в нескольких шагах от края зоны в сторону нетронутой части Муравейника. Потолок с другой стороны от решетки обрывается неровным краем и сверху свисает непрозрачная пленка, не дающая увидеть, что происходит в зоне. Пол под ней усыпан белой крошкой.

С нашей стороны вдоль стены также под пленкой находятся скорее всего не нужное пока оборудование и мебель. За прозрачной стеной зала через проход находится бар, из которого, по идее, все хорошо просматривается. Естественно никакого нелегального прохода в зону здесь не проделали. Лекс проходит в коридор и прямо оттуда спрашивает:

— Как туда попасть, не подскажете? — указывает он на зону. Все, и бармен и трое посетителей, лениво машут куда-то вправо.

Шикарно, теперь, случись что, уже четверо знают, что мы направились нарушать закон. До официального входа отсюда далеко, да мы и не похожи.

Мы идем вдоль края зоны, постоянно натыкаясь на нетронутую решетку, закрывающую проходы или секущую разнообразные помещения, и чуть не пропускаем место где она аккуратно разрезана. Приподняв ее, мы проскальзываем внутрь.

— Круто! — взволнованно шепчет Лекс, взявшись за край пленки. Ага, мне тоже крайне любопытно.

Позади пленки открываются полуразрушенные внутренние помещения. Вперед, сквозь завалы, сплошь засыпанные белой крошкой, смешанной с грязью, ведет вытоптанная тропинка. Стены зияют дырами, но крупных обломков не видно. Кромки этих дыр покрыты чем-то похожим на мох, только черный, покрытый белыми частицами. Наклонившись, чтобы рассмотреть получше, я ощущаю едкий химический запах.

— Только не ковыряйся в этом, — просит Лекс. Я отдергиваю руку, которую сама не осознаю, как протянула. — И дыши через раз.

Чем глубже в зону мы заходим, тем сильнее кажутся разрушения. Они простираются и на уровень сверху, потолок так же изъеден. Свет идет от ламп выше, так что на этом уровне остается много темных углов. Проводка свисает как попало. В некоторых местах стены все же разломаны до конца и установлены поддерживающие конструкции.

Каких-либо вещей, мебели, устройств практически нет, удается увидеть только покореженную тележку со сломанными колесиками, обломки инструментов, ни и конечно же пустые бутылки и банки, куда ж без них. Несколько раз в отдалении мелькают чьи-то силуэты и тени, но заслышав шаги они отходят подальше с нашего пути.

— Начинаю сомневаться, безопасно ли здесь, — вдруг шепчет Лекс, останавливаясь. У меня тоже тревожное чувство, что вовсе не все местные обитатели пытаются избежать столкновения с нами. Может быть даже кто-то притаился за изломом стены дальше по курсу. — С дорогой техникой в карманах сюда приходить точно не стоит.

Я сначала вспоминаю про его планшет, удивляюсь, что это вдруг озаботился его сохранностью, ведь обычно Лекс просто нагло прет вперед и будь что будет. Но потом все же до меня доходит, что он имеет в виду. У Стоува был дорогой смартфон, забитый фотками и перепиской с любимой девушкой, наверняка он не хотел его лишиться. Именно поэтому он мог его спрятать, подумав об этом уже забравшись на территорию зоны.