— Ан, мы пришли за тобой. Хватит…пойдём отсюда.

Девушка изумлённо захлопала ресницами:

— Я не понимаю…

— Не надо ничего понимать! Просто возвращайся в тело!

— Дима, Дима, остановись, — она положила руки мне на плечи. Я ничего не почувствовал, однако на Грани руки девушки уже не проходили сквозь меня, — как ты оказался в Весенне? И как ты смог найти меня?

Я снял её ладошки с плеч и легонько сжал в своих пальцах.

— Аннет. Я пришёл в Весенну за тобой. Я не хочу, чтобы ты умирала. Твои родители тоже решительно против этой затеи. Они надеются, что ты вернёшься домой.

— Дима… — она опустила голову, но вдруг спохватилась, — постой, но как ты узнал, что я на озере?

— Видящая нам всё рассказала. Она дружит с моим отцом, представляешь? И папа как раз выпытал у неё, что тебя ещё можно спасти.

— Ты отправился меня спасать? — она улыбнулась. — Мне приятно, конечно, но не стоило. Тем более ты, уже наверно в курсе, как мой отец связан с твоей мамой?..

— Предлагаешь мне заочно ненавидеть тебя? — парировал я: — Ан, для этого придется найти аргументы повесомей, — девушка фыркнула и сложила руки на груди, — тебя там не было. А с твоим отцом мы разберёмся сами.

— Была. Я там была, Дима. Я должна была убить тебя. Рихар приказал, а папа не смог его отговорить. В итоге они взяли меня с собой. Я очень хотела выполнить приказ, раз пять подходила к тебе спящему. Но когда, наконец, решилась — ты открыл глаз. И сказал, что я красивая, — она звонко расхохоталась, даже немного безумно, — но тебя бы это не спасло. Однако ты добавил, что у меня красивые волосы. Я тогда жутко комплексовала, а тут такое искреннее восхищение в глазах. И не судьба тебе была умереть в ту ночь…

И после этого она хочет, чтобы я её отпустил?!

— Аннет!

— Нет! — она отпрыгнула от меня. — Нет, нет, ты просто не понимаешь. Я тоже не сразу поняла, что натворила своей выходкой. И как она ударила по родителям и по тебе! Я не имею права жить, Дима!

Вместе с её криком виски сжала острая боль. Опять! Я скривился и на пару секунд задержался с ответом:

— Ана, они тебя простили. Ты не видела, как Карин лихорадочно искала способ вытащить тебя! Собиралась идти в Весенну, выяснять отношения с Ариссой, — последнее слово я уже шептал, изо всех сил стараясь не показывать Ане, что со мной. Но когда тебя медленно скручивает от боли — это невозможно.

— Дима, что с тобой?! Ты… уходи с Грани, быстро!!!

— Нет, — передразнил я, выдавив улыбку, — я не уйду без тебя.

У девушке мелко задрожали руки.

— Идиот! — сейчас в её голосе не осталось наигранности, — ты умрёшь!

— Зато не один, — хмыкнул и со стоном вцепился в волосы. Не переходный, а садистский мир какой-то.

— Но я не могу!

— Я тоже… — о чём я в тот момент думал — загадка. Колени подогнулись, и я мешком рухнул на землю. Но вскинул голову и посмотрел в её глаза. Ну же, давай… Очерёдной спазм заставил выругаться сквозь зубы. И девушка дрогнула.

— Ладно, только уходи!!!

— Обещаешь?.. Я могу и вернуться.

— Да!!! Пошёл вон!

Да здравствует кислород… Я звездой распластался по песку и с довольной улыбкой смотрел на собравшихся вокруг меня парней. Ног коснулась вода, по озеру пошла рябь. В лодке, обхватив себя руками, сидела девушка, которая стремительно повернулась к нам. Слишком стремительно. Судно накренилось и Аннет полетела в воду. Хорошо хоть, что лодку уже успело прибить к мелководью. Через кувырок назад я встал и отправился вылавливать своё чудо.

Кроссовки и носки пришлось снять, а джинсы закатать до колен. Ох! Вода была ледяной. Я в темпе добежал до Аннет, и перехватив её за талию, вытащил из воды. Ноги мёрзли, но голой девушке сейчас было гораздо хуже. Лёха кинул мне полотенце, взятое на всякий случай, и я принялся растирать покрытое пупырышками тело. Затем натянул на Ану свой свитер и штаны, пожертвованные Лией. Следом пришла очередь шерстяных носков. Закончилось всё широким пледом, в который я замотал девушку по грудь. Ладошки Аны мигом забрались мне под куртку и я обнял её, стараясь поделиться своим теплом. Чёрт с ними, с голыми ногами, главное — всё получилось…

Только спустя минуту Лёха спохватился и забрал у меня девушку, заставив обуться. Я тоже сменил носки на шерстяные и едва влез в кроссы. Парни разобрали содержимое моего рюкзака по своим и когда мы уже собрались дальше, до Аны всё-таки дошло:

— Дима? — в глазах бывшего духа начала закипала ярость: — А тебе ТОЧНО было плохо?!

Эх, как я в этот миг порадовался, что у неё были маленькие ноготки, иначе моей шее пришлось бы туго.

— Конечно! — кристально честно ответил я. В конце концов, чтобы испытать боль — надо искренне в неё поверить.

Когда впереди замаячил домик стражи, я позволил себе расслабиться. Напряжение не отпускало до последнего. Я ждал чего угодно: монстров, духов, стражей или Видящую с топором наперевес. Но пронесло.

Ребята с интересом следили за Аннет, проклинающей меня на все лады. Периодически девушка начинала выдыхаться, но потом радовала новыми оборотами и фразочками. Я не без удивления осознал, что у моей девушки-мечты очень богатая фантазия. И очень извращённая. Мы заслушивались.

В конце концов, Аннет догадалась, что нас так просто не взять и потребовала вернуть её в озеро. Зевнув, я ответил, что на озеро сегодня уже не пойду, но могу перебросить её через плечо и вставить кляп. Боже, надо было видеть этот взгляд! Мою идею подхватили парни, и девушка была вынуждена капитулировать. Но даже её недовольная мордашка не могла испортить мне настроение. Осталось только пережить эту ночь и сдать обозлённое чудо родителям. Или себе оставить? Я многозначительно поглядел на Ану. Девушка правильно оценила мои намерения и, высвободив одну руку, показала кулак. Да-а, чувствую, мириться мы будем долго. Но что важнее, теперь мне есть с кем мириться.

Ключ от домика нам вручил Ивэйл, который взял дубликат у одного из друзей-стражей. Дин ради любви к искусству попытался влезть в окно и сильно обиделся, когда его слегка коротнуло током. Зато сразу стало ясно, почему судья так заморачивался с поиском ключа.

Внутри было достаточно узко, по крайней мере, впятером мы будто заняли всё пространство. Я опустил Аннет на лавку и осмотрелся. Небольшая печка из кирпича в углу, оформленная под камин, несколько лавок и крепкий стол. Шкафчик с посудой, стойка для верхней одежды. Ну и диван — «книжка» у окна. Такой же диван вместе с раскладушкой я обнаружил на чердаке. Словом, переночевать здесь можно было с комфортом.

Лёша и Рома занялись растопкой печи, я — разбором запасов. Дин всеми силами отлынивал от работы, но брат то и дело гонял его по мелким поручениям. Аннет по понятным причинам никто не трогал. Хотя сама девушка не сидела на месте. Выпутавшись из пледа, она пыталась встать. Я с тяжёлым сердцем наблюдал за ней. Ноги слабо повиновались хозяйке и отойти от стола Ана так и не решилась. Посидела, поглядела, как я режу колбасу и вздохнула. Воспоминания накатили, что ли?..

— Дима… — если у Аны не было никакого акцента, то в речи Аннет он вернулся на своё место. И не понятно, почему, но её акцент меня просто с ума сводил. На турнире мы общались на английском и сейчас я впервые услышал, как она говорит по-русски, — Дима, дай мне нож, пожалуйста. Или ножницы, если есть.

Я растерянно нахмурился. Давать колюще-режущие предметы этой женщине мне пока не хотелось. На свой немой вопрос я получил укоризненный взгляд и демонстрацию растрёпанных волос. Да уж, эти «локоны» мне ещё в пути надоели.

Ножницы я не нашёл, пришлось вооружиться ножом. Самому. Аннет уничтожающе фыркнула, но голову всё-таки повернула. Я аккуратно срезал её волосы по плечи, благо нож был очень острым.

— Ну и как тебе быть храмовницей, рыжая? — Дин рухнул на лавку рядом с девушкой и молниеносно сцапал бутерброд с тарелки. Я даже моргнуть не успел.

— Ужасно, — ёмко ответила девушка.

— Почему? — недоуменно спросил Рома. Парни уже закончили с печкой, и дом потихоньку наполнялся теплом.

— Чувствую себя оглохшей и ослепшей, — произнесла девушка спустя паузу, — у нас… у кукловодов и слух острее, и зрение резче. Ненамного, но разница ощущается. Ещё… эмоций нет. Я, конечно, эмпат чуть больше, чем посредственный, но раньше хоть чужое настроение улавливала. А сейчас будто отрезало. И слабая, как ребёнок… Ненавижу быть беспомощной!.. — последняя фраза явно пророчила истерику. Я протянул ей тёплый чай. Она покорно взяла, сжала чашку в пальцах. Отхлебнула и вдруг повернулась к братикам: