Глава четвертая

На утро пришел их главный.

— Ну что, эльф, хватит спать. Будешь отвечать на мои вопросы.

Дурак. Эльфы не спят.

— Слышишь меня, ты, — носком кожаного сапога Демьян пнул Кристиана в живот. — Отвечай.

— Слышу, — прохрипел золотой.

Деревянная пуля постепенно отравляла эльфийскую кровь. Еще сутки — двое и Кристиан канет. Но свою жизненную силу этим скотам не отдаст.

На голову вылили ведро ледяной воды. Стало дьявольски холодно! И немного обидно.

— Как правильно брать кровь у эльфа? Сколько нужно выпить, чтобы помолодеть на тридцать лет? — Демьян с яростью наблюдал за безразличием золотого к его словам. — Отвечай!

Ответом звучала тишина. От заокеанских просторов и счастливой богатой жизни с дочерью Демьяна отделяли несколько слов этой скотины (все нелюди были для атамана существами низшего сорта).

— Есть у меня один помощник. Он развяжет язык любому. Тебе достаточно прочесть мои мысли, чтобы понять, что Жура не тот, с кем ты, эльф, захочешь встретиться.

Демьян сел на корточки напротив Кристиана и стал вспоминать все те зверства, которые вершил одноглазый во время мародерств их банды. Он не щадил никого. Пытки были страстью Журы. Извращенные садистские наклонности — его манией.

От всех изуверств, которые видел Кристиан, он почувствовал приступ тошноты.

— Говорить будешь?

Эльф грубо усмехнулся.

— Ну, хорошо, красавчик. Но для тебя же было бы лучше сразу отвечать на мои вопросы.

"Чтобы сдохнуть через пять минут?" — Кристиан оскалился.

— Жура!

Катиль не отрывала взгляда от тлеющих головешек. Смеркалось. Крики и стоны эльфа в течение всего дня тупой болью отзывались в ее сердце. Девушка даже решилась на невиданный прежде поступок: просить о милости отца. Демьян наотмашь ударил Катиль по лицу. Тогда она и приняла трудное для себя решение.

Жура прошел мимо дочери атамана. Его корявая улыбка заставила Катиль поежиться. Она сделала верный выбор!

— Как же я устал! — садист вытянул вперед окровавленную руку и своим единственным глазом подмигнул Катиль. — Завтра, едва придет Демьян, он скажет все. И мать родную продаст, лишь бы больше не видеть меня.

Раскатистый смех Журы еще долго звучал во всех уголках лагеря. За три года девушка много чего видела и слышала, но почувствовала, что сегодня отец и его помощник переступили черту. И обратного пути у них не было. Если Катиль не поступит так, как велит ей сердце, она тоже упадет в бездну, выбраться из которой уже не сможет. Никогда.

Бывает так, что смерть лучше жизни. Она отпустит эльфа. И убьет себя.

Линда. Моя Линда. Кристиан улыбался. Он уже был наполовину в том, другом мире. Эльф чувствовал и знал: в следующей жизни они снова окажутся вместе. И он был счастлив.

Кровь стекала по его конечностям. Боль была невыносима. Адская боль. Как жаль, что эльфы не могут подобно людям впадать в забытье. Линда…

Она снова пришла. В ней не было ни грамма торжества. Ни единой доли насмешки. Практически обнаженный золотой, покрытый жуткими синяками и многочисленными порезами, лежал в углу ямы. Даже не связанный. Без оков. Кристиан едва дышал. Юную девушку переполнило сострадание.

Она опустилась на колени. Кристиан не смотрел на то, что принесла Катиль. Он чувствовал ее добрые намерения. Но ему было всё равно. Влажная теплая ткань легла на его раны, нежные пальцы касались ссадин, и там, где дотрагивалась девушка, боль исчезала.

— Ты ранен, — пальцы Катиль нащупали дыру от пули. — Нужно достать ее.

— Не смей, — прохрипел жесткий голос приговоренного на смерть.

Девушка невесело усмехнулась.

— Неужто, дерево? Вот олухи. Так ты не дотянешь и до утра.

Кристиан поймал и с силой сжал запястье Катиль.

— Не смей, — глядя в глаза девушки сквозь зубы поцедил эльф.

По ее телу пронеслась теплая, будоражащая волна. И почувствовала ее не только дочь атамана.

— Я отпущу тебя, — обреченно прошептала она, аккуратно разжимая дрожащие ледяные пальцы необыкновенного создания рядом с ней. — Но сначала позволь позаботиться о тебе.

Кристиан видел незамутненную ауру девушки и понимал: она не врет. Эльф опустил руку и отвернулся от юной ночной гостьи. Он догадался. Женщины руководствуются чувствами. Да, свои мысли Катиль умело скрывала за невнятными тусклыми образами, но чувства девушки были обнажены перед эльфом. Кристиан знал: девочка сходит с ума от его близости. И сделает все, о чем он попросит.

— Я слишком слаб, — каждое слово давалось эльфу с превеликим трудом. — Мне не уйти.

Он облизал пересохшие губы и заметил, как участилось дыхание Катиль, почувствовал, как забурлила кровь в ее венах.

— Я знаю магию друидов. Через пару часов ты будешь в порядке.

Размеренный приятный голос никак не выдавал ее эмоций.

— Ты знаешь о действии деревянных пуль на эльфов, — в ответ на заключение Кристиана его новая знакомая неуверенно кивнула.

"А ты знаешь о наших способностях?"

— Да, — снова сухое и безразличное утверждение сорвалось с ее уст.

Но эмоции… Душа Катиль реагировало на близость эльфа сотнями противоречивых, головокружительных, пьянящих эмоций, которые видел и понимал Кристиан.

— Хорошо, — сухими губами прошептал эльф.

"Только говори со мной, пока делаешь это. Так ты хоть немного отвлечешься от мыслей обо мне".

Девушка абсолютно никак не отреагировала на призыв Кристиана, лишь крошечное затемнение на ее ауре дало понять эльфу, что Катиль злится.

— Я не стану рассказывать тебе о банде, чтобы у тебя не возникло желание вернуться со своими друзьями и оставить на месте нашего лагеря пустырь.

Катиль продолжала аккуратно омывать кровоточащие рубцы, отчего эльф то и дело постанывал и с силой сжимал челюсти. Когда она резко извлекла пулю, Кристиан взвыл, и девушка накрыла его уста своей ладонью.

Вдох. Выдох. Сердце трепещущей птахой совершило попытку вырваться из грудной клетки.

"Расскажи мне о себе".

Кристиан не смог прочесть мыслей девушки, но почувствовал всепоглощающую обреченность, завладевшую ее юной душой.

— Хорошо, — все тем же безразличным ровным голосом начала она. — Меня зовут Катиль. Мне пятнадцать лет.

Кристиан представил земных девочек в этом нежном возрасте и понял, что по зрелости в глазах уроженка Альфаира во много раз превосходит их всех, включая Линду.

— Я живу здесь с отцом уже несколько лет. Прежде мы были простыми крестьянами в маленьком селенье на границе гарбинского леса. Мать и отец много работали. Все свое время я проводила с братьями в полях.

Кристиан увидел образы, мелькавшие в голове Катиль. Ее мать, добрая, нежная женщина, кормила ужином свою большую дружную семью. Сидя за длинным столом, братья устроили шутливую перепалку, перебрасываясь сухими корками вчерашнего хлеба, за что получили нагоняй от матери. С охоты вернулся отец… Во внешности молодого Демьяна Кристиан с трудом признал того долговязого атамана шайки, который разговаривал с ним прошедшим утром.

— Повернись, — девушке необходимо было смыть грязь со спины и бедер эльфа.

Кристиан попробовал изменить положение тела, но ничего не вышло. Недовольный рык вырвался из его горла от осознания собственной немощи.

Не спрашивая разрешения, Катиль обняла торс эльфа и помогла ему принять нужную позу. Он испытал странное, пугающее в сложившихся обстоятельствах чувство — благодарность.

— Прежняя моя жизнь была не примечательна, а впрочем, было в ней и кое-что интересное.

Казалось, Кристиан должен был чувствовать боль от прикосновений пальцев Катиль к его ранам. Но боли не было. Ледяным ветерком обдувало дыхание девушки обнаженную плоть его спины.

— Как ты знаешь, люди предпочитают селиться вокруг какого-нибудь источника силы. В нашей деревне таким источником был великий мистик и проповедник. Многие люди считали старика спятившим, но моя мать часто ходила в его дом за советом и добрым словом. С собой она брала и меня.

Катиль отложила в сторону полотенце и достала пузырек. Когда девушка выдернула пробку, Кристиан почувствовал едкий запах. Многие травы были знакомы эльфу, но несколько компонентов снадобья он прежде не встречал.

— Однажды мать приболела и отправила меня за лекарством к Мелвину. Мы долго беседовали, а потом старик просил маму разрешить преподавать мне учение о травах.