Глава шестая

Сердце билось в бешеном ритме. Пронзительные крики ночных существ заставляли конечности судорожно вздрагивать. Катиль с раннего детства выучила непреложную истину: покинуть родной дом ночью и очутиться одной в гарбинском лесу, значит погибнуть самой ужасной из всех возможных смертей. Но сейчас девушка была не одинока и за более чем час изматывающего бега в наводящем ужас на всех людей Альфаира месте успела понять, что, лихо петляя и постоянно меняя направление движения, эльф не только запутывал следы, но и умело избегал обителей устрашающих монстров, населяющих непроходимую чащу, в которой волею судьбы оказалась той безлунной ночью невинная пятнадцатилетняя девушка.

— Тихо, — резко остановившись, только губами прошептал Кристиан.

Его мысли не вторили словам, поэтому Катиль поняла, что рядом, вероятно, был кто-то еще, тот, кто не имел возможность услышать речь золотого, но, как и все существа этого мира, без труда считывал ментальные образы своих собратьев.

Катиль замерла и взглянула на эльфа. Кристиан проделывал тот трюк, которому много лет назад старый наставник друид обучал маленькую девочку, — выпускал на волю астральное тело и проверял местность на наличие незримых опасностей. Девушка последовала примеру Кристиана, не вполне уверенная в том, что золотой сможет обнаружить чудовищ, которых заметит сама Катиль.

Учитель говорил:

"Сделай глубокий вдох. Потом выдох. Снова вдох. Выдыхай незаметно. Словно ветерок проносится мимо твоего лица. Пусть ветерок чуть касается носа. И залетает внутрь. И вылетает. И еще. И пусть ветра не станет.

Представь, что у тебя не два ока, а одно. И расположено оно меж бровями. Чуть выше. Закрой оба своих глаза и открой третий.

Ты видишь то, что сейчас не надо видеть. Но несколько мгновений смотри. Изучай. Запоминай. Пусть твой разум привыкнет к этому зрению. Пусть глаз начнет различать детали.

А теперь думай о том, о чем желаешь узнать. Представляй то, что хочешь увидеть. И смотри. И помни: никакого ветра."

Кристиан открыл глаза и уже хотел бежать дальше, туда, где не заметил никакой опасности, когда бросил мимолетный взгляд в сторону Катиль. Он ощущал ее присутствие, но с удивлением заметил: девушка не дышит. Покинутое душой тело, словно безжизненный камень, замерло — дочь атамана лесных разбойников пребывала в столь несвойственном для людей состоянии глубинной медитации.

Но эльф не был бы эльфом, если бы не смог прочесть мысли девушки и увидеть образы, мелькавшие перед астральным зрением Катиль.

Девочка в нерешительности замерла около двух высоких дубов, пространство между которыми казалось затянутым колышущейся мерцающей пленкой.

Кристиан опустил на траву бессознательное тело Джеймса и подошел ближе к Катиль.

— Не ходи туда, — шептали его губы рядом с ухом девушки. — Портал может вывести куда угодно.

"Я чувствую, что должна сделать это", — упрямился разум Катиль.

— Тогда молись, чтобы не оказаться в третьем мире.

Тонкое тело приблизилось к проходу. Еще немного. Еще. Девушка подняла руку в попытке пальцами прикоснуться к искаженной материи мироздания, но ничего не ощутила — ее физическая составляющая осталась в нескольких сотнях метров позади, возле Кристиана. Тогда Катиль набралась решимости и ступила в раскрытые объятия неопределенности.

Сознание понеслось по длинному тоннелю в другой мир. В мир Линды Смузи. Катиль, как на картинке, увидела чистые и светлые леса, засеянные поля, величественные города с огромными зданиями, автомагистрали, сети железных дорог, миллионы, даже миллиарды жителей иного мира. И единственными разумными существами, его населявшими, оказались люди.

— Пора, девочка, возвращайся.

Эльф не услышал недовольного возгласа, но почувствовал злость юной путешественницы и безошибочно распознал ее желание остаться там, за пределами родного ненавистного ей мира — Альфаира.

— Очень скоро, Катиль, ты навсегда покинешь эту планету, но сейчас не самое подходящее время.

Душа не хотела возвращаться в оставленное тело, но девушка понимала, что если она проведет несколько лишних минут в другом мире, связь с ее физической оболочкой может быть разорвана навсегда. И Катиль станет бестелесным призраком в измерении астральных сущностей.

— Давай же, девочка. Возвращайся ко мне.

Катиль раскрыла глаза и через минуту неуверенно повернулась к Кристиану. Ее щеки были мокрыми от слез.

— Я хочу туда, проход совсем близко.

Эльф с нежностью взял бледные хрупкие ладони в свои руки и заглянул в опечаленное лицо.

— Тоннель не стабилен. Он может выкинуть тебя уже совсем в другом месте. Ты знаешь, — Кристиан вытер слезы на прекрасном юном личике своей новой знакомой. — Скоро ты окажешься на Земле. К тому же, золотые эльфы очистят твою память, и ты начнешь жизнь с белого листа. Нужно потерпеть всего несколько дней, малышка. Соглашайся.

Опечаленная девушка опустила голову, понимая, что на этот раз правда на стороне золотого. Но как прекрасен показался Катиль далекий и чистый мир людей!

А в то время, когда погруженная в транс дочь Демьяна имела возможность посетить Землю и воочию лицезреть все ее величие, Жура, долговязый однорукий помощник ее отца, почувствовал, что почти нагнал эльфа. И Катиль. Его обостренное годами жизни в гарбинском лесу чутье гнусавым голоском всегда безошибочно подсказывало хозяину о приближении желаемое добычи.

Защищенный амулетом старой бабки, в темное время суток разбойник оставался незаметным для всех живых сущностей, сливаясь с мраком ночи. И Жура уже давно догадывался, что в кристалле, который передала ему по наследству дряхлая мать его непутевого отца, ведьма, обитает злой дух, и именно он время от времени беседует со своим хозяином.

"Девчонка. Во всем виновата девчонка. Она отпустила эльфа и того, другого. Ее следует наказать. А потом убить."

И снова этот дьявольский смех…

Жура злорадно усмехнулся своим собственным, как ошибочно полагал одноглазый, мыслям, и в который раз бережно погладил магический кристалл на шее.

— Как хорошо, что ты есть у меня, — прошептал разбойник, обращаясь к ведьминой вещице.

Кристиан и Катиль побежали дальше. Чутье не подводит эльфов. Тело раньше реагирует на то, что еще не успевает осознать разум. По спине золотого снова пробежала мелкая дрожь, и его собственные духи-хранители зашептали: "Бежать, скорее бежать! Как можно дальше от разбойников. Как можно ближе к Линде. Любовь развеет чары. Любовь защитит и тебя и девочку".

Катиль упала. В ее ногу воткнулась заточенная ветка. Капкан. Девушка попыталась встать, но сил больше не было. Кровь запачкала ее штаны и сапоги.

— Ночуем здесь, — удрученно глядя на стремительно растекающееся пятно заключил Кристиан.

Во время сна людей, эльфу предстояло позаботиться об их здоровье и безопасности.

Жура бежал изо всех сил, но всё равно не успел. Издалека разбойник увидел, как Эльф произнес заклинание, создавшее непроницаемое магическое кольцо вокруг него и этой дрянной девчонки, дочери атамана. Сколько раз голос подсказывал Журе не тянуть, а использовать для собственного развлечения и после прикончить Катиль! И сколько раз разбойнику удавалось сдерживать рвущееся из груди черное, как сама бездна, чувство, которое неизменно рождалось при виде беззащитной девушки. Но почему-то подобное желание посещало несчастного калеку лишь в те моменты, когда одноглазый вновь надевал бабкин амулет.

Но теперь, наконец-то, Жура понял, кто его истинный друг, а кто — враг. Девчонка предала всю банду, отпустив золотого и последовав за ним. Катиль бросила своего отца и тех, кто последние три года растил и кормил эту неблагодарную тварь. И ей бы удалось успешно сбежать вместе с тем, кого Жура считал своим главным трофеем, если бы не бесценный амулет. Кристал вовремя засиял и зашептал своему хозяину, предупреждая о побеге самого ценного из всех когда-либо пойманных их беспощадной бандой пленников.

Но сложившейся ситуации разбойник был несказанно рад. Теперь он один мог завладеть всем, чего так давно желал — милой и юной, но чертовски строптивой дочерью Демьяна и кровью золотого эльфа, которая, как верно предполагал Жура, способна избавить его от полученных в бою с вурдалаками увечий.