– Как я уже сказал, женщина не может наследовать престол, – равнодушно отозвался фейри, – так что с тех пор, как на свет появился ты, она меня больше не интересовала.

– Но ведь она твоя дочь…

– А ты её сын, – пожал плечами царь. – Много материнской любви ты от неё видел?

Ламберт только поёжился.

– Так это семейное?

– Скорее, видовое, – сухо усмехнулся его собеседник.

– И тем не менее, человек тоже не может наследовать царю фейри, – заметил Антар.

– Я не собираюсь погибать в ближайшие годы, – с оттенком неприязни сказал Кэролин. – У Ламберта будут дети, внуки… выберу кого-нибудь из потомков. Более подходящего.

– Более подходящего?

– Более склонного к деспотизму и тирании. С моими подданными нельзя миндальничать.

– Но закончи ты превращение в фейри, он бы…

– Я пожалел его, – резко оборвал Антара дядя. – Доволен? Я, может быть, и фейри, но не совсем уже бессердечный тип. У него был прекрасный потенциал… фантазия, свобода мысли, творческие задатки…

– А ещё он так доверчиво забирался к тебе на колени, этот малыш, – задумчиво продолжил Альдор. – За шею обнимал…

Какое-то движение тенью скользнуло по чертам Кэролина, но в следующий миг его лицо снова сделалось бесстрастным. Он не ответил. Однако Антар, внимательно следивший за мимикой дяди, восхищённо воскликнул.

– О! Даже так!

– Возможно, и это тоже, – сквозь зубы процедил тот. – Когда процесс дошёл до уничтожения способности любить, я смалодушничал. В конце концов, не считая Фионеллы, он мой единственный потомок. Пока что. Когда я это сделал, меня что-то словно грызло изнутри. Быть может, эта ваша пресловутая совесть.

– Но откуда тебе было знать, чего ты его лишаешь? Если ты сам никогда не любил?

– Я любил, – сухо ответил фейри. И добавил уже тише. – Однажды.

– И я до сих пор не понимаю, как это тебе удалось, – с некоторой грустью заметил Альдор. – Я пробовал внушить это чувство взрослым фейри – совершенно безуспешно.

Кэролин не ответил.

– А я, кажется, знаю, – сказал вдруг Антар. – Я был как-то в седьмом, самом дальнем из миров. Его физические параметры таковы, что… в общем, если коротко, там не действует магия. Чародей, с которым я туда попал, едва не свихнулся: он полностью лишился магических способностей. Но я вот сейчас думаю, что если бы туда попал фейри, то он стал бы…

– Антар, тебе говорили, что твоё всезнайство чрезвычайно раздражает? – неприязненно осведомился Кэролин.

– О, и не один раз, – легкомысленно ответил тот. – Так я прав?

Фейри неохотно кивнул.

– Когда я попал туда, я стал человеком.

– И… как? – участливо спросил Альдор.

– Я был очень счастлив, – сухо ответил тот. – И глубоко несчастен. Впрочем, и то, и другое продлилось недолго.

– А почему ты тогда… не остался там? – тихо осведомился юноша.

– Потому что Сумеречный Бог в очередной раз вернул Мелисенту домой. А без неё… без неё для меня оставаться там было бессмысленно.

– Вы были там с мамой?!

– И, заметь, без Милослава.

Лицо Антара вдруг потемнело.

– И вы с ней… – он запнулся, будто не решаясь произнести следующую фразу. – У вас был роман?

Всего на одну секунду, показавшуюся его спутникам очень долгой, Кэролин прикрыл глаза.

– Нет, – бесстрастно ответил он. – Ваша мать никогда не отвечала взаимностью никому, кроме вашего отца. Даже не смотря на то, что происходило всё это задолго до его рождения. Не для кого не секрет, как я отношусь к Северину… но даже я вынужден признать, что он стал ей хорошим мужем.

Царь фейри обернулся к Антару.

– И я никогда не видел её такой счастливой, как в день, когда родился ты. Возможно, это и навело меня на мысли заиметь собственных детей…

– А… ты? – тихо спросил Альдор.

– А я любил её сильнее, чем десять тысяч Милославов вместе взятых. Потому что для него она прежде всего сестра, а для меня она была… женщиной. Какое-то время.

– А как же… – Антар снова слегка замялся. – Эйзенхиэль?

– Князь Элизобарра? – Кэролин даже слегка улыбнулся. – Бедняга вампир. Его ветвь – самая уязвимая. Был от неё без ума. Признаться, я очень ему сочувствовал.

– Но ведь мама… то есть Лоридейль Лейнсборо вышла за него замуж?

– Мелисента использовала его. По своему обыкновению, – простодушно ответил царь фейри. – Это ей всегда прекрасно удавалось.

Замок Элизобарра, 345 г. от осн. Сообщества

– Ты… что? – Влад прекрасно расслышал, что только что сказал его отец, однако просто не мог поверить своим ушам.

– Я женюсь на Лоридейль Лейнсборо, – терпеливо повторил князь Элизобарра, – через три… нет, уже через два дня.

– Но она годится тебе в дочери!

– Она годится мне в правнучки, – сухо заметил Эйзенхиэль. – Я вампир, она – человек. Стандартная ситуация.

Влад смотрел на отца, молча играя желваками.

– Ты прожил с моей матерью десять лет, – наконец сказал он, – но так и не удосужился сделать ей предложение.

– И её счастье, – заметил белокурый вампир. – Иначе теперь мне пришлось бы её убить, чтоб жениться вторично.

– И что, я теперь должен называть эту пигалицу «мама»? – ехидно осведомился Влад.

– Не думаю, чтобы она стала на этом настаивать, – холодно ответил отец. – И вообще, чем меньше ты будешь попадаться на глаза, тем меньше у тебя будет возникать необходимость вообще как-то её называть.

– То есть я не могу больше жить здесь?

– Родовое гнездо не единственное моё поместье, – заметил Эйзенхиэль. – Выбери себе любой другой дом или замок. А если тебе так уж нужна компания, можешь вернуться к своей матери.

Влад представил себя под одной крышей с истеричной полусумасшедшей вампиркой и мысленно содрогнулся. В этот момент наверху парадной изогнутой лестницы появилась Лоридейль Лейнсборо. И стала неторопливо спускаться вниз.

Вопреки своему безалаберному образу жизни, Влад Элизобарра был не так уж глуп и довольно наблюдателен. А ещё он хорошо знал своего отца. Поэтому от него не ускользнуло, что взгляд князя, прикованный к приближающейся девушке, отнюдь не был полон эйфории влюблённости, которую можно было ожидать от счастливого жениха. Напротив, там были боль и тоска.

– Могу я поговорить с твоей невестой наедине? – спросил Влад, когда она приблизилась.

Эйзенхиэль вопросительно посмотрел на девушку. Та согласно кивнула.

– Хорошо, – сдержанно произнёс князь. – Но прежде, чем что-либо сказать, подумай о том, что обращаешься к своей будущей мачехе. И взвесь, действительно ли ты хочешь это сказать.

– Я не знаю, как тебе удалось это провернуть. Не знаю, что ты с ним сделала. Но я выясню, – шипящим от гнева шёпотом говорил молодой вампир. – Не думай, что ты самая умная и твоих трюков никто не замечает.

– Трюков? – вопросительно приподняла брови девушка.

– Тебе удавалось водить за нос людей, гномов и сидов, но я всегда знал, что ты жульничаешь.

– Интересно будет послушать.

– Восстание Кортландцев.

– И?

– Ты просто подкупила его руководителей. И они самим сдали своего лидера твоему королю.

– Да, помню, беднягу ещё четвертовали, – задумчиво сказала Лоридейль. – Ну так что? Это было дешевле, чем снаряжать армию, тянуть в такую даль… да ещё по пересечённой местности. А так… пара замков, три фьорда. Несколько титулов. И, заметь, это было значительно быстрее. Всего один маленький разговор, а на следующей неделе Кортландия уже входит в состав Витонской империи.

– Но это же… подло!

Девушка с сожалением посмотрела на него.

– Это политика.

– А в Южной войне? Ты убедила Вариона заключить союзы с Мельком и Аррионом, но как только они больше не были тебе нужны, он предал их, захватив одно государство и отдав на разграбление второе.

– Нельзя доверять союзу с сильнейшим, – пожала красавица плечами. – Мне жаль, что ты не понимаешь таких простых вещей.

– Не думай, что так будет всегда, – процедил Влад. – Я не знаю, что ты задумала… не знаю, как тебе удаётся манипулировать отцом. Помни одно: если вдруг с ним случится какая-нибудь неприятность. Что-нибудь из того, что происходить с людьми, которые тебе больше не нужны… тогда главой клана стану я. Даже он не в силах этого изменить. И клянусь тебе, что тогда я использую всю мощь Вампиров, чтобы тебя уничтожить.

Она посмотрела на наследника князя очень внимательно, а потом вдруг улыбнулась. Не своей обычной холодной и насмешливой улыбкой. А как-то даже тепло.