И еще одно - все алкоголики, со временем, начинают быть похожими друг на друга. Например, наши алкаши - все на одну рожу. И не потому, что я так думаю. Они действительно похожи, тот же взгляд, то же выражение лица, те же привычки. Думаю, не надо объяснять, кто победил у них внутри. По-этому и не люблю я ни водку, ни пиво, ни тому подобную хрень.

Если человек нормальный, ему не нужны никакие стимуляторы действия. Со временем и так все придет, а короткий путь - тот, что предоставляет алкоголь - только кажется более простым, а на самом деле ведет в никуда, причем очень быстро, так быстро, что и не заметишь, как окажешься на скамейке возле нашего подъезда. Сначала пиво для завязки разговора, затем без пива невесело, а дальше: «Пойдем туда, там пиво будет» - и больше ничего и не надо слышать.

Именно это я и начал, вернее попытался начать гнать после второй вы-питой стопки. Не знаю зачем, но меня понесло.

- Мираж все это, - говорю.

- Чего? – спросил Санек, улыбавшийся до этого.

И Настя - ее выражение лица ясно говорило: «Что за бред ты несешь?» Смотрела она на меня то ли с удивлением, то ли с презрением.

Неловко так стало.

- Это… Кислый… - заговорил Санек, выковыривая спичкой кусок колба-сы, застрявший в зубах, - …по подъезду тут ходит, лампочки собирает.

Все, и я, в том числе, дружно прыснули от смеха.

Тут надо пояснить.

Кислый этот – олень, пустой человек. Вообще-то, он - Костя, лет на пять он старше меня и Санька. Он прославился тем, что вечно болтает о себе вся-кую дичь.

К примеру, он всем говорил, что поступает в «коллеж», - именно «КОЛ-ЛЕЖ» - он так говорит, - хотя с трудом закончил школу. Хотел поехать рабо-тать за границу, но не поехал - его соседка, учительница, не дала ему какую-то справку. Бегал зимой без куртки, всем говорил, что гаишник отобрал у него машину, а бензин кончился. В паспортном столе он крутился у кабинета, где выдают паспорта по утрате. А всем лепил, что стоит за загранпаспортом. То все доставал, что оружие хочет купить себе. То перед алкашами выступать начинает, что у него после героина глюки. Или ходил он по улице с платой и говорил, что Плэйстэйшен приобрел, только ещё пару плат прикрутить надо.

Я так думаю, Кислый псих или вроде того. Шизик полный. В дурке ему место. Особенно, после того, как он крутил роман с какой-то шалавой, а потом бегал по улице с ножом и все пытался и пытался вскрыть себе вены.

Но не вскрыл - ведь для человечества он важней живой, в этом и состоит весь смысл жизни Кислого, который нам, смертным, не понять.

- Такой типуган, - не унимался Санек, - идет, короче, такой…

Санек перевел разговор в своё привычное русло уличных разборок. Не-интересно мне было это слушать - всегда одно и то же, скука смертная.

Отошел от стола и сел на диван, включил телевизор и уставился смотреть какой-то неинтересный футбольный обзор чемпионата России. Правда, меня он порадовал - нет, обзор действительно был неинтересный - зато Настя сразу потеряла интерес к разговору с Саньком, начав отвечать на SMS. Санек, по-лучается, говорил в пустоту.

«Значит, я ей еще интересен», не без гордости подумалось мне.

Как сейчас помню эту мысль.

«Дубина, она бы не пришла, если бы не хотела общаться с тобой, это и так понятно» - это уже другой голос внутри головы.

Знаю, что это так, но что делать - ума не приложу.

- Да ну его, футбол этот, бля, бегают двадцать мужиков потных за мячом, вон «ЧП» включи, - сказал Санек. Он заметил быстро потухающий интерес На-сти к разговору с ним, его это явно задело.

- Есть что послушать-то? – сказал он скороговоркой, глотая пиво.

- Посмотри там - говорю и показываю на дисковую подставку. Забыл сказать ему, что музыкальный центр сломан и всю музыку я слушаю на ком-пьютере.

Вот, пожалуйста, первые признаки алкогольной рассеянности.

Санек деловито начал вынимать диски с подставки. Деловито разгляды-вая, стал складывать их в стопку рядом, не удосуживаясь вставить их обрат-но в ячейки. А мне смешно, все диски англоязычные, а он из тех, кто записы-вал русскими буквами английские слова.

- Как учеба? - спросила вдруг Настя, скучно ей было.

- Нормально, - говорю. - Как у всех.

В ответ она только усмехнулась, продолжая изучать постер Киры Найтли, висевший в соседней комнате. Повесил его как-то и все хотел снять, да как-то руки не доходили, висит и висит. Занятие Санька ее ничуть не интересовало. Наверное, надо было задать ответный вопрос - как у нее дела на учебе. Ведь ее взяли в десятый класс, сейчас она была выпускницей, ЕГЭ скоро…

…но меня, барана, по-прежнему интересовал вопрос – чьи же носки так воняют?

- Ничего нормального нету, - констатировал Санек, - одна лабуда.

«И ты туда же», подумал я, а сам-то ли объясняю, то ли оправдываюсь - сам не понимаю.

- В компьютере вся музыка.

Отрезать язык захотелось самому себе - ведь не хотел ему ничего предла-гать! а теперь он попрется включать мой компьютер, причем, тут и не гадай - не музыка ему там нужна, а порнуха сетевая.

Но в компьютер он не полез, а взял у меня пульт от телевизора и принял-ся перещелкивать каналы.

- Есть что посмотреть-то? – зевнув, спросил Санек.

Ответил как есть – видик сломан, все кино тоже в компьютере - это я уже соврал, чтобы не стал Санек диски клянчить.

Говорить всем опять стало не о чем. Даже комментарий Санька по пово-ду того, что мент родился, не показался смешным. Настя рылась в телефоне, Санек отчаянно думал, что сказать, а я надеялся, что они скоро уйдут и раз-глядывая в окно, чуть шевелившийся на ветру пакет, невесть как оказавшей-ся на дереве.

И тут дошло. Санек притащил ко мне ее уж явно не для бесед, а для дру-гого. Как-то изначально я и не подумал ничего, а теперь стала меня глодать мысль, что он ее трахает или же привел трахнуть, и я тут вообще лишний. И плевать, что никаких признаков не видно - если не видно, это не значит, что их нет. Так погано стало от этого, мерзостно. Сам того не понимая, я ревновал Настю. Не мог я допустить мысли, как она лежит под этим дегенератом, да еще и в моем доме. А самым мерзким было то, что я не знал ее мыслей и не знал, а против она или нет?

Еще, как назло, историю вспомнил. Санек в один из своих редких визи-тов, по осени, рассказывал.

Не знаю, придумал ли он это или нет, но рассказывал он историю, как один раз, на выпускном, почти развел Настю на секс, уже повел в пустой класс, да ему помешали. Смешно, самоутверждение это все было, дешевые понты. Тогда не поверил в это. Свежи еще в памяти были наши прогулки и то, как она с ним общалась. Так, мимолетно, по-дружески. Теперь все поис-терлось и… Смятение. То есть, тогда помешали, а потом... сколько времени прошло с того времени? Почти два года - с выпускного, и год почти - со вре-мени, когда я с ними обоими общался. Пропасть времени. Сколько всего могло произойти и произошло уже!