— После длительной отсидки в твоем мирке он все надеялся, что Глициния вернется… даже с детьми.

В коралловые стены помещения постепенно возвратились планкноиды, и вслед за ними белый свет залил пустую комнату, развеяв нашу уединенность и таинство беседы. В дверь, переступая ножками, робко вошли живые стулья, пуфики и столик с диванчиком.

— Вот это любовь… — прошептала я тихо.

— Галина, вас ждут в зале для переговоров. — Сообщил объявившийся в дверях важный рыб с красным хребтом и желтыми плавниками, ярко выделяющимися на серебристой чешуе. Сзади него по стойке смирно стали шестнадцать ловцов в одинаковых костюмах.

— Но я еще… не поела!

— Император настаивает…

— Прекрасно! Пусть и далее настаивает, авось настоится то, что он настаивает.

— Галина!

— Ой, да прекратите орать. Я знаю, как меня зовут, а вот как к вам обращаться…?

— Первый граф-рыб империи Гарвиро Тавериль Тио Стук

— Аааа, Стук. — Протянула я с ехидцей, глядя в его надменную рыбью морду. — Стучите императору постоянно или время от времени постукиваете?

— Для вас Тавериль Тио Стук. — Прорычал рыб.

— Значит постоянно. — Я поднялась и отряхнула крошки со своей тюремной робы. И вот с удивлением подмечаю, что я одета в те же цвета, что и его крабы. И чтоб я после такого открытия молчала? Да ни за что!

— И как продвигаются работы по восстановлению вашей тайной тюрьмы? Тереха разгромила все или что-то еще осталось?

— Ты! Ты…! — граф-рыб, выпучивший глаза от злости, вдруг перевел взгляд на поднявшихся с пола зелена и амура. — Ты-тысячу лет его владельцам придется восстанавливать. Пойдемте.

— Только если меня будут сопровождать мои помощники. — Пролепетала я. — Чувствую себя неважно, знаете ли… четырехдневное заточение далось с трудом.

— Они пойдут с вами. — Зло заверил рыб, в чьих интересах явно было закопать меня под ближайшим кораллом или скормить еще одной многолапистой океанической зверушке.

— Ой, прям нет веры здешним обитателям… — пролепетала я, выходя к рыбу в коридор. Оглядываюсь на хмурых Донато и Сооррского и, подмигнув им, сладким голосом добавляю. — Интересно, что первым оторвет похитителю Ган? А еще интереснее, как быстро оставшееся зажарит Люц?

От граф-рыба ни звука, но сердцем чую, прислушивается гад.

— И долго ли они будут гадать, что на мне до сих пор ваша роба, — обратилась я к Тио Стуку, который плывет впереди и, судя по активно хлопающим жабрам, медленно звереет. — Хотя, если подумать, им обоим должно быть известно, кому именно принадлежала та далекая тюрьма…

— А вот и нет! — просиял Стук и, ткнув в меня плавником, дал короткий указ. — Переодеть.

Ну что сказать… Мне тут же стало понятно, что в Гарвиро все пожелания высокопоставленных рыб приравниваются к закону, который мгновенно приводится в исполнение. Я не только прикрыться не успела, или дать отпор, но даже пискнуть: «клешню убери!» как оказалась в чешуйчатом белом платье с красными плавниками и воротником, пышной юбкой из удивительной тонкой ткани с россыпью мелких жемчугов.

Здешние рыбки плоскодонки, поэтому мою немалую грудь оценили все присутствующие. Правда, вкусы у них разные, так что в сонме семнадцати громких и брезгливых: «Ну и страшенная!» потонуло три четко произнесенных восклицания: «Прекрасно выглядишь!», «Галочка, восхитительна!», «И это все достанется Нардо?!»

— Да, именно ему, как только выберемся, — сообщила я улыбчивому зелену с непомерным либидо.

— Даже не облизывайся, — предостерег его подошедший Себастьян и что-то тихо произнес. Соорский мрачнеет на глазах:

— И что, до сих пор?

— А ты думаешь, почему ее с такой легкостью отправили назад.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: