На трассе в северном направлении машин было не много. В аэропорту я нашел стоянку и припарковался неподалеку от терминала:

— Захвати куртку!

Она посмотрела на меня:

— Я не взяла ее.

Нахмурившись, я положил ладонь на ее руку:

— Ничего, здесь теплее, чем в Гленвуде.

Свою куртку я тоже забыл.

— Есть хочешь? Можно перекусить по пути в «МАКС».

Оказавшись в здании аэровокзала, я понял, что умираю с голоду. От завтрака в желудке не осталось и следа. В ближайшем киоске я купил кофе и булочку, а затем нашел свободные места рядом с залом прибытия международных рейсов.

Ни есть, ни пить девчонка не стала. Она наблюдала за людьми: выбирала какого-нибудь человека и провожала взглядом, пока тот не скрывался из поля зрения, потом принималась следить за кем-нибудь другим.

— «МАКС» — портлендская система рельсового транспорта, — внезапно произнесла она дикторским голосом.

— Откуда ты узнала?

— Просто пришло в голову. Как будто всегда там было. — Она усмехнулась. — Только сначала до меня не дошло.

Поди разберись, то она ничего не знает, а то вдруг оказывается, что знает все, нужно лишь вспомнить. Впрочем, тайна не делала ее менее привлекательной.

Она продолжала наблюдать за проходящими мимо людьми.

— Когда отходит трамвай?

— Каждые пять минут, по-моему. До ближайшей к книжному остановки ехать с полчаса.

Я доел булочку, стряхнул крошки. Около багажного транспортера у меня появилось чувство, что мы — путешественники, ожидающие выхода в мир. В конце здания билетный автомат «МАКС» проглотил мои двадцать долларов и выплюнул два билета и сдачу.

Мы ждали на улице под навесом. Дождь моросил не переставая. Людей на остановке собралось немного, я исподтишка рассматривал каждого: не следит ли кто за нами? Хотя это была лишь верхушка айсберга моих переживаний. Мама знала о поездке с Джеком в Гленвуд и могла предположить, что девчонка с нами. Поделилась ли она с кем-нибудь догадками? Вполне возможно, этого и не потребовалось. За девчонкой устроили погоню. Если она настолько важна, вероятно, за ее охрану кто-то отвечал. И уж точно не мама.

Я медленно перевел взгляд на девчонку: она водила пальцем по объявлению о выставке плодоовощной продукции. А вдруг ее прослушивали? Она говорила, что общается с кем-то, к тому же узнала, что возле дома караулят, еще до того, как я достал подзорную трубу.

Я невольно отступил на шаг. Она тотчас взглянула мне в глаза:

— Что?

Вся моя настороженность разом исчезла, мне не терпелось обнять ее, взять за руку, сделать хоть что-нибудь, чтобы быть ближе.

— Как голова?

— Хорошо.

Как расспросить ее о том, что мне необходимо знать?

— Ничего… не появилось?

Секунду помолчав, девочка ответила:

— Нет, ничего особенного.

Я не хотел, чтобы она разволновалась и вспомнила, что нас преследуют.

— Так ты слышишь их? — спросил я как ни в чем не бывало.

Она нахмурила лоб, задумалась и наконец произнесла:

— Сейчас опять все в порядке.

Возможно ли, чтобы тот, из-за кого она оказалась в таком состоянии, слышал все, что слышала она? Неужели так нас и выследили?

В трамвае мы прошли в самый конец, чтобы видеть пассажиров, и я, укрываясь, развернул оставленную кем-то газету. Уютное маленькое пространство в других обстоятельствах могло показаться даже романтичным.

Трамвай покачивало, и вскоре девочка задремала, уронив голову на грудь. Немного погодя я опустил газету — проверить, что происходит вокруг. К счастью, невероятное количество курсирующего в крови кофеина не давало мне сомкнуть глаза.

На остановке вошел парень, на вид старше меня, с видеоайподом в руках, на голове — кепка команды «Орегонские утки».[5]

Я вспомнил заголовок спортивной рубрики из газеты, которую только что держал перед собой: сегодня день матча на первенство штата. «Утки» играли с «Орегонскими бобрами»,[6] а значит, на несколько часов местное население разделилось на два лагеря.

Парень снял промокшую куртку, положил на сиденье, затем стряхнул воду с кепки и снова надел ее на голову. На коленях у него стояла огромная сумка, которую он крепко прижимал к себе рукой. Сумка закрывала черно-оранжевого бобра на футболке. Я улыбнулся. Какой идиот станет носить одежду с символикой обеих команд-соперниц именно в день матча за первенство штата?

И тут я замер.

Никто, даже самый последний придурок.

Парень мог занять любое место, но он уселся неподалеку — достаточно близко, чтобы наблюдать за нами. Однако в нашу сторону так и не взглянул. Или все-таки я ошибся? Объект моих подозрений был полностью погружен в свой айпод. Я присмотрелся к сумке, особенно к дырочке возле шва. Протер утомленные глаза и вновь уставился на нее. А вдруг там спрятана камера?

Так, стоп. Бред какой-то.

И все-таки.

Развернув газету, я снова закрыл нас от остальных пассажиров. В голове созрела идея: выходим!

Я разбудил девчонку.

— Уже приехали? — пробормотала она.

— Типа того.

Студент тоже поднялся. До выхода ему было ближе, чем нам. Парень стоял слева от меня, девчонка — справа. Трамвай замедлил ход и остановился. Девчонка сделала шаг вперед, но я задержал ее, а когда звонок возвестил, что двери вот-вот закроются, вытолкнул беднягу на улицу, выхватив у него айпод. Трамвай тронулся, парень бросил на меня гневный взгляд и полез в сумку: не успели мы отъехать на пятьдесят ярдов, как он уже что-то орал в телефон.

Дрожащими руками я сжимал злополучный айпод. Звучал голос какой-то певички. Я просмотрел содержимое устройства: кроме нескольких отстойных фильмов и девчачьих песенок, ничего!

— Ой! Кажется, я схожу с ума.

Девчонка положила руку мне на плечо:

— Подумал, что за мной следят?

— Один раз тебя уже нашли.

Мы вернулись на свои места.

Великолепно! Пытался помочь девчонке — и спер айпод у несчастного студента!

Скорее бы уже добраться, ведь, если парень позвонил в полицию, у нас возникнут проблемы.

— На следующей остановке можем сойти. Прогуляемся немного.

— Отлично. Мне нравится гулять. — Она улыбнулась и на секунду прикусила губу. — Я имею в виду, сейчас. А вот любила ли я гулять раньше — не знаю.

Через несколько минут объявили остановку, и трамвай замедлил ход.

Я поднялся:

— Пойдем!

Сеял противный мелкий дождь — достаточно сильный, чтобы вымокнуть до нитки. Одной рукой я держал газету над нашими головами, а другой — обнимал девчонку за плечи. Мы старались идти под навесами, но их было немного. Глупо, на мой взгляд, ведь Портленд на всю страну славится ненастной погодой. Навесы здесь должны устанавливать в обязательном порядке.

Мы вошли в кофейню «Старбакс», соединенную со старым отелем. В углу стоял огромный камин. Я указал на стоящий против него диван:

— Посиди пока тут, согрейся.

Выбросив намокшую газету в урну, я отправился заказывать кофе. В носу у бариста висело толстое серебряное кольцо, в фиолетовых волосах выделялась зеленая полоска. Меня он удостоил лишь мимолетным взглядом. Наверное, тоже знал, как это неприятно, когда тебя рассматривают в упор.

Девчонка взяла стаканчик с кофе. Мы сидели у камина, грелись и обсыхали.

— Сколько еще идти? — спросила она.

— Совсем чуть-чуть. — Я ткнул большим пальцем влево. — Два квартала.

В фойе вошла семейная пара. Я насторожился, но они безотрывно любовались сидящим в коляске малышом.

Неужели я как полоумный ищу вокруг злодеев? Что сделал бы тот тип у ворот, пусти я его в дом? Похитил бы девчонку?

Она сидела у пылающего огня и все равно дрожала.

— Как ты?

— Просто озябла. Немножко.

Я снял фланелевую рубашку и отдал ей, хотя меня и самого в одной футболке пробивала дрожь.

До сих пор я не донимал ее расспросами. Возможно, пришло время немного поднажать?