Я шел и напряженно думал о том, что делать дальше. Лора с огромным трудом согласилась посидеть с Майклом до моего возвращения, и это стоило Розенбауму лишние полторы сотни (ну не из своих же я буду оплачивать ее услуги). Дальше я оставался один. А это было хреново донельзя. Во-первых, мне была необходима лишняя пара рук, пока я буду капать Майкла, во-вторых, мне завтра на работу, а оставлять этого урода одного крайне нежелательно еще минимум сутки. В-третьих, комната требовала уборки. Вывод – мне нужна помощь. Я начинал понимать смысл слов Майкла о том, что в одиночку здесь не выжить.

Решение пришло как-то само, это был прилив вдохновения при виде спешащего мне навстречу чернокожего подростка лет шестнадцати. Очень хорошо, что я не успел все обдумать, иначе, боюсь, просто не решился бы. Тупо бы зассал.

- Эй, чувак, - я тормознул пацана за рукав куртки.

Тот недовольно посмотрел на мою руку.

- Эй, мужик, клешни убери, - фыркнул он.

- Большого брата знаешь? - я перешел сразу к делу, подавив почти инстинктивное желание сунуть ему десятку.

- Допустим, - парень посмотрел на меня со сдержанным интересом.

- Сможешь найти его?

- Возможно.

- Тогда найди и скажи, чтобы он прислал кого-нибудь, у кого много свободного времени, к Майклу Розенбауму, - я вспомнил слова соседа про то, что с этими детишками надо говорить просто и доходчиво. Я убеждал себя, что испугаться собственной наглости я еще успею.

Парень на несколько секунд задумался. Я затаил дыхание.

- От имени кого я должен говорить с Большим братом? - спокойно спросил он. Блядь, какое кино они здесь смотрят, это даже не коза ностра, это, на хуй, якудза какая-то!

- Скажи, что тебя прислал Док! – рявкнул я и, коротко кивнув, зашагал дальше.

Я чувствовал себя героем даже не фильма, а какого-то дебильного комикса. Блядь. СпайдерДженс.

Никогда не думал, что когда-нибудь доживу до столь полной потери инстинкта самосохранения, чтобы просить, нет, не просить – требовать! помощи у малолеток из уличной банды.

Теперь всё зависело от степени авторитета Майкла среди этих хищных зверят. Если я ошибся, и Розенбаум притащил в тот раз Большого брата силой или угрозами – пожалуй, пиздец нам обоим. Мне так точно пиздец – за куртку, за ролекс, и за то, что охуел сверх всякой меры.

***

В следующие полчаса я накрутил себя до такой степени, что уже порывался идти собирать вещи. Я принял решение, что если в ближайшие десять минут никто не появится, я звоню 911, сдаю Майкла медикам, а сам делаю ноги отсюда, и подальше. Я, в самом деле, был искренне благодарен Розенбауму и хотел ему помочь, но мои возможности не безграничны. Подвиги – это уже однозначно не мое. Прости, Майкл, ты не тот человек, ради которого я буду драться до последнего.

Блядь, и почему мне кажется, что я безуспешно пытаюсь оправдаться сам перед собой? Ключевое слово – безуспешно.

Через десять минут я вздохнул и стал собирать капельницу. Ну не мог я его бросить, просто потому что… Да черт его знает, почему.

Я решил, что обдумаю мотивы этого дурацкого поступка позже. Например, когда меня будут убивать мальчики Большого брата.

Я размышлял, куда прицепить пакет с раствором, когда в дверь постучали. Странно, что я ничего не уронил, я не просто вздрогнул, а почти подпрыгнул. Нервы ни к черту.

- Звонок не работает, - радостно пояснил с порога коротко стриженый блондин лет двадцати. - Это ты - Док? Большой брат прислал меня посмотреть, в чем проблема.

У меня отлегло от сердца.

Я посторонился, пропуская парня в квартиру. Проблема по-прежнему лежала на полу и, тяжело дыша, пускала слюни.

- Вот блядь, - сообщил парень.

Это еще было мягко сказано, на мой взгляд.

- Как зовут? – грубо спросил я, опускаясь на корточки рядом с Майклом. Что поделать, когда я испуган, я пытаюсь казаться более страшным, чем есть на самом деле.

Парень разглядел булавку в распухшем языке Розенбаума и ощутимо побледнел. Слава богу, он хотя бы не стал тупить и быстро представился, хотя, на мой взгляд, переусердствовал с официозом.

- Чад Майкл Мюррей.

- Надеюсь, ты не думаешь, что я каждый раз буду все это выговаривать? – фыркнул я, подхватывая Майкла подмышки. - Помоги.

Мы перетащили Розенбаума на диван, и я, наконец, получил возможность заняться тем, что я действительно умел делать, в отличие от переговоров с малолетними бандитами.

Промыванием желудка я решил не заморачиваться, все, что могло всосаться, уже и так всосалось, да и выблевал он достаточно.

Чад дал дельный совет зацепить пакет за открытую дверцу шкафа, попытался сбегать проблеваться, когда система сорвалась с иглы и меня окатило кровью, и железной хваткой держал руку Розенбаума, когда тот вдруг задергался. Короче, парень оказался действительно полезным.

Я влил в Розенбаума два пакета. Под конец второго Майкл зашевелился и попытался встать, я добавил еще десятку седуксена в резинку и с удовлетворением увидел, что он обмочился. Атонии мочевого пузыря нет, а значит, мне не придется брать в руки хозяйство Майкла и ставить ему мочевой катетер. Не то чтобы это напрягало лично меня, но вот Чад, боюсь, меня бы не понял.

Мне хватило его напряженного взгляда, которым он следил за моими действиями, пока я раздевал отключившегося пациента.

- Эй, парень, это - в грязное белье, - я кинул Мюррею загаженную одежду, тот брезгливо вздрогнул, но подчинился.

Я стащил с кровати одеяло и накрыл Розенбаума.

Майкл выглядел значительно лучше. Интоксикационный сопор сменился медикаментозным сном, а на большее пока что рассчитывать не приходилось. Не испытывая особой уверенности в своевременности этого шага, я все же сел рядом с Майклом и вытащил булавку. Розенбаум дернулся и застонал. Слава тебе господи, на боль начал реагировать, притырок.

Я на секунду задумался, и счел свой долг на сегодня выполненным.

- Все, я спать, - заявил я, направляясь к двери. На часах было без четверти два. До хуя долго мне спать осталось.

- Эй, а как же я? – растерялся Чад. Нет, он не просто растерялся, он пришел в ужас.

- А ты остаешься и хранишь сон этого долбоеба, - пояснил я, - если что случится, я в тридцать восьмой.

- Но…

- Кстати, приберись тут, - я небрежно кивнул на подсохшую лужу на полу.

Чад вспыхнул.

- С какой это стати? – возмутился он.

Я пожал плечами.

- Не, ну как знаешь, конечно. Тебе здесь спать. И нюхать.

Все. Вот теперь – действительно все.

Я вернулся к себе и упал на кровать, не раздеваясь.

Мое «все» продолжалось ровно до половины четвертого, когда под дверью раздался завывающий от ужаса голос Мюррея.

- Док, проснись, Док! Док! Док, ему плохо!!!

Блядь, слава богу, этот маугли сообразил, что не надо звонить в дверь. За звонок я бы его убил.

Я мученик. Я немного святой.

Я вновь потащился в тридцать девятую квартиру, как выяснилось, только для того, чтобы убедиться, что Розенбаум спит сном пьяного младенца и оглушительно храпит. Не имей я опыта засыпания рядом с пьяными мужиками, возможно, я бы тоже испугался этого рева. Бедный натурал Мюррей. Впрочем, интуитивно Чад среагировал правильно. Хрипы, напоминающие храп – один из наиболее явных признаков агонии. Блядь.

- Слушай, Чад, - сдался я, - иди домой.

- Да, но как же…

Слава богу, хоть блевотину убрал и даже пол помыл.

- Блядь, Мюррей, уебывай сейчас и возвращайся утром в семь, - я достал плед из шкафа и рухнул на кровать Майкла.

Утром мне пришлось насильно расширить кругозор Чада, объяснив ему, как делать внутримышечные. Если с наполнением шприца особых проблем не возникло, то заключительная часть, а именно – втыкание иглы в мышцу, привела Мюррея в шок. Я быстро рассвирепел, начертил на заднице спящего Розенбаума маркером квадрат, куда нужно колоть, и, после двух попыток вонзания шприца в подушку, заставил Чада сделать укол при мне. Мюррей выглядел счастливым и слегка растерянным, точно приобщился к настоящему тайному знанию.