Шорох шагов заставил Озрика обернуться. Обходя заросли малины, по едва заметной тропке, на прогалину вышел Странник. Зеленый, плотный плащ, подпоясанный вервием, посох, мешок за плечами, капюшон, скрывающий лицо. Словно в зеркало посмотрел

- Мир тебе, Озрик – Странник остановился в двух шагах.

- И тебе отче. Как твои раны? Зажили или все еще беспокоят?

- Узнал, значит – Озрику показалось, что Странник довольно улыбнулся.

- Узнал. Дней-то не шибко много минуло.

- Хорошо, это только упрощает дело. – Странник оглянулся и, приметив удобный пенек, присел. – Ты дошел уже почти до конца пути, Озрик. Осталось совсем немного.

- Ну да, всего делов-то, – саркастично хмыкнул Озрик. – Убедить гномов осудить соплеменника в угоду чужакам и взять штурмом его крепость.

- В этой жизни ничего даром не дается. Но самое трудное ты уже преодолел. Сломить вековой наговор и судьбе наперекор пойти не каждый сможет. И не любой сдюжит. – Покачал головой Странник – Остальное, дела тебе привычные и знакомые и не по разу деланные. Ты справишься.

- Может и так, – согласился Озрик, складывая припасенные дрова в вязанку, – но позволь спросить, что привело тебя с столь отдаленный уголок земель обитаемых? Не думаю, что только для торжественного оглашения моих успехов ты в эту чащобу забрался. Да и для случайного совпадения как-то многовато удачи.

- По воле Богов дороги мои ложатся по миру. Однако ты прав и этой встречи я искал. Пришла пора снять маску, Озрик. Гномы народ прямой и справедливый, обособливо когда спор идет не за злато и каменья самоцветные, а за честь родовую. Идти к ним суда алкая да самому таясь, невместно. С открытым лицом надежней будет.

- Давно пора, – с облегчением сказал Озрик и принялся стаскивать изрядно надоевший плащ. – Прости отче, но не по моим плечам твоя одежа. Устал я от нее, будто мешки с камнем колотым на плечах таскал

Странник только хмыкнул в ответ, затаив в уголках глаз веселые морщинки. Принял от Озрика плащ, уложил в мешок, крепко завязки затянув.

- Ну, вот и все. – Странник поднялся на ноги – будет на то воля богов – свидимся еще.

- Может поснедаешь с нами, отче? – кинул Озрик на вязанку хвороста, – мы тут недалече устроились. Костерок разведем, а там и что пожевать поспеет.

- За приглашение спасибо, но недосуг мне – сказал Странник – Прощай Озрик, удачи тебе.

Старик подхватил мешок и зашагал обратно по тропке, скрывшись вскоре за поворотом. Озрик постоял еще пару минут, запрокинув голову, подставляя лицо лучам закатного солнца, пробившим густую листву. Затем глубоко, во всю грудь, вздохнул лесной воздух, повел плечами, радуясь свалившейся с них тяжести, поднял вязанку и пошел обратно к стоянке.

Шурша прошлогодней листвой и мелкими камушкам, Озрик поднялся на взлобок холма обрамленного могучими дубами и бросил вязанку возле подготовленного эльфом кострища. Галиат, примостившись на теплом от солнечных лучей камне, перебирал стрелы, рассыпанные перед ним на плаще. Ратмир, чуть слышно похрапывая, спал в тени молодого дубка, невесть как выросшего на самой вершине холма.

- Долго ты, – сказал Галиат, подтягивая жилку на стреле

- Сухостоя мало в округе, – ответил Озрик, ломая сучья и складывая их шалашиком для будущего костра, – то ли деревня рядом, то ли святилище какое в дубраве, непонятно. Но задерживаться здесь не след.

- Значит, не будем, – Галиат отложил обихоженную стрелу в колчан, перевел взгляд на Озрика и удивленно вскинул бровь, – ты потерял плащ?

- Хозяин забрал, – развел руками Озрик, – сказал хорошего помаленьку.

Галиат скептически хмыкнул. Пока Озрик щелкал огнивом, разводя огонь, эльф перебрал все стрелы, сложил их в колчан и, обстругав длинную жердь, нанизал на неё тушку подсвинка, подстреленного в ближнем перелеске.

Огонь весело трещал, поглощая сухие ветки, рассеивая сгущающиеся сумерки. Аромат жареного мяса, смешиваясь с пряным запахом дыма, поплыл над стоянкой, заставив Ратмира сонно заворочаться, шумно втягивая носом ночной воздух. Однако даже близость сытного и вкусного ужина не смогла вырвать его из тенет сна. Проводник, почмокав губами, сглотнул набежавшую слюну, перевернулся на другой бок и затих.

- Может разбудить? – спросил Галиат, прокручивая самодельный вертел. – Голодным останется.

- Пусть спит, – Озрик поворошил дрова, уменьшая пламя, – ему сейчас отдохнуть важнее, чем наестся. Оставим пару кусков посочнее.

- Останемся на дневку? – спросил Галиат, глядя как угольки в кострище весело потрескивают, плюясь язычками пламени в тех местах, где с подрумянившейся тушки капал жирок.

- Смысла нет. До кряжа недалече, – пожал плечами Озрик, отрезая от жаркого кусочек на пробу. – Ратмир из Леса всегда близко к цели выводит. Да и тракт, скорее всего, где-то рядом. Места-то обжитые. О! Вроде готово!

- Я заметил, – отозвался Галиат, помогая снять вертел, – дичь пуганная, осторожная. Ягодники обобраны полностью и грибов не видать.

- Значит, будем дежурить, – Озрик, сноровисто орудуя ножом, разделал тушу, срезая мясо с костей. – Я до третьего часа по- полуночи. Ты до рассвета.

- У меня задумка получше, – эльф бросил ненужный уже вертел в костер и, покопавшись в мешке, достал сверток в котором покоился ярко-зеленый кристалл размером с детский кулачек. Сжав амулет в руке, Галиат обошел стоянку по кругу, под самыми стволами деревьев, кончиком меча очерчивая линию на земле. Едва концы линии сошлись, заключая стоянку в кольцо, линия и камень в руке эльфа ярко вспыхнули на мгновение. Галиат довольно кивнул и вернулся к костру, убирая амулет в сумку.

- Готово, – сказал он, усаживаясь возле костра, – теперь эту линию ни живой, ни мертвый не переступит. Только Озрик, ты тоже к защите не приближайся, а то, сам понимаешь…

- Да знаю я, – отмахнулся Озрик, – не дурак. Ешь и давай на боковую. Ратмиру не забудь оставить. А то он нас с тобой завтра с голодухи сожрет.

Раскатав шкуру, Озрик лег, пристроив голову на мешок, накрылся плащом, закрыл глаза и мгновенно провалился в сон, темный, глубокий и спокойный.

Треск веток и неразборчивое бормотание разбудили Озрика. Казалось, только глаза сомкнул, а небо уже просветлело, отделяясь от земли узкой полоской зари, и звезды пропали до следующей ночи. Погасли все без исключения.

Озрик сел, провел руками по траве и протер лицо, утренней росой, смывая остатки сна и огляделся. Возле костра, скрестив ноги на кахарский манер, сидел Ратмир, разогревая над огнем, оставленное с вечера мясо, жадно заглатывая дымящиеся кусочки и запивая их крупными глотками воды. Галиат, бесшумно ступая, ходил вдоль опушки леса, снимая охранный круг.

Озрик встал, потягиваясь и разминая затекшие ноги.

- Доброго утречка, – буркнул Ратмир, протягивая ему баклагу с водой, – чего вчера не разбудили? Жрать охота, аж живот подводит. Сил никаких нет.

- У тебя их и не было, – парировал Озрик. – Ты вчера больше на бревно похож был, потому и не разбудили.

- Хорошо хоть оставили чего пожевать, – проворчал Ратмир, вгрызаясь в кость в поисках костного мозга.

- Вот и не бухти. Наслаждайся

- Мне одному кажется, что за нами следят? – спросил Галиат, подойдя к костру

Озрик поднял голову и огляделся – Вроде нет никого…

- Это свирени. – Ратмир с сожалением отставил пустую миску и вытер руки о траву. - Мы сейчас на их земле, хоть и с самого краю.

- Свирени? – Галиат потянулся к луку, пристально рассматривая окружающие холм заросли – Я никого не вижу.

- И не увидишь, – Ратмир сделал еще глоток и вылил остатки воды в костер. Угли яростно зашипели, плюясь серым, горячим паром и угасли. – Забодай меня тур, если хоть кто-то может увидеть этих ребят без их на то доброй воли. Не хватайся за лук, они мирные. Пока мы не буяним. Собирайтесь. Свирени позволили нам здесь заночевать, но испытывать их терпение я бы не стал… Хей, Озрик! А где плащ?

- Нету, – проворчал Озрик, – Хозяин забрал.

- Ну, тогда все, – скорчил кислую мину Ратмир, – хана спокойной дороге.