- Позови воевод. Скажи, жду их незамедлительно.

Градимир кивнул и так же беззвучно вышел.

- Будто подменили парня, – Этель задумчиво покрутил кубок в руке. – Совсем другой стал.

- Говорил я с ним еще в лагере под Калорном, – Озрик устало потер виски. – Нет его вины в том разе. Ан нет, стоит на том, что не избыл. Даже не знаю, брать его в бой или тут оставить.

- Оставишь, так сбежит – махнул рукой Этель – так что бери, может и сгодится.

Полог качнулся, в шатер вошли Халдор и Саид. Почти сразу за ними медведем ввалился Мстивой. Не успел Озрик разлить вина пришедшим как, колыхнув вечерним ветерком пламя светильников, пришли Галиат, Бранир и Ратмир.

- Ну, други. Что скажете? – спросил Озрик, едва все расселись

- Поглядел я на сей острог, - пожал плечами Мстивой. – Крепка конечно, но мыслю, сдюжим. Стены-то не шибко высоки, подходящие лесины мои робяты уже срубили. До утра всяко обтесать успеем. А там, даст Лесной отец, и на стену взберемся, буде стрелки ратников прикроют.

- Место для лучников подыскали хорошее, – сказал Галиат, и Ратмир кивнул, подтверждая слова эльфа. – На стенах головы поднять не смогут, покуда в колчанах стрелы не кончатся.

- Добре, – Озрик тихонько сжал на запястье Алую ленту, что жгла руку сильнее расплавленного металла. – Саид?

- Быстрее ветра будем мчаться, клянусь престолом Величайшего! – воскликнул кахарец. – Нукеры сегодня до самых стен дошли, поле ровное как шелк!

Халдор лишь проворчал, что гвардейцы рождены готовыми.

- К вящей радости Ульма сделаем то, что должно, – добавил Бранир.

- Ну что ж, тогда с последними звездами и начнем.

Сладок предутренний сон, крепко держит в своих тенетах. А тем, кто не глаз бодрствует, спать хочется в тройне, и даже бодрый утренний ветер не может разогнать дремоту. Глаза, словно заполненные чем-то тяжелым смыкаются сами собой. А изнутри, сладкий голосок шепчет, что это ничего, если смежить веки на пару мгновений, всего на пару и все.

Резкий щелчок, будто удар огромного хлыста, которым Погонщик Туманов собирает свои стада, разорвал тишину, спугнув сонных птиц. Едва заметное в предрассветном сумраке, облако стрел взметнулось над покрытым лесом склоном, взмыло в поднебесье, сверкая оголовками в первых лучах зари, словно рой падающих звезд, замерло на мгновение и смертоносным дождем обрушилось на обреченную крепость. Не ведающие промаха эльфийские стрелы пробивали доспехи, навылет пронзали тела, обрывали канаты воротов, уродуя катапульты и крепостные арбалеты на башнях, глубоко вонзаясь меж плитами кладки, прочно пришпиливали людей к стенам и настилам. C дозорной площадки заполошно взревел рог, призывая защитников к оружию, а на смену первому ливню уже торопился второй и третий. Лучники на склоне, размеренно опустошали колчаны, каждую минуту обрушивая на крепость тучу стрел, не позволяя стражникам пробраться к зубцам, бойницам и крепостным орудиям.

- Ну, теперь и наш черед, други, – Мстивой сплюнул травинку и покрепче ухватился за поперечину на торце шеста. – Бой!

Россавы дружно рванулись вперед, бегом миновали плато, набирая разбег перед громадой стены, смутно видневшейся на фоне просветлевшего неба. У самого фундамента Мстивой с силой оттолкнулся от земли и, толкаемый шестом, побежал вверх, едва касаясь ногами грубой кладки. Стрелы перестали сыпаться на крепость в тот момент, когда первые ратники перевалили через гребень. Из башен и из-под навесов с воплями полезли стражники, стремясь скинуть немногочисленных пока ратников вниз. Мстивой отбросил шест, кувырком погасил скорость и с колена метнул топорик в набегавшего копейщика. Лезвие с хрустом вошло в лоб стражника, отбросив его мертвое тело под ноги товарищей, подарив воеводе несколько драгоценных мгновений. Мстивой успел перекинуть щит со спины на руку, отбив им выпад следующего копейщика и, выхватив меч из ножен, рубанул вдоль древка. Добрая россавская сталь с легким шелестом вспорола воздух, легко перерубая обе руки стражника. Копье, с обрубками рук на древке, полетело вниз, а наемник дико закричал, глядя выпученными глазами на культи из которых толчками выплескивалась кровь. Мстивой увернулся от брошенной кем-то сулицы и отступил, прикрываясь впавшим в ступор стражником, отбиваясь мечом и щитом от сыплющихся слева и справа ударов. Сталь лязгнула о сталь, подоспевший на помощь Трувор Огневка отбил удар протазана, предназначенный Мстивою, и встал плечом к плечу с воеводой. Слева же занял место один из Лосей, словно детской погремушкой, крутивший своей массивной палицей. Мстивой, улучив момент, оглянулся. Позади, захваченный участок стены удерживали еще трое россавов, медленно пятясь под напором стражников. Но уже лезли по приставленным лестницам остальные побратимы и поморы, сходу бросаясь в схватку, торопясь вплести ярость своих топоров и секир в песню россавской стали. Привычные к лихим набегам и злым абордажным схваткам, северяне умело влились в россавский строй, поддергивая вражеские щиты, обрубая древки копий, подрезая ноги троровцев широкими, тупоносыми тесаками.

- Бой! – взревел Мстивой и повел отряд, десятка три ратников, на прорыв к башне.

Наспех выстроенную линию щитов, ратники прорвали в считанные секунды. Рыжебородый помор, надсадно хекнув размахнулся топором, вкладывая всю силу в удар. В грудь силача вонзились сразу два копья, пронзив помора насквозь, но удар достиг цели. Тяжелое лезвие раскололо щит стражника, оставив в его руках лишь петли с сиротливо болтающимися обломками досок. Трувор, не теряя времени, без замаха ударил в горло невезучего стражника, почти срезав ему голову, а Мстивой бросился в открывшуюся брешь, увлекая за собой ратников. Россавы разметали воинов Трора, сбрасывая их со стен, рванулись к двери. Часлав Сохатый вбил обломок копья в щель между створкой и косяком, не дав троровцам закрыться изнутри.

На площадке Мстивой разделил отряд, отправив десяток поморов вниз, защищать вход в башню со двора. Сам же с оставшимися ратниками полез на верхний этаж, туда, где находились механизмы ворот. Одолев полтора десятка ступеней, россавы выскочили на площадку, где возле бойниц стояли арбалетчики. Щелкнули тетивы. Арбалетчики осыпали ратников роем коротких стальных болтов. Два таких пробили подставленный воеводой щит, до половины высунувшись с внутренней стороны, один с лязгом отскочил от стены, рядом с головой, еще один пробил горло Яру Сычу.

Отбросив разряженные арбалеты, стрелки схватились за мечи. На площадке закипела жестокая схватка. Мстивой скользнул вправо, отбил щитом размашистый удар и, по самую рукоять, всадил клинок в, защищенный лишь тонкой кольчугой, живот арбалетчика. Провернул меч, распарывая внутренности, и выдернул окровавленное лезвие, отшатнувшись назад. Арбалетчик сдавленно охнул и рухнул на пол, пытаясь руками зажать страшную рану. Мстивой нырнул вперед, уходя от меча, с разворота рассек горло второго стрелка, едва увернувшись от брызнувшего из распоротых жил фонтана крови, отбросил щитом третьего и выскочил на открытое пространство, позади ратников, добивавших последних стрелков.

- Трувор! Держи всходы со своими, чтоб в спину не ударили! – крикнул Мстивой, перекрывая грохот боя кипящего внизу. Поморы держались, отбиваясь от наседавших троровцев. – Остальные, крутим лебедки! Скорее!

Россавы, побросав щиты, налегли на рукояти лебедок, чьи массивные барабаны стояли посередине площадки. Скрипнули оси, лязгнули на тянувшиеся цепи, загрохотала поднимаясь решетки и массивные створки ворот медленно поползли в стороны.

- Ну, наконец-то! – облегченно пробормотал Саид. Крепко держа повод пляшущего в нетерпении коня. Решетки и ворота крепости начали открываться. – Вперёд Воины Спящей Змеи! Нас ждет отличный бой, богатая добыча и великая слава! Во славу Величайшего! Яла! Яла! - Саид дал шпоры коню, отпуская узду, и скакун рванулся с места в карьер. Позади загрохотали по каменистой земле копыта коней его нукеров. –Харрр!