Не бива да се лишават милиони хора, може би, от нужното им за душата. Повтарям: "може би". Но дори да има и най-малка вероятност, написаното от мен да е нужно за душите на хората, то не трябва да ги лишавам от тази духовна храна, за да може Андрей да пие и да развратничи и да цапа Лев и ... Е, Бог да е с тях. Върши своето и не осъждай.. Утро.

30 юли. Чертков ме въвлече в борба, и тази борба ми е много тежка, и противна. Ще се опитам да я водя с любов (страшно е да го кажа, толкова съм далеч от това).

В сегашното ми положение, едва ли не най-нужното е - да не се прави нищо, да не се говори. Днес ясно осъзнах, че трябва само да не развалям своето положение и ясно да помня, че нищо, нищо не ми е нужно.

5 август. Малко по-светли мисли. Съвестно, срамно, комично и тъжно е моето въздържание от общуване с Чертков. Вчера сутринта беше много жалка, без злоба. Винаги тъй се радвам от това - толкова ми е лесно да я съжалявам и обичам, когато тя страда и не кара другите да страдат.

18 август. София Андреевна, като разбра за разрешението Чертков да живее в Телятинки, стигна до болестно състояние. "Ще го убия." Молих я да не говори и да мълчи. И това, сякаш, подейства добре. Нещо ще става. Помогни ми, Боже, да бъда с теб и да правя каквото искаш. А какво ще се случи, не е моя работа. Често, не, не често, но понякога съм в такова душевно състояние и тогава ми е толкова хубаво!

20 август. Хубаво си говорих с пазача. Лошото е, че разказах за своето положение. Яздих, и гледката на това царство-господарство така ме измъчва, че се замислям да избягам, да се скрия.

Днес си мислех, спомняйки си за своята женитба, че това е било предопределено от съдбата, аз дори никога не съм бил влюбен. А не можех да не се оженя.

24 септември. Загубих малкия дневник. Пиша тук. Началото на деня беше спокойно. Но на закуска започна разговор за "Детската мъдрост", което колекционерът Чертков е събрал. Къде ще дене ръкописите след смъртта ми? Малко разгорещено помолих да ме остави на мира. Сякаш нищо. Но след обяда започнаха упреци, че съм й крещял, че би трябвало да я съжаля. Аз мълчах. Тя се прибра в своята стая, а сега вече е 11 часът, а тя не излиза и ми е тежко. Писмо от Чертков с упреци и обвинения. Те ме разкъсват на части. Понякога си мисля: да се махна от всички. - Оказва се, че е спала и излезе спокойна. Легнах да спя след 12 часа.

26 септември. Отново сцени заради това, че закачих портретите, тъй както бяха преди. Започнах да говоря, че не може да се живее по този начин. И тя разбра. Душан каза, че е стреляла с детски пистолет, за да ме изплаши. Не се уплаших и не ходих при нея. И толкова по-добре. Но е много, много трудно. Помогни ми Боже.

31 октомври. Продиктувано на А.Л.Толстой. Бог е това неограничено Всичко, от което човек се осъзнава като една ограничена част.

Истински съществува само Бог. Човекът е Негово проявление във веществото, времето и пространството. Колкото повече проявлението на Бога в човека (животът) се съединява в проявленията (животите) на други същества, толкова повече той съществува. Съединяването на този свой живот с животите на други същества се извършва чрез любовта.

Бог не е любов, но колкото повече любов има, толкова повече човек проявява Бога, толкова повече съществува истински.

Астапово, 31 октомври, 13 ч. и 30 мин.

Перепечатка разрешается безвозмездно.

Дневники всемирно известного русского писателя и мыслителя Льва Николаевича Толстого занимают 13 томов 90-томного собрания сочинений, изданного в период с 1928 по 1958 годы в бывшем СССР. До сегодняшнего дня они не издавались полностью ни в России, ни в мире. Издается и распространяется лишь их сокращенная 2-томная версия, представляющая собой часть двадцатитомного издания собраний сочинений Льва Толстого, выпущенного в СССР в 1965 году. Составителем этого сокращенного издания является Николай Иосифович Шифман. Особенно сильно сокращен текст дневников Толстого с 1881 г. по 1910 г., в которых пропущены все религиозно-философские и некоторые социальные мысли Толстого. В Болгарии издан 1 том – Дневник, изд. «Народна култура» София, 1994 г. Он представляет собой сокращенный вариант русского двухтомника и составлен Софией Бенц.

Настоящее двуязычное издание дневников Льва Толстого имеет целью познакомить болгарских читателей с избранными частями, пропущенными и не публиковавшимися в течение последних 60 лет религиозно-философскими и социальными мыслями Толстого. Они содержатся в его дневниках 1881-1910 гг, включенных в 49-58 тома 90-томного собрания сочинений.

Тексты приведены без редакции и изменений в нумерации – так же, как в тт. 49-58. Дневники с 1847 по 1881 гг. не являются предметом данного издания.

Лев Толстой пишет своему ближайшему другу и единомышленнику В. Г. Черткову: «Из всех моих писаний только издание дневников моих последних годов, если выпустить из них все случайное и неясное, может быть полезно людям» (13.05.1904 г.). Дневники второго периода жизни и творчества Льва Толстого – самый объективный документ его чувств и мыслей, его состояния и мироощущения, его веры и смысла жизни. Все это необходимо людям, чтобы понять тот чудесный перелом 1879-1880 гг в его жизни и творчестве, после которого Лев Толстой отказывается от своих авторских прав, от своей собственности и приступает к физическому труду на селе.

Тайна этого его поведения и его новых религиозно-философских взглядов открыта и доступна в его дневниках 1881-1910 годов. После того как Толстой исполнил свои «социальные функции», побыв военным, учителем, писателем, супругом, отцом, перед ним встает вопрос – кто же он, в сущности? Он не находит удовлетворяющего его ответа ни в религии, ни в науке, ни в философии, ни в искусстве. И потому обращается к себе, к своей интуиции, уму, логике и знанию. Обращается и к непосильной, невыносимо тяжелой физически трудовой жизни крестьян и рабочих. Так происходит его спасение от самоубийства, так он находит смысл своей жизни, так отвечает на вопрос – кто я?

Образ Толстого, который выстраивается из его дневников, начиная с 1880 г, невероятен, необъясним, противоположен и неприемлем для существовавших тогда и сейчас религии, науки, философии и искусства. Потому что коренным образом отличается от выстроенных ими образа – модели человека. Религиозная модель человека – это грешник, который спасается через веру, которую ему предлагают служители церкви – посредники между ним и Богом. Научная модель – это человек, являющийся интеллектуальным и физическим орудием материального благоденствия. Философская модель – это софизм за софизмом без разумной основы. Искусство предполагает человека для развлечений и игр, отдавшегося чувствам и инстинктам. Подход Толстого к человеку основан на соединении разумных компонентов религии, науки, философии, искусства, взятых в их взаимосвязи. Этот комплексный подход Толстого к самому себе, к человеку – загадка в нарушение общепринятых правил существующего познания. Толстой анализирует религию методами науки, средствами философии и интуицией искусства. Возникает новый образ человека: «Тело мое – не я, разум мой – тоже не я. Не я и мое сознание. Я, мое истинное я, это – то, что я сознаю. Сознаю же я свою духовную, божественную сущность. Я не понимаю эту сущность, но она-то одна и есть настоящий я.» (20.07.1907 г.) Выводы Толстого целиком основаны на его личном опыте, после того как он превратил себя в научную лабораторию для исследования своего человеческого духа.