— Еще раз! — кричит Кир. Его злит, что рабыня смогла победить его самого сильного воина. Сильного, а не верткого, как я.

— Еще одно желание, князь, — говорю я, он что-то рычит в ответ, буду считать, что это согласие.

Реи ходит вокруг меня, продумывая, как бы напасть. Я стою неподвижно и красуюсь перед Киром.

— Устал, здоровяк? Или боишься женщины? — провоцирую его. Ведется. Итог — я снова стою на его спине с победно поднятым мечом.

— Хватит, — рычит Кир.

Спрыгиваю с Реи, иду, чтобы отдать меч князю. Чувствую, что воин мчится на меня, бегу от него и прячусь за спиной Кира. Реи встает как вкопанный, моя наглость не знает границ.

— Довольно! Тебя побила девчонка. Смирись, наказание будет жестоким, — кричит на него Кир, потом ставит меня перед собой.

— Кто ты, Лира? — князь снова держит меня за подбородок, гладит по скуле. Да, наслаждайся моей кожей. После купания я выгляжу намного лучше.

— Я твоя рабыня, князь, — его рука уже сжимается на моей шее.

— Женщина, — шипит он.

— Я занималась истреблением монстров, — раскрываю себя.

— Почему тебя продавали на рынке рабов? — вопрос очень разумный, потому что истребители монстров не бедствуют настолько, чтобы оказаться на рынке рабов, они заламывают неимоверную цену за свои услуги и всегда живут в достатке, но не мы с учителем.

— Деньги нужны были, вот и продала себя.

— Для чего тебе нужны были деньги?

— Замок купить, — съязвила я.

— Женщина, не дерзи мне, — рычит Кир.

— Чтобы отдать за погребение, — я замялась, — за погребение отца.

Хватка Кира на моей шее становится легче, красивое лицо смягчается, еще немного и его рука начнет путешествие по моему телу, кое едва прикрыто тонкой рубашкой.

— Князь, позволь мне одеться, я замерзаю, — меня действительно начинает бить дрожь. Кир нехотя отпускает меня и кивает на мою одежду. Та немного влажная, быстро одеваюсь, на мне досохнет, подбираю с земли что-то вроде плаща, оставленного кем-то, кутаюсь в него и бухаюсь у костра под удивлёнными взглядами дружинников. Все воины сидят в плащах, значит, на мне одежда князя. Сам виноват — в походе одевается как обычный воин.

Убить за эту выходку они меня не посмеют, потому что побоятся напасть после произошедшего.

— Князь, ты согласился, что выполнишь три моих желания, — говорю подошедшему ко мне Киру, он не садится на свое низкое походное кресло, а возвышается надо мной грозной скалой.

— Одно желание, — холодно говорит он.

— Я хочу, чтобы ты нанял меня для охраны рабынь, — Кир не отвечает, а я продолжаю, — сражаться я умею, ты видел, и уж, точно, не стану отвлекаться на их красоту, забыв о долге.

— Иди в повозку, женщина, — говорит князь.

Уже неплохо, хотя бы «нет» он мне не сказал.

Я вскакиваю, все еще замотанная в плащ, бегу в повозку. Пахнет тут лучше, чем было утром. Над поляной, где мы стоим, начинают сгущаться сумерки.