- А может, они мне дороги, как память? - заметил Маркус, передавая ножи капитану.

   - И о чём же?

   - О замухре.

   - О захухре, - поправила Манон.

   - Во, о захухре, не терпится посмотреть, как оно выглядит в реальности.

   - Скоро приедет... Теперь на кухню, - скомандовала, подавив зевок.

   На кухне был дан инструктаж такого плана: гостей кормить без изысков, по-простому. Вино нещадно разбавлять водой. На десерт - чёрствые булочки. Никаких фруктов. А что вы хотели... приехав в гости без приглашения к безумной баронессе. Рацион у гарнизона и детей остаётся неизменным. Так же прислуга была предупреждена, что у них по приезду гостей даются три дня выходных. Остаются только те, кто обслуживает гарнизон, детей и кухню. Им будут предоставлены выходные, как только уедут гости.

   Выйдя с кухни, Манон широко зевнула, несколько раз прикрыв рот ладонью.

   Маркус без слов подхватил её на руки и отнёс на этаж, предназначенный для хозяев замка. Манон осталась в своей комнате, не стала переезжать в апартаменты барона. Маркус жил в комнате в конце коридора, она была следующей за Манон.

   Усадил на постель, помог раздеться, уложил под одеяло. Поцеловал почти заснувшую Манон и ушёл к себе.

   Лёгкие касания от шеи и до самых пяточек ощущалиcь, как в тумане. Чуть шершавые ладони ласкали бёдра, упругие ягодицы, всё ниже, ниже, пока не коснулись самых чувственных точек.

   Шёпот пробудил окончательно.

   - Ночка, ты такая соня, - губы Маркуса присоединились к исследовательской деятельности. Манон хотела перевернуться на спину, но его рука легла между лопаток, прижимая к постели. - Т-щ-щ-щ, полежи так.

   Губы его нежно целовали рубцы на спине, оставленные плетьми Клода. Пальцы его ласкали её там: вверх, вниз, полукруг, надавили, замерли у самого входа, вновь заскользили вверх, желая ещё спящему телу доброго утра. Ласки пробуждали, заставляя тело отвечать, прогибаться и ёрзать.

   - Маркус, а я долго спала? - спросила Манон, расслаблено нежась в утренних ласках.

   - Почти сутки.

   - Сколько?! - она попыталась встать, но властная рука вновь прижала её к кровати, а пальцы вошли внутрь, заставляя забыть, застонать и приподнять ягодицы, давая разрешение на вторжение. Руки и губы Маркуса неистово ласкали, стирая память о том, как возникли её шрамы, замещая новыми ассоциациями и воспоминаниями. Этого мужчину не смущали и не отталкивали её шрамы. Он любил её с ними.

   Она отогревалась, оттаивала в его пламени, не бешеным лесным пожаром, пожирающим всё, оставляющем пепелище - так любил Тигран, а уютным, горящим для неё, согревая и разжигая ответное пламя. То пламя, которое горит в каждом доме, обогревая, позволяя сготовить на себе пищу, сидеть тихим вечером, любуясь танцующими языками. Заниматься любовью на освещённом его пламенем пятачке Вселенной, когда вокруг тьма...

   Тело её послушно прогнулось под его руками, покоряясь ему, раскрываясь навстречу. Рука его по-прежнему лежала на её спине, уже не контролируя, а лаская. Задранные вверх ягодицы, вторящие его движениям внутри её. Вытянутые руки женщины вцепились в кованое изголовье кровати. Твёрдые соски тёрлись о льняную простыню. Правая рука мужчины накрыла лобок, средний и безымянный пальцы легли на "маленькую горку", зажимая между собой, поглаживая, стискивая и надавливая. Тёмное, тяжёлое, медленно накатывающее наслаждение сотрясло тело под ним. Тогда и он, вжимаясь до предела в горячее тело, отпустил себя, отдаваясь уносящей прочь стремнине...

   Когда внешний мир вновь стал существовать для них, Маркус прижал её к себе, она свернулась змейкой у него на груди, упиваясь минутами единения.

   - Зря я всё это затеяла, - произнесла Манон, вырисовывая пальчиком замысловатый орнамент на его груди.

   - Что именно? - поглаживая обнажённое плечо, спросил Маркус.

   - Фееричную встречу гостей. По-детски как-то.

   - Покрошить в капусту на подъезде к замку - это было бы лучше, - ухмыльнулся Маркус, и заработал тычок в бок. - Если честно, мне их уже жалко, в капусту - гуманнее, мучились бы меньше.

   Манон ещё раз ткнула кулаком ему в рёбра и рассмеялась.

   - Ладно, ничего отменять не буду. Свите - пакость, детям - радость. Только как бы в этой суматохе не прошляпить покушение... Хотя... есть у меня одна задумка.

   Маркус вопросительно скосил на неё взгляд.

   - Привлечём хулиганов.

   Удивление Маркуса достигло предела и выгнуло вопросительно бровь.

   - Взрослые редко обращают внимание на детей, тем более в такой кутерьме. Ещё одни играющие в шпионов легко впишутся в общую картинку хаоса. А дети видят и слышат много такого, чего не замечают взрослые. Тем более, они жаждут реабилитироваться.

   - Ковар-р-рнейшая, - проурчал Маркус, перевернув Манон на спину и нависая.

   Стук в дверь отменил начинающийся второй раунд утреннего пробуждения.

   Дозорный со стены доложил, что на дороге появилась кавалькада герцога. Капитан приказал закрыть ворота и отправился будить Манон.

   Тигран Аландер.

   Тигран был в бешенстве. Ворота замка были закрыты. Из-за того, что Климентина отказалась останавливаться в "рассаднике клопов и падших женщин", они провели в пути почти двадцать часов. Всадники устали и держались в сёдлах из последних сил. Из карет тоже раздавалось нытьё о несправедливости жизни.

   В этот раз с ними не препирались. Стражник сказал, что ничего не знает о приезде герцога, и без разрешения госпожи ворота открывать не имеет права. А госпожа ещё спит. Её пошли будить. Ждите. Ждали уже полчаса. Дамы требовали ванны и постели.

   Наконец, ворота начали открываться. Все оживились в предвкушении еды и отдыха.

   Кавалькада въехала во двор замка. Всадники спешились. Распахнулись дверцы карет, выпуская наружу уставших и помятых дам. Когда герцог, его родственники и остальная свита прошли двор и направились к крыльцу, они в потрясении остановились. На каменных ступенях стояла ОНА.

   Тигран потерял дар речи. Впрочем, не он один. Дамы захлопнули рты от возмущения, мужчины раскрыли от вожделения.

   Манон стояла на верхней ступени. Высокая, стройная. Ей необыкновенно шли плотно обтягивающие бриджи, высокие ботфорты на каблуке, облегающая рубашка с воротником стойкой и корсет. Пояс с неизменной дагой. Как всегда, всё чёрное. Короткие белоснежные волосы создавали контраст. Чёрные глаза холодно смотрели на прибывших. В правой руке она сжимала короткий хлыст и постукивала им по голенищу.

   Демон. Какого демона она так вырядилась? В таком виде только в спальне можно, да и то ненадолго, так хочется всё с неё сорвать. И распластать прямо на этих каменных ступенях, впиться яростным поцелуем в эти губы... губы... красные припухшие губы. Он знал, когда они становятся такими. От поцелуев, страстных и продолжительных. Его яростный взгляд метнулся на стоящего чуть позади Маркуса Солер. Чёрная тень Манон. Они стояли рядом. И были неуловимо похожи. Тигран вперился убийственным взглядом в Маркуса, тот не отвёл холодного, немного пренебрежительного взгляда. Они буравили друг друга глазами. Значит, нет отношений? Значит, только служба и дружба? Их молчаливый поединок прервала Манон.

   - Милорд, чем обязана столь неожиданному визиту?

   Тигран перевел взгляд на Манон, широко улыбнулся.

   - Милая моя, а разве ты не получала от меня письмо? Неужели гонец попал в руки бандитов и погиб? Какая жалость. Ты в курсе, у вас банда разбойников была, но доблестная Тайная Стража разобралась с этой проблемой. Правда, и барон Боне стал жертвой этих разбойников. Такая жалость. Старший Боне в тюрьме, младший погиб, - говоря всё это, Тигран не спускал внимательного взгляда с лиц Манон и Маркуса. - Ох, и зачем рассказываю всё это? Вижу, начальник Тайной Стражи тоже здесь. Он, наверное, в подробностях поведал тебе эту историю?