У Никиты даже не было времени, чтобы на пару дней сгонять в Питер. Он часто звонил Насте, но чаще приходилось разговаривать с ее мамой, чем с ней самой. Анастасия много времени проводила с Запольским. Когда же Шилову удавалось дозвониться до самой Анастасии, настоящего разговора между ними не получалось. То она куда-то торопилась, то у нее было плохое настроение, то голова болела. Однако Никита был слишком занят собственными проблемами, чтобы сообразить, что происходит. Даже ревность отступила на второй план. Сейчас перед ним стояла одна, главная, цель — закончить работу над пьесой и приступить, наконец, к репетициям.

Однажды днем во время перерыва в работе Никита снова позвонил в Питер и, к его счастью, трубку подняла Настя.

— Привет!

— Здравствуй, Никита, — ее голос звучал сдержанно и прохладно.

— У тебя есть несколько минут, чтобы поговорить со мной?

— Если можно, побыстрее.

— Ты куда-то торопишься?

— Нет, — голос ее прозвучал не слишком уверенно. — Как твой друг, Сергей?

— Вроде у него все нормально. Честно говоря, мы редко видимся.

— Почему? Ведь вы живете в одной квартире.

— Я занят своими делами, он — своими. У него сейчас какая-то работа на «Мосфильме». Он получил небольшую роль в кино. А я работаю над пьесой.

— И как обстоят твои дела?

— Мне кажется, все нормально. Васильев до волен. Если хочешь, я отошлю тебе новый вариант рукописи.

— Нет, нет, не надо, — излишне торопливо сказала она.

— Почему? Ты не хочешь читать?

— Я обязательно прочитаю. Потом… у меня сейчас мало свободного времени.

— А чем ты занята? Я хотел приехать на выходные. Кажется, появился небольшой просвет в работе.

— Меня на выходные не будет. Я уезжаю.

— Куда?

— Мы едем в Прибалтику. Авенир хочет показать мне Тарту.

— Что? Вы едете в Прибалтику? — голос Шилова едва не сорвался на крик.

Насте нетрудно было догадаться о его настроении.

— Никита, пожалуйста, не заводись, — тихо сказала она. — Это обыкновенная поездка.

— Обыкновенная? Ты называешь это просто поездкой?

— Да. Ничего особенного.

— И как часто вы развлекаетесь подобным обыкновенным образом? — мрачно спросил Шилов.

— Это в первый раз.

— Может быть, ты объяснишь мне, что все-таки происходит? Мне кажется, что с тех пор, как я уехал, ты о многом забыла.

— Я не хочу разговаривать об этом, — помедлив, ответила она.

Никите показалось, что рядом с ней кто-то находится. Впрочем, он даже знал имя этого человека.

— Ладно, — холодно сказал он, — у меня дела. Я позвоню… потом, позже. Желаю удачно съездить.

— Спасибо. Пока.

Шилов со злостью швырнул трубку на рычаг телефонного аппарата и долго сидел, уставясь в одну точку на стене. В мозгу у него мелькали самые разнообразные видения: Анастасия в обнимку с Запольским идут по улице старого эстонского города, шутят, смеются, целуются.

«Черт побери, как она может делать это?

А этот чертов Запольский? И откуда у него такое идиотское имя? Как там народное присловье говорит? Мягко стелет, да жестко спать?

Теперь понятно, что он задумал. Можно подумать, что он крутится вокруг нее только потому, что увидел в ней талантливую актрису. Или, может быть, он и вправду восхищен ее фотографиями? Ничего подобного.

А может быть, этот расфуфыренный пижон только думает, что нравится Насте? Может быть, на самом деле она не подпускает его к себе слишком близко?

Нет, Никита, не считай его дураком, он все четко продумал. Он ее заманил. Никита, она обманывает тебя. Ей наплевать на твой талант, на твои сомнения, переживания. Ты отдаешь всего себя творческому труду, но она этого не ценит. Нет, ее привлекает внешний блеск.

Что же делать? Может быть, бросить все и вернуться назад?

Нет, никакая женщина не заслуживает того, чтобы ради нее отказаться от самого главного, что у тебя есть в жизни. Да, несмотря ни на что, нужно оставаться самим собой. Сейчас главное — пьеса.

В вестибюле театра Никита наткнулся на Васильева.

— Ты что здесь делаешь? У нас полно работы, идем.

Наконец, пьеса была закончена, и режиссер приступил к работе над постановкой. Прежде всего необходимо было отобрать актеров на роли. Первоначальные планы режиссера пригласить в свой новый спектакль двух известных актеров потерпели неудачу. Выяснилось, что Олег Янковский занят подготовкой очередного фестиваля «Кинотавр», а Станислав Любшин уехал во Францию, чтобы принять участие в постановке «Вишневого сада» в одном из парижских театров.

Пришлось искать другие варианты. Но и здесь Васильева преследовали неудачи. Абдулов оказался не в форме, Мишу Ефремова Васильев посчитал слишком молодым для такой роли, Александр Машков показался ему слишком кинематографичным, с актрисами было и того хуже.

Подготовительный этап затягивался. Никита уже начал терять терпение. Его нервозность усиливалась тем, что он все реже и реже разговаривал с Настей. Ему не удавалось дозвониться до нее ни в будние дни, ни в выходные, ни утром, ни вечером. Он не знал, что она просто не хочет поднимать трубку, а потому у него возникали предположения одно фантастичней другого. Временами он даже думал, что Настя уже собирается замуж за Авенира Запольского. Тогда у него возникало желание немедленно отправиться в Питер и выяснить, как обстоят дела на самом деле. Но неотложные дела не позволяли ему покинуть Москву. Прослушивание кандидатов на роли в его пьесе проходили ежедневно.

Наконец, Никите показалось, что исполнитель на главную мужскую роль найден. Им был достаточно молодой, но уже известный по нескольким ролям в кино Антон Борщевский. Однако Васильев категорически отказался работать с ним, заявив, что у Борщевского нет театральной фактуры.

И все-таки в один прекрасный вечер Никита увидел свет в конце тоннеля. Мужская роль была отдана Леониду Барановскому. Он работал в театре уже десять лет, но до сих пор исполнял роли второго плана. Васильев решил, что пришло время, когда Барановский наконец-то сможет проявиться в полной мере. Его партнершей была избрана Наталья Самохина. Еще три года назад выбору этой актрисы на главную роль позавидовал бы любой режиссер в Москве. Самохина блистала в нескольких постановках, за ее плечами был успех как в серьезных драматических ролях, так и в эксцентрическом амплуа. Когда-то она была актрисой, способной увлечь зрителя настоящей, непритворной страстью и искрометным талантом.

Но затем в один прекрасный момент ее имя исчезло с театральных афиш, и о ней стали понемногу забывать.

Ходили слухи, что Самохина неудачно вышла замуж, потом развелась с мужем, потом и вовсе стала менять любовников, как перчатки. Она увлеклась алкоголем, поговаривали и о наркотиках.

Затем период небытия для Натальи Самохиной закончился. Кажется, она смогла взять себя в руки и вернуться на сцену. Однако теперь ей приходилось довольствоваться неприметными ролями во второстепенных постановках. Крупные режиссеры предпочитали других актрис. Самохина же была бывшей, к тому же, стареющей, звездой.

Когда Никита впервые увидел ее на сцене во время прослушивания, у него сразу же возникла по отношению к Самохиной стойкая антипатия. Во-первых, он был совершенно убежден, что она не подходит в его пьесу по фактуре. Самохина была высокой ширококостной женщиной с пышной грудью и внушительными бедрами. Лицо ее еще сохраняло следы былой красоты, хотя теперь она усиленно пользовалась косметикой для того, чтобы скрыть надвигающиеся с неумолимой неизбежностью морщины.

«Еще год-два, — подумал тогда Никита, — и она превратится в молодящуюся старлетку. К тому же, между ней и моей матерью нет никакого сходства».

Однако Васильев был прямо противоположного мнения. Пока Самохина, держа в руке свой текст, впервые вышла на сцену, режиссер шепнул Никите:

— Обрати на нее внимание.

Самохина без особого напряжения изобразила главную героиню, произнесла несколько фраз и уселась на стул.