Нет, все-таки кое-что от прежней театральной звезды в ней осталось. Несмотря на кризис последних лет, за ее плечами чувствовалась настоящая театральная школа. К тому же, она немедленно выразила восхищение пьесой, в которой ей предлагали главную роль.

— Юрий Петрович, мне очень нравится эта работа. По-настоящему талантливо написано. В наше время такой талант — большая редкость.

Васильев поинтересовался также мнением Барановского, который присутствовал в зале.

— Леня, а ты что скажешь? Как тебе пьеса?

Тот пожал плечами.

— Не знаю… нормальная.

У Барановского был такой вид, как будто он, по меньшей мере, Щепкин, а пьеса, в которой ему предлагают сыграть главную роль, заслуживает лишь того, чтобы висеть на гвозде в ватерклозете. Тем более удивительным для Шилова было поведение режиссера. Васильев проявил совершенно неожиданную для Никиты мягкость и принялся уговаривать Самохину и Барановского.

— Может быть, у вас все-таки найдется время для того, чтобы еще раз прочитать пьесу и определиться?

Почувствовав такое отношение к себе, актеры заартачились.

— У меня уже есть более интересные предложения, — сказал Барановский.

— Я тоже пока не решила, — добавила Самохина.

Никита наклонился к Васильеву и шепнул ему на ухо:

— Она не пойдет. Я совершенно не представляю ее в главной роли.

— Да погоди ты, — оборвал его Васильев. — И все-таки, Наташа, Леня, давайте еще раз попробуем вторую сцену из первого акта.

Барановский с видимым усилием согласился, а Самохина собрала свои вещи и стала спускаться со сцены.

— Юрий Петрович, я должна с сожалением заявить вам, что у меня совершенно нет времени. Пьеса, конечно, очень талантливая, я как-нибудь на досуге еще раз прочитаю ее. Но насчет постановки у меня существуют большие сомнения. Во-первых, это отнимет у меня много времени и сил, а во-вторых, я не хотела бы бесплатно делать то, за что в других местах можно получить хорошие деньги.

— Но мы можем решить все наши финансовые вопросы. К тому же, наш юный драматург только что признался мне в том, что вы именно та актриса, которую он мечтал получить в своей первой пьесе.

Самохина с интересом посмотрела на Шилова и широко улыбнулась. Никита попытался возразить Васильеву, но было уже поздно.

— Вот как? Это очень мило с вашей стороны, — промолвила Самохина. — Приятно видеть, что тобой интересуются молодые драматурги.

— Да, я… э… я просто восхищен вами, — насилу выдавил из себя Шилов.

Глаза Самохиной загорелись. Похоже, что ей давно никто не говорил комплиментов.

— Какая душечка, — проворковала она и обратилась к Васильеву: — Юрий Петрович, где вы нашли этого талантливого мальчика?

— Наташа, вы же знаете, что ради вас я готов на все. Когда мне ждать ответа?

Сделав эффектную паузу, Самохина неопределенно махнула рукой.

— Пока не знаю. Хотя нет, погодите… У меня появилась одна мысль. Сегодня у меня дома соберутся друзья. Приходите ко мне. Можете взять с собой этого талантливого мальчика, — она бросила многозначительный взгляд на Никиту. — Ты кто — мальчик или мужчина?

Никита растерянно хлопал глазами. Прежде ему никогда не приходилось встречаться с такой непосредственностью.

— В каком-то смысле я и то, и другое…

Но Самохина даже не услышала его ответа. Похоже, что для нее был важен сам вопрос.

— Ладно, не имеет значения, — махнула она рукой. — Приходите.

— Обязательно придем, — сказал Васильев с несвойственным ему энтузиазмом.

Повернувшись к Шилову, он незаметно мигнул ему. Но Никита покачал головой.

— К сожалению, я не могу.

— Почему? — немедленно спросила у него Самохина.

— Наверное, сегодня вечером я уеду в Питер, у меня есть срочные дела.

— Разве могут быть срочные дела у человека, которого я приглашаю к себе домой? — искренне изумилась Самохина.

— Нет, нет, он никуда не поедет, — ответил за Никиту Васильев. — Мы обязательно придем вместе.

— Вот и отлично, — бросила Самохина, протягивая Васильеву руку.

Тот церемонно поклонился и поцеловал ей ладонь.

— Пока, увидимся вечером. Юрий Петрович, проводите меня.

Никита погрузился в горестные раздумья, а Самохина, взяв Васильева под руку, прошествовала к выходу.

Через пару минут после того, как они ушли, к Никите подсел Сергей.

— Привет, — весело сказал он, — как дела?

— А, это ты, — Никита махнул рукой. — Дерьмо.

— Что стряслось?

— Васильев хочет взять на роль Самохину.

— И что в этом такого?

— Да ей уже лет восемьдесят, давно на пенсию пора. А Васильев хочет, чтобы она играла мою мать в молодости.

— Старик, ты неправ, — засмеялся Лисичкин, — я ее только что видел в вестибюле. Ей наверняка лет тридцать восемь, не больше.

— А по-твоему, этого мало? — проворчал Никита. — К тому же, она сама не хочет играть эту роль. А Васильев упрашивает, бегает вокруг нее на задних лапках.

Сергей как-то странно засмеялся.

— Спешу тебя успокоить, Никита. Она будет играть в этой пьесе.

— Почему ты так думаешь?

— Я был свидетелем ее разговора с Васильевым. Знаешь, что она ему сказала? «Мне позарез нужна роль в этой пьесе. Если ты отдашь ее какой-нибудь другой актрисе, я тебе яйца оторву».

— Не может быть, — искренне изумился Никита. — Она ведь только что, при мне, сказала, что у нее есть более выгодные предложения, и что эта роль ее не устраивает.

— Тут все просто, как пять пальцев. Ни одна уважающая себя актриса, тем более с таким именем, как у Самохиной, не опустится так низко, чтобы немедленно броситься на первую попавшуюся роль.

— Но ведь она давно не играла.

— Это не имеет никакого значения. Ей нужна эта роль, и она вцепится в нее мертвой хваткой, вот посмотришь. Для нее это единственная возможность вернуться на сцену и попробовать снова возбудить интерес к себе.

— Сегодня вечером она пригласила нас с Васильевым к себе домой, у нее там собираются какие-то друзья. Я хотел отказаться, но…

— Да ты что, с ума сошел? Тебе обязательно надо этим воспользоваться. Ей нужно внимание, понимаешь? Ведь она актриса. Представь себя на ее месте. Тебя вызвали в театр, всучили текст и говорят. «Нам нужно, чтобы вы сыграли главную роль». Так неинтересно. Нужно обставить все это, превратить в маленький спектакль.

— Мне страшно не хочется идти туда, — признался Никита. — Такое ощущение, что меня хотят купить.

— А ты и приехал сюда для того, чтобы подороже продаться, — убежденно сказал Лисичкин. — Сейчас все только этим и занимаются. Ну, хочешь, я схожу с тобой?

— Сделай отдолжение, — с облегчением выдохнул Никита. — Я не люблю этих шумных сборищ.

Самохина жила на Новом Арбате. В этот вечер ее просторная квартира была полна гостей. Как только Никита впервые перешагнул порог, у него появилось ощущение, как будто раньше он уже был здесь. Снова какие-то малопонятные личности в пиджаках с блестками вели разговоры о вечном мужском одиночестве и неустроенности, кто-то усиленно налегал на выпивку и закуску, долгие споры о последних театральных постановках сменялись грохотом музыки и танцами.

Возле Самохиной вертелся какой-то длинноволосый красавчик, а она благосклонно принимала его ухаживания.

Увидев Васильева, Никиту и Сергея, она с улыбкой махнула им рукой. Прежде чем направиться к ней, Никита обратился к режиссеру.

— Юрий Петрович, и все-таки я считаю, что вы ошибаетесь, когда хотите предложить ей главную женскую роль. Я-то вижу, что она совершенно не подходит.

Васильев посмотрел на него с явно выраженным недовольством.

— Никита…

— Я знаю, что вы сейчас скажете, Юрий Петрович. Ты, мол, начинающий драматург, у тебя первая пьеса, первая постановка, ты ничего не понимаешь. Но я-то вижу, что она не годится.

Васильев тяжело вздохнул и покачал головой.

— Опять ты начинаешь, Никита. Пойми, я не только режиссер в своем театре. Меня, конечно, интересует художественный уровень постановки, но в данном случае не это является главным. Я еще в каком-то смысле и продюсер. И мне нужно, чтобы спектакль был замечен. В конце концов, мне нужно просто продавать билеты, иначе наш спонсор даст нам пинка под зад. Это грубо, да, но сейчас нужно заботиться и о таких элементарных материях. Все диктуется рынком, спросом, конъюнктурой.