Замок в Маргарте, представлял из себя круглую высокую башню, состоящую полностью из цветных витражей в основном белых и зеленых цветов. Ее крыши не было видно, так как своим острием она уходила далеко в небо. Вокруг этого необыкновенного строения стояла живая зеленая стена с цветущими на ней белыми лилиями.

После того как Занкия перешла в руки Лацифа, здесь оборудовали все по образу и подобию замка на вулкане. Белоснежные витражи, что были стенами в тронном зале, сменились на стекла с изображением живого пламени. Здесь и в темнице были уложены ограничители магии, по периметру замка расставили накопители энергии, и защитный купол наконец-то поднялся.

Однако теперь выходило так, что наместник был в безопасности, а вот жизнь обычных занкийцев нисколько не поменялась. И огры продолжали пугать всех жителей своими дикими выходками и зверским поведением.

Уже темнело, когда Лациф и трое его генералов появились на центральной площади. Увидев весь этот бардак глаза гомокула заструились гневным огнем, Граф мигом сделал шаг назад, а генералы разогнули спины, дабы соответствовать своему могучему королю.

Лациф осмотрелся. Все огры от природы очень сильные создания, в тяжелых латах и с палицами на бедре. Однако многие из них прекрасно орудовали и мечами и даже копьями. Щитами они не пользовались так как их собственная туша была довольно толстой и глотала немало урона прежде, чем пойти ранами. Лациф не зря взял именно этих трех генералов: рыцарь, убийца и маг. Они лучше всех управляются со своими умениями и при этом обладают смекалкой и быстрым умом. Если завяжется драка, они будут очень полезны.

Потихоньку их пятерку стали окружать любопытные огры, и их ехидные морды, то и дело плюющие желтыми слюнями на дорогу, еще больше злили Лацифа. Они хохотали, подшучивая над прибывшими, но при этом близко все же не подходили. Дождавшись пока, толпа станет более и менее внимательной, Лациф заговорил:

-Я новый король Занкии! Теперь вы часть королевства вулкана! -загромыхал он так, чтобы услышал весь город.

Число любопытных огров, желающих проучить невежду, что сунулся на их территорию, после этого заявления стало резко увеличиваться. Их окружили, отрезая пути отступления. Лациф внимательно осмотрелся.

-Все вы теперь будете подчиняться мне!

Парочка особо крупных огров подняли на плечи свои палицы и с веселыми ухмылками вышли вперед.

-Это ты что-ли новый король?

-И что ж ты нам сделаешь мелочь?

У Лацифа не было ни времени, ни желания играться с этими обнаглевшими созданиями и в секунду над этими переростками поднялся двадцатиметровый белоснежный волк. Его изогнутые когти врезались в каменную дорожку, оставив в ней дыры, длинный хвост недовольно бил по земле, вызывая мелкое сотрясение. Огромные желтые глаза, оглядели всех присутствующих, и зубастая морда наклонилась к двум оторопевшим огром:

-Так кто из нас мелочь?-пророкотал волк.

Те оцепенело молчали, увидев полный набор клыков рядом со своей головой и почувствовав горячее дыхание огромного зверя на шее.

-Я даю вам второй и последний шанс признать меня и мою власть над вами! Или я обещаю вам, что никто из вас уже никогда не проснется после смерти! -волчья пасть медленно распахнулась и он взревел, нагоняя еще больше ужаса, на и так ошалелых огров.

Но их страх не был вечным и те, кто стояли подальше, стали кидать бутылки с элем в волка и кричать, о том, что ему их не запугать, и чтобы он и вся его свита убирались прочь.

-Всех нас тебе не одолеть! -и толпа кинулась в бой.

Генералы тут же вытащили оружие, Мирга орудовал своим огромным двуручным мечом с легкостью и быстротой леопарда, Верммут уклонялся настолько шустро, что проще поймать комара на лету, чем попасть в него, а тем более здоровенным кулаком. Кристиан был невероятно хорошим убийцей, умевший сражаться сразу с несколькими противниками, за счет своих ловушек и шоковых заклинаний. Его генералы быстро разили врагов и сносили их безмозглые головы. Лациф старался держать себя в руках и пасть в ход не пускал. Ограничивался лишь лапами, давая ограм таких оплеух, что те ломали собой стены. Но тут в бок прилетела стрела, шкура неприятно зашипела, и белоснежная шерсть стала чернеть.

“Яд!”

Гомокул повернулся к лучнику, площадь озарилась его оглушительным яростным ревом, генералы знали, что это значит и мгновенно стали отходить в стороны, а огры напугано попятились, но было поздно. Клыкастая пасть сомкнулась и лучник- переросток остался без головы. Его тело упало на цветастые камни, а голову волк выплюнул в толпу, что с криками разбежалась в стороны. В назидание всем остальным, могучая лапа поднялась и резко опустилась на тело лучника, что разлетелось на отдельные кровавые куски. Кто-то закричал от ужаса, кого-то вырвало, а кто-то напугано заплакал.

-Подчинитесь или умрите! -пророкотал волк и пошел на сбившихся в кучу огров.-Кто еще хочет расстаться с жизнью? -прорычал он.

И тут пал первый из них. Огр, содрогаясь от страха, рухнул на колени и, вжав голову в землю, весь в соплях и слезах, он шептал, что готов служить. За ним на колени встали еще несколько, а затем еще несколько и так происходило до тех пор, пока на ногах не осталось всего 11 огров.

Волк хмыкнул и прорычал:

-Сожжение!

На них лег дебаф, мигающий значок алого феникса, знаменующий, о том, что через 72 часа он загорится и его носитель исчезнет вместе с ним навсегда.

-Я вернусь через три дня в это же время и, если вы не склоните предо мной колени, сгорите в пламене моих рук!

Мутная арка портала распахнулась перед Лацифом, и волк перешагнул через ее порог исчезая вместе с Кристианом и Верммутом.

Граф и Мирга, что остались на этом поле боя посмотрели друг на друга. Генерал спрятал меч, закинув его за спину, и громко произнес:

-Склонитесь глупцы, иначе все вы умрете!

Лациф вернулся в замок страшно злой. Как же ему надоели все эти выродки, что считают себя самыми умными, как же он устал от всех этих идейных гениев, что считают себя непобедимыми! Чтоб они все к Гауту свалились! Как они его достали! Лациф несся по коридору ругаясь трехэтажным матом, когда увидел Натиэлль, шагающую навстречу.

Взгляд гомокула изменился, клыки содрали кожу и в мгновение ока он прижал жрицу к стене. Его горячие требовательные губы не дали ей возможности возразить. Властные руки крепко держали и Натиэлль расслабилась в этой зверской хватке, наслаждаясь диким мужским желанием. Лациф перенес их в его спальню и платье тут же полетело в сторону. Острые когти ранили нежную кожу, но Натиэлль не обращала на это никакого внимания. Запах ее крови возбуждал Лацифа еще сильнее, животные инстинкты брали свое и он впился в ее рот чуть надкусывая губы, чтобы насладиться вкусом прекрасного алого напитка. Жрица застонала, почувствовав на своих бедрах его тяжелые сильные руки:

-Сашка...хочу...-выдохнул он, обсыпая поцелуями ее упругие груди.

-....я вся твоя...

Ее голос, ее тело, ее взгляд сводили его с ума. Он приподнял ее, позволяя опереться спиной о стену. Натиэлль обхватила ногами его талию и бешеный ритм захватил обоих. Девушка сладко застонала, а гомокул, исходясь в истовом желании, больше не мог думать ни о чем другом. Наслаждение от прикосновений к этой женщине, поглотило его с головой и наконец наградило приятной сладкой истомой.

Лациф тяжело дышал, а она обняла его за шею и, чмокнув в макушку прошептала:

-Мой любимый дикарь!

Он не сдержал улыбки для нее. Аккуратно подхватил на руки и уложил на кровать. Сашка потянулась к нему и, оказавшись в крепких объятиях возлюбленного, быстро уснула.

Лациф проснулся посреди ночи. Она спала рядом. Он аккуратно притянул ее ближе к себе и счастливо улыбнулся, зарывшись в шелковые волосы. Этой ночью ему спалось так сладко, как уже много недель не спалось.

Николас медленно шел по улице, оглядываясь по сторонам. Вот уже несколько дней как у него закончились деньги, и он, нашкрябав на такси последнюю мелочь, вернулся к своему дому в Детройте. Ему нужны были деньги, иначе он не сможет связаться с Робертом, не говоря уже о том, что он жутко голодный и хочет пить. Аккуратно зайдя со внутреннего двора, он подставил к крыше лавку и, подтянувшись на трясущихся руках, запрыгнул на второй этаж дома. Он знал, что окно в комнате Эрика открыто, так как замок на нем тот сам однажды и сломал, удирая от отца, во время очередной пьянки.