У меня тоже был маленький смешной щенок. Каждое утро он весело крутил хвостиком, припадал на передние лапки, нетерпеливо взлаивал и даже сердился, когда мисочка с его завтраком появлялась на полу не так скоро. Я кормил щенка, выпускал его на улицу и принимался за свои дела, а мой будущий помощник, нагулявшись, возвращался домой и укладывался у порога, осторожно посматривая на окружающий мир.

Наверное, этот мир казался моему маленькому другу очень большим и даже пугал его неизвестностью и простором. Но в этом огромном мире у моего щенка уже была одна знакомая дорожка. Она вела от крыльца моего дома к забору, потом сворачивала за угол чужой избы, осторожно огибала сараи… А дальше щенок уже смело несся к поленнице, где его ожидала мать…

Пальма жила в другом месте — она принадлежала другому хозяину, но каждое утро приходила к этой поленнице на задах дома и, развалившись на молодой травке, пригретой солнцем, ждала своих учеников.

Ученики прибывали по одному и послушно рассаживались вокруг матери. Затевать возню пока нельзя — игры разрешались только после занятий, и кудлатые «первоклассники», поскуливая и повиливая от нетерпения хвостиками, ждали «звонка к уроку».

Сигнал к началу занятий подавала мать. Она подбирала под себя лапы, приподнималась с земли, потягивалась, складывала колечком хвост и направлялась за поленницу.

Щенки оставались на месте. Мать скоро возвращалась и приносила рваное, растрепанное решето. Но это решето еще могло катиться по земле, увертываться из-под лап, и щенки с визгом бросались к интересной игрушке.

Пальма наблюдала за щенками со стороны. Когда решето слишком долго увертывалось, не попадалось в зубы, она подходила к ученикам, расталкивала их носом, отводила в стороны лапой и оставалась наконец одна над игрушкой.

Ученики замирали, внимательно смотрели на мать, и тогда Пальма быстрым ударом зубов прихватывала край обода. Мгновение — и собака-педагог уже тряхнула головой влево-вправо, тряхнула резко и коротко, будто в зубах у нее было не решето, а только что пойманный хорек… Так надо расправляться со зверьком, так надо побеждать.

Мать отошла в сторону, и щенки по одному снова направились к «учебному пособию». Та же напряженная стойка над решетом, точно так же, коротко и резко, зубы ударяют по деревянному ободу, точно такая же, но пока только детская, трепка выпадает на долю игрушки.

Нетерпеливый, настырный Валетка не выдержал, не остановился перед хваткой, не тряхнул как следует «зверька», а с налету впился зубами в обруч и заурчал… Так нельзя. Так сразу не угомонишь хорька — верткий зверек успеет вцепиться острыми зубами в щеку или нос. А нос охотничьей собаке надо беречь. Надо победить сразу быстрым резким движением… И Пальма не торопясь подходит к Валетке, отгоняет его от игрушки и снова повторяет урок…

Занятия в школе, наверное, не успевали надоедать щенкам. Первый урок заканчивался тут же, как только ученики все понимали, но были готовы еще и еще нападать на решето. Пальма отбирала игрушку, которую щенкам так хотелось потрепать, и устраивала новое занятие — поиск добычи.

Игрушка остается пока непобежденной, она еще не растрепана как следует, не разорвана на мелкие части, ее еще хочется схватить зубами, не отдать другим, но мать куда-то уносит решето. Как хочется малышам броситься следом, впиться острыми зубками в край обода, отнять у матери. Но такой поступок запрещен. Всякое нарушение дисциплины пресекается немедленно неодобрительным взглядом — провинившийся отступает и бочком-бочком пятится назад к своим более послушным одноклассникам.

Решето исчезло. Пальма возвращается обратно. Щенки бросаются навстречу, хватают мать за хвост, за уши. Мать увертывается, отступает и понемногу отходит туда, куда только что снесла игрушку.

Учитель и ученики возвращаются довольными. Самый старательный из «первоклассников» победно тащит за собой только что найденного «зверька», и все повторяется сначала. Снова Пальма уходит, снова возвращается без игрушки, снова щенки отправляются на поиск добычи, но теперь уже без помощи матери разыскивают интересующий их предмет.

Второй урок освоен. Решето остается у поленницы — его уже не хочется таскать, трепать, и все щенки стайкой наперегонки несутся за матерью.

Гонки устраиваются по кругу. Наверное, мы, люди, назвали бы такое занятие уроком физкультуры. Но малышей ждало знакомство еще с одной сложной наукой.

Щенки догоняли Пальму. Взрослая собака легко могла убежать от них, но она не торопилась, и, когда кто-либо из учеников отставал и, казалось, терял интерес к игре-занятию, педагог задерживался на месте, позволял догнать себя, опрокидывался на спину и даже поднимал кверху лапы.

И снова гонка по кругу, снова преследование матери. Щенки понемногу отстают, повизгивают от нетерпения, но вот один самый смышленый вдруг останавливается и начинает красться наперерез Пальме.

Сейчас Пальма будет снова здесь… Сейчас… Маленькая головка прижата к земле, подобраны для прыжка лапки, будущий охотник затаился, приготовился к броску… Сейчас…

Конечно, Пальме ничего не стоит увернуться от щенка, проскочить мимо — ведь сколько раз ловкость и быстрота выручали ее при встрече с грозным врагом, но сейчас собака-педагог поступает по-другому. Она чуть-чуть задерживается около затаившегося щенка и, дождавшись, когда малыш кинется в атаку, опрокидывается на спину.

Смышленый ученик победил, и высшая для него награда — потрепать ухо матери, поурчать, зарывшись носом в шерсть взрослой собаки. Так надо. Надо быть победителем. Он молодец — понял, что иногда проще затаиться, выждать, чем попусту бегать следом. Из этого щенка вырастет серьезный, толковый пес. Может, эту науку освоят и другие ученики, подметив, как поступил их собрат. Но это уже в другой раз. Сейчас конец занятиям, и щенкам сейчас уже разрешается все… Мелькает в воздухе старое решето, катается по земле Пальма, визжат щенки — свалка, но заслуженная, добытая послушанием и прилежностью.

Каждый день в программу обучения Пальма вводила все новые и новые уроки, и вслед за поиском добычи и преследованием вскоре начались самые настоящие практические занятия в поле…

По утрам щенки, по-прежнему помахивая хвостиками у мисок с молоком, демонстрировали хозяевам свою верность, но после завтрака так же исправно собирались возле матери и веселой гурьбой отправлялись ловить мышей.

Поиск и добыча мышей были, конечно, главной целью урока, но на пути к месту охоты приходилось брести по лужам, преодолевать канавы и даже форсировать небольшой ручеек. Щенки старались не отставать от матери, смело шли следом за Пальмой по воде, а те, которые долго не решались замочить лапки, вынуждены были догонять своих товарищей.

Первый класс школы, в которой занимались щенки, заканчивал занятия лишь к осени. Только к осени хозяева обычно вспоминали о своих питомцах и уводили уже подросших щенков в лес на охоту. Там, в лесу, на охотничьих тропах, для щенков как бы продолжалось занятие во втором классе, обучение настоящему охотничьему мастерству, где обязанности педагога уже брал на себя человек.

У меня, к сожалению, мои лесные тропы начинались еще по весне, а сейчас как раз стали просыхать дороги, и я отправился в тайгу, взяв с собой и своего щенка, который только-только получил основные уроки жизни. Я очень жалел, что мой четвероногий друг не смог побыть рядом с Пальмой до осени, не смог под руководством опытного педагога закончить первый класс положенной ему школы.

Конечно, мне будет веселей с собакой в лесу, будет проще переждать в избушке худые дождливые дни — щенок заменит мне друга, товарища. Но смогу ли я заменить своему маленькому другу настоящего учителя, смогу ли научить его, как Пальма, преодолевать лужи и ручьи, смогу ли показать, как побеждать хорька и как отыскивать на высоком дереве белку?

Может быть, вам приходилось читать краткие, но ясные для посвященного человека объявления: «Продается собака… Родители — прекрасные охотники…» Но собака, сын прекрасных родителей, продается в возрасте полутора лет… Это тот возраст, когда пес должен был стать неплохим охотником. Но хозяин с ним расставался.