— Лотта, сыграйте что-нибудь грустное и проникновенное, прошу вас, — сказал ей Тедди.

«Тедди в своем духе, как и всегда», — недовольно подумала миссис Роуд, но промолчала.

— Как пожелаешь, Тедди, — с улыбкой ответила ему Лотта, думая, что же лучше сыграть, чтобы ему пришлось по вкусу.

Наконец, она заиграла вторую часть концерта Чайковского. Миссис Роуд, слышавшая ее до этого пару раз на концертах, отметила, что никогда еще Лотта не играла так хорошо, никогда еще не вкладывала так душу в исполнение. Тедди следил глазами, как тонкие пальцы Лотты бегают по струнам, как ровно и точно ходит ее смычок, и в эту секунду он впервые пожалел, что не учился музыке.

«Полностью забирать людей в плен свой игрой, даря одновременно счастье и наслаждение — разве это не прекрасно? И к чему я все эти годы проклинал школу и не желал учиться? Я бы, наверное, тоже мог играть — пусть даже не так, как Лотта», — подумал он с сожалением.

Когда Лотта кончила играть, все захлопали ей, стали расточать похвалу и комплименты. Лотта, принимая с благодарностью их слова, все же ждала реакции Тедди. Он сидел в молчании, смотря ей прямо в глаза, и тогда она впервые поняла, что связало их с первого мгновения встречи. С Тедди слова были не нужны — ей было достаточно лишь взглянуть на него, и она понимала все его чувства, все что он хотел выразить, она читала это по его лицу и в его глазах.

Просидев еще с час после ее выступления, все стали расходиться. Завтра предстоял трудный день — вечером Роуды устраивали собрание, на которые должны были съехаться другие их друзья — это обещало всеобщие приготовления и суматоху. В гостиной остались только Лотта и Тедди, Томас какое-то время сидел с ними, а потом тоже ушел, сославшись на дела.

— Томас всегда так занят? — поинтересовался Тедди, едва тот вышел из комнаты.

— Томас — человек дела, — ответила Лотта. — Он выстраивает в своей голове настолько сложные логические цепочки, что я, порой, даже не успеваю уследить за ходом его мыслей. У него все заключено в статистику, все всегда по расписанию, — продолжала она.

— Даже вы? — вдруг спросил Тедди.

— Даже я, — вздохнула Лотта.

— И он не боится, что однажды, со своими статистиками и расписанием, потеряет вас? — вопрос прозвучал неожиданно и смело.

— Как видишь, нет.

— Вы простите, что я так смело вмешиваюсь в вашу жизнь… — Тедди смешался.

— Все в порядке, — улыбнулась ему Лотта.

Несколько минут они сидели молча, а потом в комнату вошел Томас.

— Дорогая, мне надо тебе кое-что сказать, — начал он с порога и слегка неприязненно взглянул на Тедди, а затем перевел взгляд на Лотту.

— Говори же, милый.

— Мне позвонил компаньон и сообщил, что я срочно нужен на работе, так что завтра я уезжаю с самого утра. Постараюсь вернуться, как можно скорее, обещаю, — он подошел к Лотте и взял ее за руку.

Лотта поднялась с кресла.

— И вот так всегда, — укоризненно сказала она ему. — Куда бы мы не направились, работа везде настигает тебя, — вздохнула Лотта и подставила ему губы для поцелуя.

Томас легонько поцеловал ее и отстранился, чувствуя себя неловко в присутствии Тедди. Лотта же не видела в их поцелуе ничего предосудительного.

— Удачной тебе дороги, — сказала она.

— Благодарю. Я уже пойду к себе — завтра вставать рано. Советую тебе тоже идти отдыхать, — ответил тот и снова неприязненно взглянул в сторону Тедди.

Лотта же не понимала его настроения.

— Как скажешь, — пожала она плечами.

Томас внимательно посмотрел на Лотту, развернулся и вышел.

Лотта повернулась к Тедди.

— Я, пожалуй, послушаюсь его совета и пойду отдыхать, — сказала Лотта и тут же заметила, как тень пробежала по его лицу.

Но уже в следующую секунду оно приняло обычное смешливое выражение.

— Идите, конечно, — ответил он. — А я еще останусь — почитаю что-нибудь. Встретимся за завтраком.

— Спокойной ночи, Тедди, — улыбнулась она ему и направилась к выходу.

Уже когда ее пальцы сжали дверную ручку, она услышала его тихий голос:

— Спокойной ночи, Лотта.

Она вздрогнула от его слов и уже было хотела обернуться, но силой воли отогнала наваждение, вышла из комнаты и отправилась наверх к себе.

* * *

На следующее утро Томас уехал так рано, что Лотта не успела с ним попрощаться. Это расстраивало ее, несмотря на то, что еще вчера она пожелала ему удачной дороги. Впрочем, Тедди быстро поднял ей настроение своими шутками и заразительным смехом. Утром они поиграли в теннис, а затем целый день участвовали во всеобщих приготовлениях к приезду гостей.

Гости начали съезжаться после семи часов вечера, и уже к девяти в доме яблоку было негде упасть. В гостиной, довольно вместительной комнате, люди собрались группами и вели увлеченную беседу на различные темы. Лотта вышла к гостям вместе с Тедди — к семи часам они как раз отправились прогуляться по саду, а вернулись уже тогда, когда дом был переполнен людьми.

Лотта по своей природе была довольно общительной, но не любила шумные компании, предпочитая их узкому кругу друзей, и теперь чувствовала себя неуютно. Не будь рядом Тедди, она, наверное, сбежала бы в сад и провела там целый вечер. Тедди развлекал ее, как мог, и в конце концов она перестала чувствовать неловкость, что всегда испытала в больших компаниях и которую постепенно научилась скрывать.

Они с Тедди танцевали — много и долго, и, когда он одной рукой обнимал Лотту за талию, а другой сжимал ее пальчики, ей казалось, что лишь рядом с ним она чувствует себя радостной, счастливой и, главное, нужной. Томас, как она сама говорила, действительно был человеком дела — он ставил работу выше любимой женщины, порой даже пренебрегая последней во благо труду. Лотта была его спутницей уже более двух лет, и за это время успела привыкнуть к его вечной занятости и мгновенным переменам в настроении.

Тедди, как она потом поняла, очаровал ее своим желанием быть с ней, даже порой подчиняться ей, следовать ее стремлениям и мечтам. За те несколько дней, что она провела у Роудов, он ни на шаг не отходил от нее, всегда был рядом, всегда старался развеселить ее, поднять ей настроение…

Вдоволь потанцевав, они решили подышать свежим воздухом и вышли на балкон. Лотта любовалась видом, а Тедди просто смотрел на нее. Несколько минут прошло в молчании, пока он не решился его нарушить.

— Помните, Лотта, в прошлый ваш приезд, пять лет назад, нам так и не удалось хорошо узнать друг друга, — начал он.