- Не убивай их.

Солдаты хором рассмеялись, устраиваясь в тени вокруг будущих поединщиков.

Значит шоу. Гладиатор встала и повернулась к паре противников, шум двора превратился в слабый гул на грани слуха. Эвристетес не улыбнулся шутке, конец его длинного меча нервно подрагивал. Рамис оставался спокойным, хотя стоял еще немного неровно; он вытащил меч, самонадеянность вернулась к нему вместе с возможностью спасти лицо.

Ее руки зудели от тревоги и пустоты. Правило номер один: никогда не сражайся против вооруженного противника без оружия.

Лейтенант первым сделал ход, на пробу пытаясь ткнуть ее мечом в грудь. Она отпрыгнула назад, не достаточно рано, чтобы это движение выглядело ожидаемым, не слишком далеко, чтобы это не выглядело легким. Потребовалось еще несколько отступлений, чтобы соблазнить его. Даст ли ей круг место для отступления? Быстрый взгляд назад; похоже, зрители собирались стоять на месте, задерживая ее в малом пространстве.

Правило номер два: никогда не позволяй загонять себя в угол.

Выпад Рамиса прошел ближе, чем ей бы хотелось, с характерным звуком разрезая на животе ее коричневую тунику. Толпа одобрительно зашумела. Гладиатор прижала руку к животу и посмотрела вниз, обнаруживая тонкую красную линию, окрасившую ее ладонь. Лейтенант оскалил зубы как волк, почуявший добычу. Еще один прыжок назад, и ее лопатки прижались к широкой груди солдата, упорно блокирующего ее отступление. Она сжала зубы.

Правило номер три: никогда не сражайся с двумя, если можешь сражаться с одним.

Лейтенант рубанул снова. Гладиатор поднырнула под свистящий меч и ударила кулаком в подмышечную впадину мужчину, не закрытую броней, захватила его стопой под колено и дернула на себя, отчего его коленная чашечка встретилась с землей со звучным треском. Когда офицер упал, она схватила его меч, выворачивая его из нагрудника хрипящего наблюдателя, которого лейтенант зацепил, промахнувшись мимо нее в этом диком рывке, и отскочила в сторону, скрещивая мечи с молодым солдатом.

Он моргнул, удивленный, когда гладиатор внезапно оказалась прямо перед ним. Когда он моргнул снова, она выполнила подсечку и уронила мужчину на спину, меч выпал у него из руки.

В следующее мгновение влажное красное лезвие снова смотрело на лейтенанта, который поднялся на ноги, вытащил меч из ножен раненого солдата и встал перед нею. Ему нужно было отступить сейчас, подсчитав свои потери в виде кровоподтека на ребрах, распухшего колена и раненого эго. Если бы он поднял палец, признавая поражение, она могла бы оставить его в покое. Могла бы. Но он сказал кое-что и сделал кое-что, слишком близко задевшее ее чувства; то, что мужчина не должен делать с женщиной против ее желания. Даже раб.

Она боролась с гневом, вынудив себя опустить тяжелый меч к земле, давая отдых рукам, легко удерживая его за рукоять. Пусть солдат сам придет, если хочет. Она не станет нападать первой.

Его ноздри вспыхнули с угрожающей надменностью. Его меч отправился за ее сердцем.

Несмотря на его уверенность, он промахнулся. Гладиатор повернулась боком, меч коснулся меча лишь самым краем. Кончик ее лезвия скользнул между его ног, вонзился в плоть и полетел дальше, бросив дугу темной жидкости на круг наблюдателей.

Тишина упала на импровизированное собрание, достаточно громкая, чтобы проникнуть даже сквозь ее боевой туман. В тишине его меч с грохотом упал на каменные плиты. Он замер, открыв рот в беззвучном “О”, одеревеневшие колени были единственным, что удерживало его на ногах. Хладнокровно, она повернулась, вставая пред лицом Завоевателя, опустила окровавленный меч и снова встала на колени, наблюдая за ее реакцией. Воин выгнула бровь, повторно оценивая гладиатора. Она была наказана? Конечно, толпа будет требовать этого, как только поймет, что она сделала.

Завоеватель не сказала ничего. По ее жесту ошейник и наручники вернулись на свои места, и ключ оказался в ожидающей руке.

Тишина сменилась бормотаниями.

- Мертв... убила его... убийца...

- Эфини?

Голос ученика целителя был напряженным.

- Он жив, Завоеватель, но мне нужно немедленно доставить его в больницу, может есть еще надежда спасти...

Гладиатор знала, что она хочет спасти, и знала, что шансов на это мало. Опасный ропот прошел по толпе, когда они поняли, о чем речь.

- Мясник... Амазонка... Кастратор...

- Вы, помогите ей. – Бледно-синие глаза Завоевателя оглядывали толпу в поисках неприятностей.

- Она искалечила его! – Безликий крик.

- И что с того? – Отрезала Завоеватель. – Он жив; это все, чего я требовала.

- Лучше бы он умер! – Еще один возглас.

Завоеватель вытащила меч.

- А остальные? Вы бы тоже предпочли умереть? Кто хочет выяснить? – Все отводили глаза, не желая принимать вызов. – Я так и думала. А теперь, возвращайтесь к своим делам, если не хотите тоже оказаться в железе!

Движение меча Завоевателя разогнало большую часть толпы. Ее пальцы врезались в руку Леопарда, рывком поднимая раба на ноги, и потащили ее прочь, но не к лестнице в больницу, а в сторону дверного проема, ведущего вниз в темноту. Оттуда сильно пахло старой кровью, протухшим мясом и сточными водами. Гладиатор дернулась от мерзкого запаха, но Завоеватель даже не сбавила шага. Шрам снял со стены горящий факел и пошел за ними по длинному коридору вдоль камер.

- Мэйкон!

Силуэт, появившийся в конце коридора, метнулся к ним. Грязный солдат быстро отпер дверь и держал открытой, пока Завоеватель втаскивала раба внутрь.

- Оставьте нас!

Тюремщик усмехнулся, обнажив гнилые зубы, отсалютовал и ушел.

- Ты тоже, Джоксер. Жди наверху.

Солдат неохотно установил факел в держателе на стене снаружи камеры и пошел назад тем же путем, которым они пришли. Скоро единственными звуками здесь остались треск огня факела и стук пульса гладиатора у нее в ушах.

- Это было глупостью.

Ее голос звучал недовольно и сожалеющее, и на мгновение гладиатор не была уверена, говорила ли она о выборе Леопарда или о своем собственном. Она выпрямилась в полный рост, не оправдываясь перед лицом Завоевателя.

- Эти люди дружны. Я их так обучала. Раны являются ожидаемым исходом, но стать евнухом – судьба осужденных насильников...

- Каким он и был.

- Он изнасиловал тебя?

Леопард фыркнула.

- Нет. Я убила бы его за это, несмотря на твой приказ. Он насиловал других и хвастался этим.

- Хвастовство – не доказательство!

Гладиатор холодно пожала плечами.

- Это было сражение. Ошибки случаются. У него был выбор. Он решил начать это, принять твой вызов, продолжать сражаться, когда уже был побитым. Я решила игнорировать его слова, просить твоего вмешательство, дать тебе и ему множество возможностей, чтобы прекратить это. Он продолжал нападать. Разве у меня был выбор?

- Ты, прах побери, прекрасно знаешь, что у тебя был выбор! “Ошибка?” Ты не делаешь ошибок. Не таких. Ты планировала это, подбила его на это...

- И сделала бы это снова.

Губы Завоевателя сжались в тонкую линию.

- Ты вынуждаешь меня...

Ее характер вышел из-под контроля.

- Нет, это ты вынуждаешь меня. Ты говоришь мне сражаться, я сражаюсь. Ты говоришь мне убивать, я убиваю. Это все, что я знаю. И если я избавлю мир от нескольких существ, похожих на него, то я получу от этого небольшое утешение. Если ты хочешь наказать меня за то, что я точно выполнила твое распоряжение – валяй. – От гнева сжало грудь. Когда воин не ответила, гладиатор вынудила себя выдохнуть, смаргивая пятна, пляшущие перед глазами.

Завоеватель продолжила, ее голос был низким и ровным.

- Ты вынуждаешь меня поместить тебя сюда для твоей же собственной безопасности. Люди захотят отомстить, а в больницу слишком легко пробраться. Только у Мэйкона и у меня будут ключи от твоей камеры. Твой конвоир, Джоксер, будет приходить каждый день, чтобы проверить, как у тебя дела и приносить тебе еду и воду, пока люди не успокоятся.

Она сняла с раба ошейник и наручники, отметила порванную тунику и сочащуюся кровь, быстро глянула на рану и махнула рукой.