- Он предложил мне пари, - продолжал юноша, - заметив, как я задерживаю на тебе взгляд. Гарри сказал, что у меня ничего не выйдет. И повторял это до тех пор, пока я не согласился ударить по рукам, - он заметил, как женщина побледнела и отшатнулась, а в глазах у нее отвращение и ужас.

- Так что мне лучше уехать, - продолжал Дориан, - только так я смогу удержаться от дальнейшего падения и спасти тебя. Да, изначально я только развлекался и утолял свою страсть. Но в ту ночь, когда ты прижала меня к груди, отгоняя кошмар, как сделала бы мать, которую я почти не помню... После этого я... Я видел в тебе еще и мать. И ты стала не безразлична мне.

- Зачем ты мне это рассказываешь? - леди Рэдли била крупная дрожь. - И зачем тогда ты меня втягивал в свои оргии, водил в этот кошмарный клуб, заставлял забыть о приличиях, о долге жены, участвовать в твоих выходках... Ты... Ты... - Шарлотта захлебнулась рыданиями и рванулась, чтобы вцепиться ногтями в бледное красивое лицо юноши.

- Это он, а не я, - Дориан уклонился и крепко ухватил ее за тонкие запястья. Удерживая отчаянно вырывающуюся женщину, он торопливо продолжал:

- Настоящий я был в домике у реки, и здесь, у камина. А в клубе, в пролетке, на прогулках... Там был он, чудовище с моим лицом, мое вечное горе, мое проклятие, моя пытка. Мне от него уже не спастись, это на всю жизнь, поэтому я не должен ни к кому слишком привязываться.

- Я тебя не понимаю, - леди Рэдли перестала вырываться. Боль и ярость сменились недоумением.

- Я проклят, Шарлотта, - Дориан разжал руки и приложил их к вискам, запустив пальцы в густые темные волосы. - Наверное, еще с детства. Иначе почему злой рок поражает всех, кто любит меня... и кого люблю я?

- Безумные измышления твоего деда? - покачала головой леди Рэдли. Висок словно прошило раскаленным гвоздем. - Из-за этого...

Дориан отнял руки от лица. Шарлотта поняла по его взгляду, что юноша верит в свои слова потому, что у него есть на то основания, очень веские. И эта тайна слишком тяжела, чтобы делиться ею.

- Это правда, Шарлотта, - сказал он. - Теперь-то я это знаю. И хочу уберечь тебя. Я уезжаю, очень скоро. А ты постарайся забыть меня, жить, как раньше. И постарайся, чтобы Селия не повторила твою судьбу. Иначе и она лет через двадцать может стать легкой добычей для скучающего сластолюбца.

Неожиданно он подался вперед, и леди Рэдли не успела опомниться, как оказалась в его объятиях.

- В последний раз, - жарко шептал Дориан, расстегивая крючки и пуговицы ее одежды и осыпая Шарлотту поцелуями. - Я бы никогда не согласился на это пари, если бы ты действительно не сводила меня с ума. Почему ты замужем? Почему я так опоздал родиться? И за что меня всю жизнь преследует это проклятие, из-за которого я должен бежать от тебя?.. - он разорвал батистовую сорочку и лиф леди Рэдли, переломал почти все застежки ее корсета и до боли стиснул женщину в объятиях, целуя ее лицо, шею и грудь, словно хотел выпить ее без остатка.

Против собственной воли Шарлотта ощутила ответную вспышку и так же исступленно разодрала рубашку Дориана и обняла юношу, желая взять как можно больше от их последнего свидания.

- Если бы все сложилось иначе, другой женщины рядом с собой я бы не пожелал, - сказал Дориан через час, сидя в кресле с рюмкой чистого абсента в холеных пальцах. Леди Рэдли поправила чулок и задержалась на полпути к креслу, по инерции потянувшись поцеловать Дориана и вспомнив...

Юноша встал и погладил ее по щеке:

- Береги себя. И забудь обо мне. Так будет лучше.

Выйдя за ворота и увидев приближающегося к дому высокого худощавого мужчину, леди Рэдли поспешила набросить капюшон тальмы на лицо. Эта предосторожность была не лишней; разминувшись с ней, мужчина обернулся, и Шарлотта узнала Бэзила Холлуорда. Наверное, художник пришел, чтобы еще раз поговорить с Дорианом насчет портрета для выставки в Париже...

Бэзил проводил взглядом исчезающую в ночном тумане стройную женскую фигуру. Что-то знакомое в линии силуэта, посадке головы, походке... Профессионально острый взгляд художника зацепился за знакомые черты. "Ох, Дориан... Что с ним происходит?!".

Подъезжая к своему дому, Шарлотта сидела в экипаже, закрыв лицо руками и чувствуя на лице соленую влагу. Как больно, когда кончается сказка...

5. Свадьба мисс Рэдли

Рэдли и Селия были еще на карнавале, когда Шарлотта приехала домой. Наверное, Реджинальд великодушно уступил просьбе дочери задержаться на балу, а сам скоротал ожидание за приятной беседой о речи премьер-министра в курительной комнате...

"Сказка закончилась", - повторяла леди Рэдли, поднимаясь по лестнице и чувствуя, как на губах и теле еще горят поцелуи Дориана. "В последний раз... скоро уезжаю", - шептал юноша. От мысли, что больше не будет поцелуев украдкой, встреч в доме Келсо, пробуждений в домике у реки, где они так любили смеяться вдвоем, озорных выходок и пьянящего, головокружительного ощущения вернувшейся молодости, беззаботности и свободы, из глаз снова потекли слезы. Как будто у нее вырвали сердце... "Надолго. Может даже, навсегда".

Шарлотта вспоминала Дориана, его темные волнистые волосы, смеющиеся глаза, озорные ямочки на щеках. Такой стройный, даже изящный, но сильный, сколько раз носил ее на руках, как пушинку. "Неужели все действительно закончилось навсегда?".

Каждый шаг давался все труднее, как будто ступеньки превратились в расплавленную смолу. Вспомнив слова Дориана о пари с Гарри, леди Рэдли попыталась заставить себя возненавидеть юношу, чтобы приглушить боль от расставания. Но на душе стало еще хуже. "Неужели Гарри мог так низко пасть, чтобы подталкивать Дориана на такое, а потом потешаться, наблюдая за нами? Осыпал Реджинальда насмешками, отпускал скабрезные шутки в мой адрес... Могла ли я в 17 лет подумать о том, какие чудовища сидят в душе юноши, с которым танцевала на дебюте и обсуждала тезисы суфражисток?.. Так Гарри мне мстил, 20 лет вынашивал это в себе, а теперь, при помощи Грэя..."

Шарлотта опустилась на ступеньку и снова расплакалась. Со слезами как будто вышла почти вся боль, осталось опустошение. "Наверное, уже нечему болеть, - подумала леди Рэдли , - теперь я понимаю, что испытывала Сибила Вэйн, когда спускалась в обручальном платье к Темзе...".

Перед глазами как наяву встал тот страшный сон, увиденный весной в загородном доме. Девушка в том самом голубом платье на мостках протягивает ей младенца: "Ему там не место... Он плачет, ему холодно. Ты о нем лучше позаботишься... Беги от Дориана, пока не поздно!".

Шарлотта содрогнулась от того, какие мысли обуревали ее только что. Она действительно думала о том, чтобы последовать примеру отчаявшейся девочки из Ист-Энда?! Погубить свою душу, совершить худший грех?

- Господи, прости, помилуй, - беззвучно прошептала леди Рэдли, с ужасом обнаружив, что не может вспомнить ни одной молитвы.

Теперь ее мысли приняли иное направление. Может, такой исход действительно лучше всего для нее? Что-то подсказывало Шарлотте: дело не только в коварстве лорда Генри, это не о нем Дориан говорил с таким страхом и отвращением "он" и не только деда с тростью видел в ночных кошмарах, когда кричал: "Оставь меня, не трогай!". Женщине оставалось только гадать, кто такой этот "он", изводящий юношу, но интуиция подсказала: от "него" лучше действительно держаться подальше. Во сне леди Рэдли отчетливо видела воду, капающую с волос Сибилы, водоросли и тину на мокром платье и полные вечной безысходной тоски глаза девушки. "Видишь, что Дориан сделал со мной? Я ждала от него ребенка... Береги дитя!".