Он изучил звездные карты. Луна, Марс и Меркурий нахо­дились в соединении. Он взял латинский перевод Гефестиона Фиванского. «В соединении Луны, Марса и Меркурия рождаются люди, сведущие в магии, обладающие тайными знаниями». Он коротко рассмеялся. Хотел бы он знать, где ему сейчас отыскать такого. Он внимательнее рассмотрел планеты: Луна-мать, Марс-воин и Меркурий, вестник богов, навевающий сны. Викинги! В Нормандии их было полно, ди­ких родственников местной нормандской знати, только что сошедших со своих кораблей, с морской солью за ушами, нелепо одетых, но от этого не менее грозных. Они поклоня­лись Меркурию, которого знали под другим именем — Один, безумный бог, как они считали. Меркурий находил­ся на асценденте, его влияние нарастало. Как и влияние викингов, оставшихся за городскими стенами. Меркурий планета, управляющая магией.

Так что же могло повлиять на императора? Луис знал вре­мя рождения Василия и составил его гороскоп, справляясь по книгам о положении звезд. На это ушел почти весь вечер, и никаких результатов это не принесло. Если верить плане­там, император был благословен. Тогда Луис изучил послед­ние пять лет, чтобы выявить особенные влияния звезд в этот период. Ничего. Некоторые колебания, трудности, однако ничего серьезного, никаких катастроф.

Он принялся читать другую книгу, «Древние святотат­ства», в которой описывались верования, искорененные в разных землях. Он пролистал сочинение, ни на чем особен­но не задерживаясь, пока не наткнулся на одну страницу. Ге­ката, богиня-покровительница Константинополя. Возможно ли, что она демон и Господь ополчился на город, который поклоняется ей? Он принялся читать: богиня перекрестков, богиня мертвых, богиня стен и границ, в том числе границы между мертвыми и живыми, она ассоциировалась с собака­ми, с ядами и поэзией. Как будто по команде, две дворцовые собаки принялись лаять, отчего Луис вздрогнул. Гекате ока­зывали почести в конце каждого месяца, люди приносили в жертву черных барашков на развилках дорог и в священ­ных местах.

Как много слов, как мало пользы.

Когда Беатрис вернулась — она была в гостях у придвор­ных дам, — по всей комнате были разбросаны пергаменты, и она спросила, можно ли их убрать. Он позволил, а затем, когда она подошла и остановилась у него за спиной, глядя на его записи, он взял ее за руку.

— Небо все еще темное?

— Темное, — ответила она.

— Что говорят об этом дамы при дворе?

— Говорят, дурное знамение, что еще они могут сказать? Сначала комета, теперь вот это.

— А что думаешь ты?

— Наше положение заметно улучшилось, когда небо по­темнело. Но, должно быть, Господь сердится на людей. Так говорит госпожа Стилиана. И комета, согласно утверждени­ям ученых арабов, это доказывает.

— Кто такая госпожа Стилиана?

— Придворная дама. Между прочим, сестра начальника священных покоев.

Луис постарался скрыть свой испуг.

— А она сведуща в астрологии?

— Ее покойный муж занимался астрологией, — сказала Беатрис.

Луис улыбнулся.

— Надеюсь, что ты, Беатрис, не станешь водиться с ведь­мами.

— Она не ведьма. Астрология изучает природу, разве не ты это говорил?

— Да, изучает. Когда этим занимаются ученые мужи. А не скучающие и легковерные дамочки. Тогда она превращается в подобие чародейства.

— Госпожа Стилиана не скучающая и не легковерная. Она удивительная женщина. Ты должен с ней познакомиться. Хотя лучше не надо. Она очень красива, не хочу, чтобы ты знакомился с ней, когда нашей судьбой управляют темные звезды.

Она поцеловала его.

Луис подумал о комете и содрогнулся. Она точно не пред­вещала ничего хорошего: исчезновение солнца и рождение непреходящей тьмы. Но причина болезни императора не в этом. Тьма пришла совсем недавно, а император страдает уже давно.

Беатрис отправилась спать, а он остался работать перед тремя зажженными свечами. Голова раскалывалась от напря­жения. Может быть, он что-нибудь поймет, если сосредото­чится на влиянии кометы?

Он сверился с книгами и составил свою карту, начертив путь кометы по небу так, как запомнил сам. Абу Машар — арабский математик — очень помог ему в этом, Луис рассчи­тал все углы и начертил свою карту в точности, как совето­вал этот мудрец. Он вычертил по линейке семь главных линий, с лихорадочной поспешностью водя карандашом. На линии удачи имелись незначительные затруднения, на линии души — кое-какие сложности. Ничто не указывало на поразившую василевса болезнь.

Беатрис шевельнулась во сне. В какой-то миг ему захоте­лось лечь рядом, однако сон уже прошел, и он отчаянно жаж­дал найти ответ. «Так, значит, вернемся назад». Он вернулся, но опять ничего не нашел.

На следующее утро Беатрис разбудила его — он уснул пря­мо за столом, от свечей натекла лужица воска.

— Как продвигается работа?

— Нормально, — ответил он, не желая ее волновать.

В дверь постучали, и вошел евнух.

— Привет, — сказал Луис.

Беатрис погладила его по голове.

— Ты очень любезен, Луис, однако мы же при дворе. Если будешь так себя вести, тебя не будут уважать. — Он и поза­был, что рабов не полагается приветствовать как равных.

— У меня сообщение, господин, — проговорил евнух.

Луис покосился на Беатрис.

— Вот теперь ответь. — Она засмеялась и снова поглади­ла его по голове.

— Что говорится в сообщении? — спросил Луис преуве­личенно официальным тоном.

— Госпожа Стилиана сегодня в полдень примет госпожу Беатрис в своих покоях.

— Похоже, у тебя появилась подруга, — заметил Луис.

— Это официальная аудиенция для особенных друзей го­спожи, — продолжал евнух.

Беатрис поглядела на Луиса.

— Как ты думаешь, мне пойти?

— Если хочешь.

— Для нас подобное знакомство может оказаться очень и очень полезным.

Луис улыбнулся. Беатрис выросла при дворе, и для нее мыслить подобными категориями было столь же естествен­но, как для Луиса — вовсе не задумываться об этом. Такая жена поможет ему сделать карьеру, если он не погрязнет в пу­чине магии. Она интуитивно понимала, как поступить луч­ше. Он опасался сильных мира сего, ее же к ним тянуло.

— Приглашение распространяется и на господина, — ска­зал евнух.

Луис с Беатрис переглянулись.

— На меня?

Евнух опустил глаза, подтверждая свои слова.

— Зачем это ей понадобился я? Разве придворные дамы берут с собой мужей на такие приемы? — спросил он.

Беатрис слегка покраснела.

— Не знаю, правильно ли я поступила, но я упомянула при ней о твоей работе.

Луис сглотнул комок в горле, стараясь подумать, прежде чем отвечать. Его охватила паника и еще гнев — Беатрис под­вергает их обоих огромной опасности.

— Я ничего не говорила о болезни императора, — продол­жала Беатрис, — сказала только, что ты, по приказу началь­ника священных покоев, изучаешь магические влияния.

Луис сложил руки в молитвенном жесте. Он понял, что произошло. Беатрис доверяла этой женщине, она случайно обмолвилась о чем-то при ней, а та ухватилась за ее слова. Он не мог винить жену. Он поставил ее в опасное положение одним тем, что вообще рассказал о порученной работе. Опас­на ли для них Стилиана? Кто знает? Однако он уже понимал, что при дворе у каждой группки свои интересы, просто ему предстоит столкнуться с очередной такой группкой.

— Что ж, — произнес он, поглядев на бесполезные резуль­таты своих ночных занятий, — послушаем, что она скажет. Как знать, может, и будет какая-нибудь польза.

По крайней мере, он сможет поговорить с сестрой началь­ника о судьбе уличных гадателей, вдруг она сумеет как- нибудь защитить их.

Он пожал руку Беатрис и от души улыбнулся ей.

Под небом янтарного цвета Може с Аземаром брели мимо со­бора Святой Софии. Окна собора ярко светились, несмотря на мрачный день. Основание купола обрамляли сияющие ар­ки, и молодому монаху на миг представилось, что это окна Не­бес, через которые Господь и святые смотрят на землю.