До местного "райцентра" - уездного города N Виктор Степанович добрался без особых приключений, сомнительное удовольствие прокатиться в крестьянской телеге обошлось всего в полтину серебром. Въезд его не произвел в городе совершенно никакого шума и не был сопровожден ничем особенным. Только два поддатых мужика, стоявшие у дверей питейного дома против гостиницы, сделали кое-какие замечания, относившиеся, впрочем, более к головному убору нашего героя, чем к его обладателю.

  -Вишь ты, -сказал один другому, - вон какая шапка чудная! Не иначе немец к нам пожаловал?

  -Не Фома энто военный, -отвечал другой, -Тока ненашенский, мож хранцуз.

  Виктор Степанович отвлекся на минуту разглядывая парочку экзотических оборванцев у кабака и тотчас был наказан. На него налетел молодой человек во фраке и белых коротких панталонах. Обошлось без конфликта, мило раскланялись снимая головные уборы и разошлись каждый по своим делам. Во дворе гостиницы его снова чуть не сбил с ног вертлявый типчик с салфеткой в руке, не иначе это половой из трактира при гостинице или слуга. Историк собрался было спросить о наличии свободных номеров, но не успел и рта открыть. Его схватили за руку и дернув, потащили на второй этаж, слуга трещал не переставая точно реклама из надоевшего в двадцатом веке "дуроскопа", расхваливая на все лады достоинства своего заведения. Всего два рубля в сутки с полным пансионом, не так уж и много для провинции, другой прислужник в длинном сюртуке резво подскочивший сбоку попытался было взять из рук приезжего господина багаж, но неожиданно встретив жесткий отпор в виде болезненного пинка, сконфуженно удалился. Расставаться пусть даже на короткое время со своим дорожным саквояжем-чемоданом историк не собирался. Слишком уж необычное содержимое скрывалось за его гладкими боками из добротной, но искусственной кожи.

  Пока новый приезжий господин осматривал свою комнату, гостиничные служители за спиной вполголоса обсуждали необычного посетителя, как так такой барин и совсем без горы чемоданов и собственной прислуги, до обострившегося после утренних событий слуха Виктор Степанович вдруг долетело неприятное слово "жулик". Он резко обернулся и смерил тяжелым взглядом скучившихся за порогом слуг, холуи тотчас прикусили языки и натянули на лица дежурные угодливые выражения.

  Обследовав апартаменты он остался доволен, с мусором и тараканами еще можно смириться пару-тройку дней, дольше жить тут не придется. Наружный фасад гостиницы полностью отвечал ее внутренности: она была очень длинна, в два этажа. Нижний не был оштукатурен и оставался в темно-красных кирпичах, еще более потемневших от лихих погодных перемен и грязноватых уже самих по себе. Верхний этаж был выкрашен грязно-желтою краскою. Внизу уютно располагались мелкие лавочки, торгующие хомутами, веревками, баранками и прочей "бакалеей". В угловой лавке, или лучше сказать в окне, помещался торговец сбитнем с огромным самоваром из красной меди и рожей такой же красной и внушительной, что близорукому наблюдателю издали можно бы подумать, будто на окне стояло сразу два самовара, если бы один "самовар" не был с черною как смоль бородою.

  Внизу в трактире он встретил уже знакомых до боли по русской классической литературе персонажей. Эти бородатые красноромордые хамы в поддевках и сапогах складками гармошкой до паха не иначе купцы, пришли попить чаю и обсудить очередные сделки, других посетителей здесь не было. Размотав цветную шелковую косынку на шее, наш "господин" велел половому подать себе обед. Никакой экзотики тут не было, но ассортимент на удивление хороший хороший: горячие щи с слоеным пирожком, мозги с горошком, сосиски с капустой, пулярка жареная, огурец соленый и слоеный сладкий пирожок на десерт к липовому чаю. Плотно пообедав он задержал слугу и подробно расспросил, выведал имена и должности всех важных городских чиновников. Пока абориген путаясь в фамилиях и рангах пытался отвечать на его вопросы, внимание Виктора Степановича привлекла картина на боковой стене изображающая полуголую девицу с грудью явно даже больше чем XXL, к сожалению ниже пояса эта особа была снабжена рыбьим хвостом. Неожиданно ему захотелось того о чем он уже добрых пять лет почти не думал - дико потянуло на секс, но всему свое время. До местных туземных красоток он еще доберется дайте только срок.

  Отдохнув часок на жестком диване в номере, он написал прямо на саквояже, с которым не расставался даже в трактире, короткую пояснительную записку для полиции, указав свой чин, имя и фамилию для сообщения куда следует, а так же обстоятельства приведшие его в город N. На бумажке половой, спускаясь с лестницы, кое-как прочитал по складам следующее: "С уважением... ваше превосходительство... Курляндский дворянин Филипп Карлович Пферд... помещик... по своим надобностям в Москву, жестоко ограблен слугами по дороге и посему покорно прошу вашей милости содействия в немедленном розыске злодеев и похищенного имущества.". Французские словечки пришлось опустить, но и без них все понятно. С минуту-другую подивившись такому обороту, грабежи и разбой на большой дороге в уезде редкость! Последнего разбойника, знаменитого на всю губернию Яшку-кривого изловили два года назад... Вот однако повод для новых сплетен и слухов в сонном болоте провинциального городишки... Служитель, спрятав записку в карман неторопливо отправился к хозяину, вечером эти сведения будут представлены до начальства.

  С утра весь следующий день был посвящен закупкам необходимых мелочей и "почистив перышки" приезжий после обеда отправился делать необходимые визиты всем городским сановникам, начав понятное дело с полицмейстера. Как он и рассчитывал местные "слуги порядка" не стали торопиться с розысками преступников или устраивать "операцию перехват". Здесь такое не в обычае, обычно ждут когда злоумышленники сами по себе попадут в руки закона, при сбыте награбленного например. Важно другое, везде его, коренного уроженца двадцатого века принимали за своего в доску, никаких косых взглядов и подозрений, промах с цилиндром он уже устранил... все получилось! А ведь опасения и немалые, но все оказалось даже проще чем у классиков русской литературы. В последний месяц перед "путешествием во времени" он запоем прочитал всего Гоголя, ранее в школе пропустил, тогда показалось скучновато. Между гоголевским Чичиковым и Виктором Степановичем было определенное сходство, оба собирались заняться противозаконной деятельностью, только наш историк замахнулся на более крупный куш...

  ..................................................................................

  -"Цыганка с картами, дорога дальняя... Дорога дальняя, казенный дом... Быть может, старая тюрьма центральная меня парнишечку, по новой ждет."

  -Чего распелся то? Не горюй попадешь еще туды, не минешь. -утешил загрустившего было Сашку возчик, его к слову Тимофеем звали, -Нашему брату в казенном месте завсегда рады и напоят и накормят и посекут. У меня вот кума в Сибирь закатали в позапрошлом годе. Истинно народ грит: "От сумы и от острога не зарекайся."

  -За что его, если не секрет, украл, убил или ограбил кого?

  -Ведро пива сварил... Ты че не слыхал, теперича строгости у нас, откупщики со стражниками по деревням рыскают волками, чуть чо на правеж немедля волокут, а кум до бражки и пива большой охотник был и сам гнал, царствие ему небесное.

  -Так вроде же в ссылку отправили, а не казнили? Или я ослышался?

  -Ежели зимой в Сибирь, то почитай прямиком на то свет ссылка выйдет, мало кто живым доходит, особливо если еще на дорожку кнутом благословят. Я уж ему свечку в церкви поставил за упокой, сгиб мужик почитай ни за что.

  Остается Сашке только надеяться, что все это искусная игра актеров, иллюзия и миф, на интуристов стараются работать. Ведь если в самом деле попал в места, где с самогоноварением борются так, что товарищ Сталин со своими репрессиями нервно курит в сторонке, скучно здесь однако... вероятно и за остальные мелкие проступки карают не менее сурово. Но вот уже и райцентр показался за поворотом пыльного проселка, или "уездный город" на языке аборигенов. Прочь сомнения, будем надеяться, что скоро появится долгожданный ответ на все сегодняшние вопросы.