Руск слегка улыбнулся.

— Поклянись, что никому не расскажешь… А она вчера вечером пришла сюда и спросила, можно ли держать эту скотинку у меня. Это очень породистый ягненок, для Софии он много значит. В поселке все овцы черные, но бывает, что с промежутком во много лет рождается белый. Почтальоны не должны копаться в таких вещах, но она здесь стояла с ягненком на руках, и она так…

Вдруг он крикнул:

— На главной улице есть одна забегаловка, там, направо. Ступай туда, если моя рыба не понравилась!

Между домами — огороженные поля, от сараев доносится блеянье овец. На улице — ни души, но в закусочной стоят несколько местных пареньков, жуют свои гамбургеры и молча смотрят на телеэкран. По телевизору прыжки с трамплина. Заметив Каспара, они недолго смеются, переминаются с ноги на ногу и жуют дальше.

— Ты что будешь? — спрашивает черноволосый малый за прилавком.

Картошка пузырится в масле, на сковородке шипят красные куски мяса.

— Два двойных гамбургера и большую порцию картошки фри.

Вскоре Каспар уже сам стоит за столом и медленно жует. Он некоторое время смотрит прыжки с трамплина по телевизору и берет себе несколько засаленных глянцевых журналов. Безумный король опять на первой странице. Фотография некачественная, крупнозернистая, но все же видно, что на этот раз он выкидывает из окна дворца кровать. Лицо короля искажено, он ревет. И заголовок черными буквами: «День гнева».

Каспар поднимает глаза и криво улыбается народу в закусочной.

Всех своих друзей Каспар знал еще с первого класса. Когда люди знают друг друга так долго, они не очень-то задумываются о внешнем виде. И Каспар никогда не принадлежал к числу тех альбиносов, которых в школе травят и дразнят «снежным человеком», «кротом», «Белоснежкой» или «старикашкой».

Все его друзья, отслужив положенный срок, так и остались в армии. Теперь они были дислоцированы по всему миру, в качестве миротворцев или военных переводчиков. Хотя они далеко, они не забыли Каспара. Может быть, потому что это именно он в свое время первым начал играть в солдаты.

Когда светило солнце, Каспар сидел один в комнатах и рисовал пещеры и крепости, которые потом они с друзьями строили в саду. Он выдумывал системы кодов и сметывал старую одежду, которую они потом разрисовывали из баллончиков с краской в камуфляжные цвета. В ней они могли передвигаться незаметно для врагов на другой стороне дороги. Еще Каспар изобрел пушку, которая стреляла рябиной.

Пару раз в год ему разрешали выходить, хотя светило солнце и небо было безоблачно. Сперва Каспар прятался под диваном, и матери приходилось вытаскивать его оттуда. Мать говорила, что ему надо узнать, что такое солнце и что нельзя изолировать его от всего. Каспар стоял посреди гостиной и плакал, а она надевала на него длинные штаны, кофту с высоким воротником, чулки, ботинки и перчатки — все черное. Она натянула ему на голову капюшон, похожий на паранджу, а на нос ему нацепили темные очки. Оставшиеся участки голой кожи густо намазали солнцезащитным кремом. Каспар стал похож на таинственного рыцаря. Мать подготовила ему сюрприз — сшила черный плащ, а дедушка выпилил блестящий меч. Каспар медленно вышел из дверей в сад.

Хотя ему пришлось долго стоять и ждать, пока свет перестанет слепить глаза, оказалось, что солнце — это что-то совсем особенное. Мать взяла его за руку, и они пошли по улице искать друзей. Все было легким и радостным. Голоса людей изменились, они больше смеялись, а во фьорде играли лучи солнца. Как же высоко было небо, такое сияющее голубое и бесконечное! Когда Каспар на секунду взглянул прямо на солнце, прилетели белые ангелы и протянули к нему руки.

Друзья стали завидовать его костюму рыцаря, так же как они завидовали тому, что у него большая комната со множеством игрушек и красивая мама. Они краснели, когда она заклеивала им царапины, оставшиеся после падений, пластырем. А когда друзья оставались ночевать у Каспара, их не отправляли спать раньше двенадцати.

Они стали подростками, и комната Каспара превратилась в их единственное надежное прибежище. Они носили одинаковые черные футболки и изображением играющих на гитарах скелетов. Друзья красили волосы в черный цвет или обесцвечивали их, так что они становились такие же, как у Каспара. Их сутки перевернулись, ночью им было лучше, тогда они играли в компьютерные игры и слушали музыку. Когда после полудня наконец поднимали шторы, свет ослеплял и друзей.

Потом они выросли, и жить в родном городе остался только Каспар. Друзья называли его «смотрителем маяка», потому что знали, что если в его окне ночью горит свет, то для них двери всегда открыты.

Это было не из-за того, что Каспар — альбинос, а потому что ночь — особенное время суток. В эти короткие часы случается все самое важное. Дни и вечера кажутся бесконечными, а ночи когда-нибудь прекращаются.

Бывало, друг приходил часов в восемь, выпивал пива, говорил о девушках и о минувших днях. Каспар смотрел фотографии из тех мест, где он был дислоцирован, и казалось, что все хорошо. Но потом наступала поздняя ночь, когда все рвалось и звезды занимали свои позиции на небе. Друг был пьяным, усталым, его униформа измята. Тогда он рассказывал о сиротах, о семьях, которые сжигали в собственных домах, о женщинах, которым отрезали груди и насиловали, о палачах, которые били людей палками по ногам, о растерзанных телах тех, кто подорвался на мине, о ядовитых газах…

— Каспар, — шептал он. — Ты не думал, что мы тоже когда-нибудь умрем?

Каспар старался не улыбаться его наивности. У него самого была больная мать, а его собственная кожа была бомбой с часовым механизмом. Все остальные считали солнце подателем жизни, а для него оно было врагом.

Каспар похлопывал друга по плечу, приносил ведро, на случай, если его стошнит, или наливал ему виски, если друг был недостаточно пьян, чтоб заснуть.

Когда друг просыпался на следующее утро на полу укрытый пледом, у него было достаточно душевного спокойствия, чтоб спросить:

— А ты чем занимаешься, Каспар?

— Да почту сортирую.

Друг всегда отвечал, что ему надо заняться чем-нибудь другим. Найти такую работу, где бы он общался с людьми, или, может, отправиться в путешествие? Каспар не заслуживал того, чтобы прятаться по ночам на почте. Друг трепал его по плечу. Хватит ему возиться с матерью, настал его черед жить.

Но Каспар скучает по матери сейчас, когда он стоит в закусочной и комкает бумажную тарелку. Он кивает продавцу и выходит. Парни пялятся на него из окна, Каспар останавливается и машет им рукой. Они быстро переводят взгляд обратно на телеэкран.

Уже темнеет, уличные фонари мерцают, прежде чем загореться. Высоко над головой Каспара поднимаются горы. Он покупает в магазинчике молоко.

Он входит в кухню, кивает Руску и спрашивает, когда им завтра вставать.

— Мы начинаем сортировать почту в половине шестого, но тебе, пожалуй, надо выспаться, ты ужасно выглядишь.

Каспар разогревает молоко, выливает его в миску и идет к себе в комнату. Ягненок испортил воздух; он вскакивает, кусает его за пальцы, а на молоко не обращает внимания.

Каспар принимает витамин Д и чистит зубы перед зеркалом. Его короткие волосы очень светлые, но это у них семейное. Необычна как раз кожа. Она ослепительно-белая, сухая, и морщин на ней больше, чем обычно бывает в этом возрасте. У него на лице кое-где красные пятна, потому что мороз он тоже переносит плохо. Глаза светлые и чувствительные, но не красные. Это просто такой распространенный предрассудок, будто у всех альбиносов красные глаза.

Каспар отворачивается и быстро чистит зубы.

Единственное удобство альбинизма, которое приходит ему в голову, — это то, что когда он подростком покупал выпивку или собирался на дискотеку, его никогда не просили предъявить документы. Каспар много лет был похож на взрослого или даже на старика. Когда-нибудь он станет совсем нормальным, если, конечно, ему повезет и он доживет до старости. Когда его друзья постареют, у них тоже будут белые волосы, блеклые глаза и светлая кожа. Иногда Каспар думал о том, как это будет. Будет ли он так же чувствовать кожей чужие взгляды, даже если на него перестанут смотреть?