Коляню выкинуло из обломка, как пустую гильзу, прямо в заросли стланика. Будь по-иному, разбило бы в лепешку, во всяком случае тяжелых переломов бы не избежать. А тут спружинило, подбросило вверх как на батуте, затем крепко ударило о ветви, и он потерял сознание.

И потому уже не видел и не слышал, как взорвался сам вертолет.

…Медленно, частями, возвращался Коляня к жизни.

Ощущение было такое, будто по нему проехал асфальтовый каток.

Раздавленное.

Не было клеточки, чтобы не болела, и хотелось опять уйти от этого в спасительное забытье.

Не открывая глаз, Коляня пошевелил правой рукой. К его удивлению, она подчинилась, и тогда он рискнул открыть глаза.

Оказывается, он не лежал, а сидел, прислонившись спиной к плотному сплетению веток.

Он перевел взгляд вниз, на ноги. Левой штанины не было выше колена, а правая была исполосована словно ножом. И на голени, и на бедре ни одного живого места. Синий сплошной кровоподтек.

Он рискнул согнуть ногу, и она согнулась.

И другая нога работала. Ей досталось даже меньше.

Значит, позвоночник цел, сообразил Коляня, и попытался подняться. Это ему удалось, и, пошатываясь, он огляделся.

Метрах в двадцати догорал вертолет. Кругом валялись разбросанные взрывом обломки дюраля.

Он посмотрел на небо. Солнце поднялось на ладонь. Всего час назад он был на наледи. Всего час назад.

Что же произошло? Почему его схватили как бандита?

Ошиблись или?..

Слабый стон прервал его мысли.

Прихрамывая, он подошел к громадному обломку — похоже на часть боковины корпуса. Отодвинул ветки и увидел лежащего пластом человека. Сделал было еще шаг и остановился. Прямо на него смотрел ствол пистолета.

— Стоять! Убью!

Голос был еле слышен. Майору повезло меньше. Левая нога его была неестественно подвернута, штанина залита кровью. И рука, тоже левая, висела плетью.

— Обожди… — хотел объясниться Коляня. Но в тот же момент увидел, как дрогнула рука, упал пистолет, и зрачки омоновца закатились.

Болевой шок.

Коляня отодвинул подальше оружие, обыскал майора. Аварийка — шприц с промедолом — оказался на месте.

Прямо через одежду в бедро Коляня вкатил раненому содержимое шприца.

По тому, как сразу порозовело лицо, выронялось дыхание майора, Коляня понял — дошло и теперь он уже спит.

Десантным ножом вспорол брючину. Выстрогал из подходящей ветки шину и накрепко прибинтовал сломанную ногу. Уроки, полученные на скорой, пригодились.

Осмотрев руку и не обнаружив перелома, трогать ее не стал, скорее всего, вывих — это не смертельно.

А вот с ногой… У майора был перелом голени. И может быть, двойной. Коляня в этих тонкостях не разбирался. Он просто помнил, что в таких случаях ногу надо зафиксировать и доставить пострадавшего в ближайший травмпункт.

Это если все происходит на улице Карла Маркса, к примеру.

А на какой же «улице» он?

Пока он возился е майором, небо потемнело. Громадная лиловая туча подползла с востока и поглотила солнце. Для дождя туча была слишком холодна. Медленно кружась, упали первые снежинки.

«С неба помощи ждать не придется, — понял Коляня. — Во всяком случае, в ближайшие часы».

Перетаскивать раненого Коляня не рискнул и потому устроил шалаш на месте. Укрепил наклонно вертолетную боковину, нарубил стланика, уложил на него похрапывающего майора и пошел к вертолету посмотреть, не остался ли кто еще в живых и в надежде чем-либо поживиться.

То что они спаслись, еще не факт, что выживут.

Точнее, выживет.

Майор.

Рана даже для его неискушенного взгляда была серьезной, и дело могло кончиться гангреной.

Но и сам он связан по рукам и ногам. Бросить человека и выбираться к людям одному?

Как вариант годится, но посмотрим, это всегда успеется. Хотя все инструкции утверждают, что уходить от места падения нельзя — пропадешь.

Ведь наверняка все локаторы, спутники и службы засекли их катастрофу, зафиксировали ее время, и считанные часы понадобятся, чтобы организовать помощь.

Через час все найденное у сгоревшей машины Коляня рассортировал на три группы.

Аптечка с полным набором лекарств. Антибиотики, пенициллин, промедол, шприцы.

Еда — пять банок консервов, начатая буханка хлеба, НЗ пилотов — шоколад, галеты, кубики сушеного мяса.

Одна прогоревшая плащ-палатка.

Все это Коляня взял в частично сохранившейся кабине. В салон он даже заглядывать не стал: живым в пламени остаться невозможно и мало что вообще там могло уцелеть.

Затем он спустился к месту, где упал его спасительный обломок, и тут ему повезло больше — рюкзак его оказался целым. Но не золоту обрадовался Коляня, там еще, как он помнил, было пять палок сервилата, сгущенка, охотничьи спички.

Это уже что-то. А учитывая, что у майора есть пистолет и две обоймы, продержаться можно долго.

И вода оказалась неподалеку. Рядом в зарослях ольховника как ни в чем не бывало булькал маленький ручеек.

Да только майору надо срочно в больницу.

Срочно!

Он развел костерок, заварил чай, сделал бульон для больного. Потом подумал и сходил еще за водой — уж очень от раненого плохо пахло.

Когда он вернулся, то едва удержался от смеха. Ситуация повторилась с такой точностью, будто видеокассету назад прокрутили.

— Стой! Застрелю!

Невозможно, но майору удалось дотянуться до пистолета.

— Да ладно, — сказал миролюбиво Коляня. — Я и не убегаю… А хотел бы чего дурного, давно бы сделал, так?

— Ребята? — прохрипел майор. — Что там?

Коляня опустил взгляд. Разве неясно, что там!

— Где мы?

— Не знаю, — сказал честно Коляня. — Но посчитать можно. Если вы шли на Магадан, то авария случилась через минут двадцать семь, тридцать. Так?

Раненый кивнул, соглашаясь.

— Скорость этой посудины около четырехсот километров в час. Вот рисуй прямую от Огонера до города и откладывай на ней двести кэмэ. Ориентировочно мы километрах в пятидесяти от рудника Матросова. Ну, может, ближе какие старатели есть. Во всяком случае, через час-два, как этот снегопад закончится, нас разыщут.

— Не разыщут!

Коляня недоуменно посмотрел на майора.

— Не разыщут. Мы самовольно изменили маршрут, за рыбой хотели заскочить на Хениканджу… есть там озерко такое.

— Ничего себе, — присвистнул Коляня. — Ведь это уже Якутия. И как сразу вы повернули туда?

— Почти после взлета, — вздохнул майор. — Минут через пять примерно.

— Обожди, это очень важно… Колыму перелетели?

— Да, минут за десять до падения.

— Тогда мы где-то в верховьях Большой Нечи или Инякана. И самый ближний к нам пункт — Стоковая.

— Что Стоковая? — не понял майор.

— Поселок гидрологов. Я там как-то был. Красивое место.

Он пододвинул котелок с теплой водой, приготовил бинты.

— Надо вымыться, майор. А то сгниешь.

— Я сам, — покраснел омоновец, и тут Коляня увидел, какой он еще молодой. Лет двадцать пять — двадцать семь. Совсем мальчишка, а уже старший офицер. За что им только звания дают?

— Сам так сам. Только ногу не тревожь, а то у нас промедола мало да и не хочу из тебя наркомана делать. Вот тебе почти чистая одежда.

Лицо майора исказилось.

— Ты что, с мертвых снял?

— Летчикам не поможешь, — пожал плечами Коляня. — А тебе одеться, да и мне так и так надо. Холодно становится. Но без моей помощи тебе все-таки не обойтись, так что советую смириться.

Раненый смирился. После помывки поел, выпил кружку крепкого чая со сгущенкой. Коляня ограничился чифиром. «К вечерку, — размышлял он, — добуду пару куропачей, а бульонные кубики — НЗ».

Как они будут выбираться, он еще не думал и думать не хотел. Нетранспортабелен был его товарищ по несчастью…

— Ты кто? — спросил его раненый. — Не похож на бандита.

— Что за манеры у вашего брата, — хохотнул Коляня. — Сначала в лоб прикладом, хватают, в наручники заковывают, а потом спрашивают: кто ты такой?