По праздничным дням мы собирались у мамы, и сегодня у нас был настоящий пир. Стол ломился от еды. Мясное рагу с овощами, мясной суп с бульоном, чай на воде. Всё это было настолько деликатесом, что первые минут тридцать, никто из нас не осмеливался прикоснуться к еде.

Подарками в этом году мы решили не обмениваться. И так все приборохлились по полной.

Счёт последних двенадцати секунд эхом разносился по всему муравейнику. Все считали. В этих — десять, девять, восемь… было больше надежды чем радости. Конечно же, все мы верили, что в новом году всё будет намного лучше, чем в старом. Хотя, кажется, куда уж лучше и так «полная фантастика».

К середине января мы добрались до самых крайних районов. Количество ходок сократилось до одной. Мы старались по полной загружать телеги, а потом дружно тащили их к центру.

Параллельно с нами работали техники, выкапывая оросительные системы. Им тоже предстояло много работы. Как-никак, поливалки тоже поджирали запасы энергии.

Пару лет назад у соседей нашлись солнечные батареи. Проверка приехала к ним через два месяца. Было слишком опрометчиво совсем перестать использовать центральное электричество, конечно же, это сразу и привлекло внимание. Никто не мог предоставлять такие блага бесплатно. А то слишком хорошо бы мы жили. Поэтому батареи изъяли, и следующим шагом вышел запрет на их не санкционированное использование. Такие устройства разрешались только в крупных Земных госпиталях, где от непрерывной подачи электричества зависит всё.

Естественно, у нас тоже такие батареи имелись. Для проверки была разработана целая легенда о том, что у нас свет включают только на час вечером и на час утром. Всё остальное время мы пашем как проклятые, и дома никто не сидит. Проверка всегда на это велась. У нас у всех даже свечи были, так что, когда они приезжали, мы одевали маски убитых горем и трудом людей, вынужденных освещать своё жалкое существование парой свечей. Гениально! Если вставал вопрос о том, на что уходят деньги от продаж продуктов, наш Алекс всегда говорил, что мы закупаем воду. Мол что общиной было принято решение экономить на электричестве, но купаться в ванных при свечах по вечерам. Да проверки в некоторых квартирах и правда стояли ванны.

С учётом того, что мы жили под землёй, отследить горит у нас свет или нет, было невозможно. Так же как и попасть к нам незамеченными.

Сезон дождей добрался до середины своего цикла. Весь край плантации уже перенесён. Сейчас там была обычная пустыня с бороздками. Мы закончили пять крайних секторов и завтра должны были приступить к следующей боковой пятёрке. Я загрузила последний на сегодня куст в телегу к Адаму и решила немного прогуляться.

— Луна? Не идёшь? — заметил Ким.

— Хочу пройтись. Угнетающая картина, не находишь?

Мы смотрели на пустырь, некогда красовавшийся зелёной шевелюрой. Рядом с нами продолжались работы по демонтажу оросителей. Трубы пилили и аккуратно складывали. Видно в надежде на то, что когда-нибудь наша община так разрастётся, что мы сможем позволить себе расширение до прошлых размеров.

— Пошли вдоль купола. Я с тобой.

Ким был прекрасным молчаливым собеседником. В такие моменты и не хотелось болтать. Как только мы отошли от техников на пару сотен метров, сразу стало тише. Через километр вообще воцарилась гробовая тишина. Только глухой стук капель дождя оповещал нас о том, что мы еще живы.

Самая настоящая пустыня. Как на фотографиях прошлого мира. Начала новых границ плантации от сюда было не разглядеть.

Периодически по ногам проходил поток горячего воздуха. Опять где-то щит прохудился. Ну это не новость. Такое частенько случалось. Когда техники закончат с оросителями, думаю, займутся латанием купола.

— Ким? Что такое? — он замер от меня в паре шагов.

В ответ он глянул на меня, приложив палец ко рту.

— Что случилось? — сразу же раздался голос Адама в ухе.

— Ад, всё хорошо. — ответил ему Ким, мотая головой. Ну а ты думал мой вопрос останется незамеченным? Ещё чего.

Ким стоял, не двигаясь, и крутил головой. Прислушивается. Я решила последовать его примеру. Тут было тихо. Только капли и шипение. Что он услышал?

Хотя погодите. Что за шипение? Как только я об этом подумала, Ким уже медленно направлялся вперед, продолжая прислушиваться. Звук усиливался. Мы уже дошли до той территории, с которой начали перенос кустов.

Ким замер напротив одного из щитов и подошёл к нему поближе. Я последовала его примеру и меня сразу же обдало жаром.

— Чёрт, видно не плохая тут протечка…

Ким опять приложил палец ко рту и указал перед собой, я проследила за его взглядом, который сейчас не отрываясь смотрел на щит. Не тот, который был обычным прозрачным, а на светоотражающий. Что он там увидел в этой темноте?

Я подошла ближе к щиту. Что за хрень? Вроде целый…

И тут я поняла, что это за шипение. Капли дождя, падая на этот щиток просто испарялись. Оцепенение настигло и меня. Это же невозможно! Светоотражающие щиты не могут нагреваться! Я рывком уложила на него руку и сразу же отдёрнула, еле сдержав визг. Он был раскалён. Какого чёрта…

Ким опять прижал палец к губам, намекая на то, что говорить об этом в эфире не стоит. Адам и Мари были слишком восприимчивыми. Я и сама это понимала.

Почему мы раньше не заметили? Это же не маленький пазл. Это огромная панель три на три метра. Мы работали у неё целый день, пару недель назад, и никто не обратил внимания на это шипение и жар, исходящий от него.

Возможно, нам помешал шум работ по демонтажу поливалок. Но жар-то чувствовался. В любом случае, кто-то из нас да наткнулся бы на этот щит, потому что рассада была к нему почти впритык. Но его никто не заметил. И значило это только одно. Заменили его только после того, как мы закончили тут работать.

Визуально, этот щит было не отличить от других. Ким присел рядом с ним на корточки и написал на земле пальцем: подделка.

Когда он поднял на меня глаза, я только кивнула в ответ. И так понятно, что это не то, чем должно быть.