— О, нет. Я надел её, прежде чем открыть дверь. Показалось, что кто-то постучал, я же не знал, кто это может быть.

Она кивнула, удивляясь, почему это имеет значение. Бойцы должны носить свои маски, когда сражались и когда посещали общественные мероприятия — одно из архаичных правил этого спорта, которое не имело сейчас никакой логической цели, но никто из других бойцов не делал этого в домашних условиях или просто болтаясь в Резиденции.

— Жаль, что побеспокоила тебя, — сказала она, протягивая руку за книгой, которую он всё ещё держал. — Я просто была неуклюжа.

Он изучил книгу, прежде чем ей передать.

— Ты читаешь все эти книги?

— Конечно. Зачем бы я их тащила?

— Понятия не имею. Я не думал, что здесь кто-нибудь ещё читает настоящие книги.

— Мне нравится ощущение страниц, — сказала она ему. — И их запах. Раньше я…

Она оборвала себя, прежде чем стала рассказывать о старике из родной деревни, с полкой книг. Её воспоминания были одной из немногих вещей, которые стоит держать в тайне, и не было причин делиться с незнакомцем.

Его глаза снова скользнули к её груди. У него определенно были проблемы туда не смотреть.

— Раньше? — спросил он, его голос показал, что его глаза были не единственными частями его тела, затронутыми видом её груди.

Помня, что никогда нельзя упускать случая, даже если это временные отношения, она развязала свой пояс и открыла свою тунику, чтобы он мог полностью её видеть, точно так же, как и раньше с командиром.

Тогда это сработало. Может быть, сегодня её счастливый день? Мужчина издал странный гортанный звук и порывисто отвернулся в дверной проём, крепко сжав дверной косяк, показывая ей спину.

Талия замерла.

— Что случилось?

— Почему ты это делаешь? — его голос звучал очень натянуто, и его плечи были явно напряжены.

Смущённая и расстроенная его реакцией на её невинный жест, она спросила:

— Ты знаешь, что означает хвост у меня на голове, не так ли?

— Да. Я знаю.

— Тогда почему ты так поступаешь? Тебе разрешено смотреть на меня. Тебе разрешено прикасаться ко мне, если хочешь.

— А вы… ты хочешь?

Он всё ещё отказывался поворачиваться, и пальцы рук, сжимающие дверную раму, побелели.

Она начала чувствовать себя немного лучше. Он не оскорблял её. Он был новичком в Резиденции и, вероятно, в этой части света. Возможно, он не знал всей политики в отношении эскорта досуга. Большинство мужчин узнавали о них сразу, чтобы иметь возможность воспользоваться предложениями, но, возможно, этот боец не такой.

— Я бы не открыла свою тунику, если бы не хотела показать, что доступна для тебя.

Мужчина обернулся, и она увидела в его глазах голод. Она не ошиблась. Ему нравилось то, что он видел. На самом деле ему это очень нравилось. Тонкие брюки, которые он носил, мало что скрывали. Он возбуждался!

— Значит, вы хотите… со мной…

— Конечно. Почему нет?

— Ты можешь быть с кем угодно? — он до сих пор одной рукой держался за дверную раму.

— Нет, ни с кем угодно. Я предпочитаю не заниматься сексом с женщинами. Это просто мой выбор. И есть некоторые мужчины, которые мне не нравятся. Я решаю, кому могу быть доступна, а они решают, хотят ли меня. Никто никогда не говорил тебе, как это работает?

— Я… я знал о досуге. Я просто не думал… как это.

— Понятно. Ты боец на шесть недель турнира, — она вгляделась в его лицо, желая, чтобы на нём не было проклятой маски, чтобы была возможность лучше читать выражение его лица. — Я видела, как ты сражался прошлой ночью, — добавила она.

— Ты?

— Это было потрясающе.

Он оценил её слова. Он был мужчиной. Такие комплименты почти всегда срабатывали.

— И это так просто?

— Да, всё просто.

Теперь она нахмурилась и решила, что, возможно, ошибалась, поспешив себя предложить.

— Нет ничего постыдного в том, что я делаю, если ты это подразумеваешь. Я работаю телом, как и ты.

— Я… я думаю, это немного отличается, но ты права. Я последний человек в любом мире, который должен судить о чьих-либо выборах. Прошло много времени с тех пор, как я был на Земле. Прости.

Культуры были разными на разных планетах, а некоторые из них были очень старомодными. Она сталкивалась с мужчинами и женщинами, которые позорили её работу, и она была рада, что этот человек не был настолько архаичен в своих мыслях.

Он заинтересовал её, но интерес быстро исчезнет, ​​если она будет чувствовать себя плохо, думая о своей работе. Ей самой только недавно пришлось смириться со своей нравственностью. Института семьи в этой части света уже давно нет.

— Ты сердишься на меня? — спросил мужчина после недолгой паузы.

Она слегка прищурилась, понимая, что никогда никто не извинялся перед ней.

— Нет. Нет, конечно, нет. Услуги центра досуга являются новинкой для многих людей. Я могу понять, ты немного запутался.

— На самом деле… — он оборвал себя, как будто переосмыслил, что намеревался сказать.

Она совсем не понимала его, но ей понравилось, что он её пожалел.

— Спасибо за извинения, — сказала она.

— Меньше из всего, что я могу сделать, — его глаза снова сместились, но в его позе что-то изменилось. Он сделал шаг вперед, глядя на её живот. — Что с тобой случилось? — спросил он другим тоном.

Она инстинктивно прижала руку к животу и посмотрела на себя, заметив, что кожа воспалилась от грубого ёрзанья по краю стола.

— Ой. Ничего.

Теперь он явно хмурился под маской.

— Кто-то причинил тебе боль? — он потянулся и взял разорванный край туники.

Его вопрос и внезапный жесткий тон голоса заставили чувствовать себя странно, застенчиво.

— Нет. Конечно, нет.

Его рука опустилась на её покрасневший живот, и было ясно, что он ей не поверил.

— Ты ранена.

— Ранена? Я не пострадала. Это просто… такая цена бизнеса.

Его глаза взлетели к её лицу, и она увидела, даже когда маска блокировала его черты, как он складывал кусочки мозаики понимания.

— Бизнес.

— Да. Бизнес.

— И ты всё ещё хочешь… быть со мной.

Ей показалось несколько странным и необъяснимым, что он не мог произнести слово «секс». Она никогда не встречала таких, как он.

— Да. Если ты хочешь.

Было совершенно очевидно, что он её хотел. Даже заботливо отвлекаясь на её травму, под брюками он был явно возбуждён. Всё время их разговора. Он очень хорош собой.

Рука, прикасавшаяся к её животу, переместилась вверх, останавливаясь прямо под её грудью. Теперь он дышал быстрее, и его глаза пожирали её полуобнаженное тело.

— Я говорю, что ты можешь меня трогать, — пробормотала она.

Он слегка пошевелил рукой, притрагиваясь к соску, и она втянула воздух, когда такое незначительное движение послало в её киску импульс удовольствия.

Это было совершенно неожиданно.

— Боже, ты такая красивая, — сказал он хриплым шёпотом.

Талия почувствовала ещё одну волну удовольствия и поняла, что это от его слов, от их очевидной искренности.

Мужчина действительно думал, что она прекрасна, и ей понравилось, что он так считал.

— Так чего же ты ждёшь? — тихо спросила она, пытаясь взмахнуть ресницами, действие которое, казалось, срабатывало на многих мужчин.

Он отдёрнул руку, как будто его обожгли.

— Нет, — пробормотал он, отворачивая голову, чтобы больше не смотреть на неё. — Нет, я не могу. Прости. Я не могу… так.

— Ладно, — пробормотала она, удивлённая и разочарованная, но пытаясь не показать этого. Она закрыла тунику и подняла стопку книг, которые прежде положила на пол в коридоре.

Она не будет расстраиваться только потому, что была так близка к ещё одной победе этого дня. Однако она проиграла. Это произошло.

Это случалось много раз. Это случалось с ней чаще, чем с другими девушками.

Её тип тела нынче был не в моде. И она была новичком досуга. У неё не было всех навыков сексуальных игр, которыми владели другие женщины. Ей нужно больше практики. Но как она должна практиковаться, если мужчины продолжают отворачиваться, даже человек, который был явно ею заинтересован?

— Не то, чтобы я не… не хочу тебя, — сказал мужчина, когда она уже отошла от него.

Девушка притормозила и оглянулась.

— Я думаю. Вы… ты идеальна. Но секс… нечто личное для меня. Интимное.

Она кивнула, чувствуя себя немного лучше, понимая его отказ.