– Когда ты… начал изучать ки?

– Когда мне было семь лет. Я медитировал и раньше, но тогда ещё не мог сознательно влиять на ки. Настоятель местного храма, Матсуэда Шинджи, многому меня научил.

– Чему? – искренне заинтересовалась она.

– Только две техники. Но мне этого достаточно. Техника «божественного ока» и «медитация тройного цветения» …

– Никогда…  не слышала… – заинтересованно сказала Сигуре.

– Я научу. Полезные знания…

– Спасибо, – она слабо улыбнулась краешками губ. Через пару минут спросил уже я:

– Интересно, чем занимаются мастера в додзё? – спросил я. – Только тренируются.

– Нет, – тут же опровергла мои мысли Сигуре, – иногда… появляется работа.

– Понятно, – я уткнулся в чашку с чаем.

Мы потихоньку изничтожали запас печенек, подливая себе чая из заварника, обдумывая сказанное. Сигуре не вытерпела на третьей минуте молчания:

– Ты… будешь учиться в додзё? – она с интересом посмотрела на меня. – Ещё… не передумал?

– Почему-бы мне передумать? – пожал я плечами. – Для обычного человека такие тренировки покажутся адом… Но, как я и сказал вчера – тот, кто цепляется за жизнь, умирает, а тот, кто бросает вызов смерти – живёт.

Сигуре задумалась ещё раз, и теперь надолго.

– Интересная мысль… – сказала она.

– Это не я сказал. Один самурай. Давно.

Вместе с Сигуре мы ещё некоторое время молча пили чай. Она молчала, причём задумчиво глядя перед собой, а я подливал ей чай, пока в чай в чайнике не закончился. Сигуре посмотрела на последнюю чашку. Так как чашечки были маленькие… что-тут пить-то?

Она задумчиво посмотрела на меня и спросила, чего я не ожидал:

– Ты… странно ко мне относишься, – она чуть склонила голову, – почему?

Что ответить в такой ситуации? Обычный человек наплёл бы какую-нибудь чушь, но я придерживался своих принципов. Говори правду, будь невозмутим, смотри на мир проще. Подумав над тем, насколько инертен я стал в таких вопросах, я поднял на неё взгляд. Сигуре смотрела выжидающе.

– Честно? Я в тебя влюбился, – сказал я будничным тоном.

– Понятно, – по удивлённому лицу Сигуре нельзя было понять, о чём она думает. Оказывается, о другой девушке:

– А Миу… – она задумчиво посмотрела на моё лицо.

– Миу – нет. Это не значит, что совсем нет. Любовь – сложная штука.

Сигуре непонимающе моргнула, помолчав несколько минут. Она, как я понял, любит тишину. После чего Сигуре искренне улыбнулась:

– Ты тоже интересный человек.

Как раз в этот момент вошла Миу-сан. И что она могла подумать застав улыбающуюся Сигуре, что уже нонсенс, рядом со мной, тоже улыбающимся?

Кажется, приревновала, так как развернулась и деревянной походкой отправилась обратно, со словами «извините, что помешала».

Я решил закругляться:

– Думаю, пора заканчивать чаепитие.

Девушка, не говоря ни слова, встала и поправив одежду, вернув на лицо маску невозмутимости, отправилась по своим делам. Я остался собирать чашки и относить их на кухню…

А там была, кто бы вы подумали, Миу.

– Миу-сан! – улыбнулся я ей. – Извини, что начали чаепитие раньше положенного.

Миу стояла ко мне спиной.

– Ничего, Кенчи-сан, – она дёрнулась, чуть не обрезав палец острым ножом, – я понимаю... Тебя Акисаме-сан искал…

– Ох, тогда побегу!

Я сполоснул чашки и чайник, и убежал, оставив Миу готовить завтрак.

Акисаме-сан обнаружился около своего домика. Там была вообще большая зала для тренировок – даже больше, чем у Сигуре-сан.

– Где ты был! – тут же заорал Коэтсудзи, как только я приблизился. – И почему на тебе школьная форма?

– Извините, Коэтсудзи-сан! – тут же ответил я начальству. – Не обнаружил вас после пробуждения.

– И решил сбежать от тренировок? – зловеще спросил он.

– Никак нет! – вытянулся я по стойке смирно. – Обнаружил Сигуре-сан и попросил её потренировать меня!

– Вот как… – Акисаме тут же смягчился, – и как?

– Ну… Сигуре-сан хороший учитель! – улыбнулся я. – Она меня немного побила своим мечом, а я её чаем напоил.

– Вот как? – уже удивлённо сказал Акисаме. – Странно.

На мой взгляд ничего странного не произошло, но я оставил эти мысли при себе. Акисаме, как только закончил крики, повёл меня на площадку для тренировки. Там уже он заставил меня снова облачиться в тренировочную одежду. Вид изрубленной и окровавленной одежды ввёл его в небольшую задумчивость, и он разрешил заниматься как есть, в одних штанах, которые были почти не повреждены. На голову мне снова встала плошка с горячей водой, а в руки кувшины.

В землю были врыты десятка три-четыре брёвнышек, на разном удалении, и Коэтсудзи, встав рядом, заставил меня идти между этих колышков… Ох, и нетривиальная же задача!

Правда, я нашёл способ схитрить после того как третий раз получил палкой по голове.

– Коэтсудзи-сенсей, а можете показать, как правильно выполнять это упражнение?

– Запросто.

Он встал между колышков, а я врубил технику божественного ока. Ки он не использовал – только собственный вестибулярный аппарат. Только сейчас до меня дошло, что значит переступать двумя ногами сразу. Это как в танце, где нужно продолжать движение вокруг своей оси, таким образом изменяя только угол разворота голени, но не смещать стопы, что бы они оставались параллельны друг другу.

Я попросил тайм-аут на несколько минут и сел в медитацию. Этой техникой медитации, насколько я понял, никто не пользовался, так как она была чисто буддистской. И такая прелесть прошла мимо мира боевых искусств? Похоже, что да.

Я выпустил свою ки, сняв все внутренние ограничители, и сосредоточившись на подсознании.

Выстроить полный аналог той площадки оказалось просто, и я приступил к тренировкам.

Через час я стал замечать, что колышки расставлены в каком-то порядке. Попробовав повторить нужное движение, я понял, правда, только с сотого или тысячного раза – колышки позволяют двигаться зигзагообразно. Причём правильно пройти площадку можно, лишь двигаясь правильным образом. Я ещё немного потренировался в движении ногами и вышел из медитации, вобрав в себя всю ки, которая была разлита в воздухе.

Как я уже говорил, вид эта техника имеет впечатляющий, так как пространство вокруг необходимо наполнить невообразимым количеством энергии. После того как туманная дымка рассеялась, я встал.

– Охохо, – хохотнул Коэтсудзи, который сел в позу лотоса на деревянный столбик макивары, – Миу рассказывала об этом. И что же ты сможешь сделать с помощью техники? – спросил Акисаме. – Сколько бы техник ты не выучил, твоё тело слабо. Ты должен тренировать тело, Кенчи-кун!

– Знаю, Акисаме-сан, – кивнул я, – эта техника позволяет лучше понять своё подсознание и управлять им… в какой-то мере.

Я встал около площадки и взяв в руки горшки, прошёл всю площадку в ритме танца. Это удивило Акисаме-сана, который заинтересовался медитативной техникой.

– И что-же ты сделал? Это какое-нибудь жульничество?

– Нет, сенсей. Жульничество – глупость по своей природе. Эта техника называется медитация тройного цветения… она позволяет погружаться в подсознание, в пустое пространство, подобное сну, и в нём создать силой мысли объект тренировок. Позволяет использовать его, тренироваться, возможно даже, создать себе спарринг-партнёра из подсознания и проводить мысленные спарринги… хотя слово «мысленные» тут не совсем точно, – задумался я, – скорее моделирование. Точно, моделирование.

– Интересно… – заинтересовался Акисаме – почему я никогда не слышал о такой технике? И почему ты так быстро смог понять принцип прохождения?

– Не быстро, – качнул я головой, – время в подсознании течёт иначе. Мысль быстрее тела, поэтому внутри прошло…. Ну, если подумать, то сейчас я отсутствовал по моему субъективному времени часов шесть. И шесть часов, раз за разом, проходил эту тренировку, пока не выработалась нужная моторика и понимание.