– Интересно, – Акисаме сверкнул глазами, – где ты узнал такое? И почему я впервые слышу о ней?

– Узнал в буддистском храме… – пожал я плечами. – А почему не слышали… скорее из-за того, что буддисты редко кого обучают таким продвинутым техникам… и потому, что в мире очень мало перерождённых, – вздохнул я.

Акисаме загрузился, причём сильно, но всего через минуту уже коварно сверкнул глазами:

– Значит усилим тренировки! – воодушевлённо сказал он. – За мной!

И повёл меня в сторону здания.

Каких только пыточных инструментов там не было!

– Значит, твоя главная проблема – слабое тело, – заключил мастер, – и прежде чем мы сможем приступить к настоящему обучению, придётся сделать тебя намного сильнее!

Он надел мне на ноги утяжелители, а так же на руки и повторил экзекуцию с автомобильной шиной. Повязать верёвку на пояс и бегом! И ведь ещё плётку в руки взял…

На этот раз я вернулся, едва волоча ноги – раны от Сигуре-сан ещё не затянулись, так что солёный пот только добавил «прелестных» ощущений. Если бы не философское отношение к жизни, то я бы взвыл. Хотя так я не ныл – жизнь, по умолчанию – боль. Мешок с мясом, который называют «тело», постоянно болит, или не болит, таково его свойство. Ничего всё равно не изменить, пришлось стиснув зубы, бежать. Из-за этого, наверное, останутся тонкие, но шрамы. Неприятно. После пробежки я чувствовал себя убитым окончательно – возвращение в додзё только к моменту, когда было уже пора идти в школу.

========== 5. Паутина ==========

        Это адское ощущение болящего тела постепенно стало отпускать – завтрак я пропустил, предпочтя перебинтовать себя и подготовиться к новым испытаниям. Миу вышла, одетая, как обычно, в свою школьную форму, и я помахал ей рукой.

– Кенчи-сан! – обрадовалась она моему возвращению, – ты хорошо тренировался, Кенчи-сан! Акисаме-сан тебя хвалил.

– Странно. Мы ведь ещё и не начали серьёзных тренировок, – подумал я вслух, – хотя да, я старался.

Хорошо, что я был на колёсах, так как на своих двоих я бы до школы не дотопал.

Миу-сан устроилась за моей спиной и мы с ветерком домчались до школы за несколько минут. Пришли мы раньше положенного, за пол часа до начала уроков. Мой байк вообще был моей самой любимой вещью, потому как был чертовски быстр. Зайдя в класс, я наткнулся на Юки – старосту класса.

– Сирахама! – обрадовалась она моему появлению. – Как хорошо, что ты пришёл! Ты ушёл из клуба карате?

– Есть такое, – кивнул я, пройдя вместе с Миу к своей парте, – а что такое?

– Ты должен выбрать новый клуб! – заявила она. – Сегодня же!

Вообще-то всё не так строго, но характер у неё…

– Фуриндзи! – повторила она. – Тебя это тоже касается. Ты до сих пор не выбрала клуб?

– Нет, – потупила взгляд Миу, – хотела вступить в клуб художественной гимнастики…

Я представил Миу в их одежде… нда, это называется «не выделяться» … хотя, если может, то пусть. Тогда лучше сразу готовиться к злобе со стороны подвинутых с пьедестала почёта девочек. Но Миу девушка сильная. Сказать ей? Нет, пока не буду, устаканится само, со временем.

Мы сели за парту – пока было время, я его, родимое, и рассчитал. По всему выходит, что для тренировок мне придётся приезжать в додзё рано утром, тренироваться несколько часов до девяти утра, потом ехать в школу, и сразу после окончания школы, обратно в додзё. Как жаль, что нет клуба, в котором я мог бы сочетать тренировки и клубную деятельность! А самому создать клуб я не могу. Нет достаточно опыта, что бы учить других. Я мог бы создать музыкальный клуб, или брокерский, и вести их, но какой мне с этого прок? Хотя с брокерского – будет. Будет время заработать денег…

– Юки-сан? – обратил я внимание девочки на себя. Та обернулась. – Могу я создать свой клуб?

Таниока Юки удивилась:

– Что? Свой клуб?

– Он самый, – кивнул я, – по брокерской и биржевой деятельности…

– Не знаю… надо поговорить со студенческим советом… – задумалась девушка.

Миу повернулась ко мне:

– Кенчи, ты правда собираешься это сделать?

– Ну да. К тому же будет достаточно времени, что бы заниматься собственными финансами. К твоему сведению, я начинал играть на биржах восемь лет назад. Мне тогда было семь лет.

– И как? – спросила удивлённая Миу.

– А как думаешь, если мой отец обычный служащий, а мать – домохозяйка, за чей счёт мы живём? – усмехнулся я. – За прошлый год, если мне не изменяет память, я заработал четыре миллиона двести семьдесят восемь тысяч сто двадцать один доллар… это если не считать дохода с акций…

Миу осталась удивлённой и потрясённой. Я же относился к своей деятельности философски, делая её просто механически, так как привык, так как просто нужно было. Сейчас да, я мог себе многое позволить, в том числе такое философское отношение к собственным финансам.

Юки, слушавшая меня, удивилась куда больше Миу, причём откровенно мне не поверила, что не замедлила высказать:

– Врёшь! Такого быть не может.

– Может, – пожал я плечами, – сама подумай, откуда у меня мотоцикл за два миллиона йен, если кроме меня в семье зарабатывает деньги только отец, и не может себе позволить такие игрушки? Это не считая дома, в котором мы живём. Я уже давно играю на бирже, у меня к этому определённо есть талант, правда, приходится через отца. Я – его брокер.

Создание нового клуба превратилось в аншлаг – заседание студсовета, без которого тут никак. Меня выдернули с большой перемены, когда я уже хотел сходить к Мистеру Споку и узнать у него последние сплетни.

Пришлось идти в один из кабинетов, в котором заседал этот самый студсовет. Японцы – такие японцы!

Студсовет представлял из себя некоторую группу учащихся, сидящих за столом, во главе стола расположился президент студсовета – паренёк Ёсихару Цугэ, из старшего класса, то есть восемнадцати лет от роду.

Обстановка была мне привычна – сейчас придётся поработать убеждением.

– Сирахама Кеничи, – обратился ко мне Цугэ, – мне сообщили, что ты хочешь открыть новый кружок?

– Это так, – кивнул я, – кружок биржевой деятельности.

– У тебя есть в этом какие-то познания? – спросил он, прищурившись.

– Есть, Ёсихара-сэмпай, – подтвердил я, – я много лет играю на бирже и достаточно успешно. Так же хорошо знаю теорию и, думаю, смогу вести дела кружка.

– Хорошо, – кивнул он, – если ты не откажешься, то можешь пройти небольшой тест?

– Да, конечно.

Дальше, как я понял, он решил проверить мою профпригодность. Исключительно вопросами из учебника по финансам. Что такое акций, облигации, финансы в целом и различные инструменты, вроде деривативов и опционов… выехали вопросы и в экономику, но тут я чувствовал себя как рыба в воде. В финансах тоже, кстати, но в понимании теории экономики меня не переплюнуть ни одному университетскому профессору. Хотя бы потому, что если бы они понимали возможности так же, как и я, то не были бы профессорами в университетах, а грели бы свои косточки на лазурном берегу…

Экзамен затянулся на пол часа, из-за моих развёрнутых ответов, после чего Ёсихара сдался:

– Всё! Довольно, – он глянул на одного своего коллегу, – ты удовлетворён?

– Вполне, – ответил другой школьник.

– В таком случае, Кеничи-кун, тебе придётся заполнить несколько десятков документов. На урок можешь опоздать, учитель поймёт… – он достал из стола толстую папку и положил её на стол, посмотрев на своих коллег.

– Вопросы? – спросил он у них.

Вопросов они не имели и начали быстро расходиться.

Документы были на создание кружка. О его направленности, заявление директору, заявление в клубный комитет, заявка на предоставление площади, заявление на предоставление оборудования… По моим меркам – небольшое количество бумажек, всего два десятка.

Я принялся расписывать по одному. Для кружка из предоставленного выбора выбрал один из небольших кабинетов на последнем этаже, как раз с торца, под крышей. Оборудование? Десяток парт, двадцать стульев, учительский стол, доску. Вот и всё – остальное придётся покупать самому – так как иначе я обдеру школу. Впрочем, для нашей деятельности дорогие компы были ни к чему, но всё же…