— Маш, какая школа? — я изловчился и сжал её щёчки своими ладонями, — кто над тобой измывается? Что ты такое говоришь? Я ничего не понимаю, кроме того, что ты придумала себе какую-то ерунду и на неё обиделась, — я видел её глаза побитой собаки и внутри всё переворачивалось, хотелось пойти и побиться головой обо что-то.

— Игорь, тебе не надоело? — она вырвала своё лицо из моих цепких пальцев, — умей проигрывать, — она устало потёрла лицо, размазывая остатки косметики, потёкшей под порывом её эмоций.

— да что надоело то? — я стукнул кулаком по столу, — Маш ты нормально говорить можешь? А то сама придумала, сама обиделась и давай соки из меня пить!

— Так уходи! Чего себя мучаешь? — она махнула рукой в сторону двери, но я лишь покачал головой, не на того напала, теперь я уже никуда не уйду, по крайней мере пока не пойму, что за странные фантазии расселись в голове у симпатичной мне женщины, — да что тебе от меня ещё то надо? — она откинулась на кресле и взведя очи к потолку, крутанулась на этом чуде офисной мебели, — что ты хочешь? Хочешь дам денег, чтобы ты меня не трогал?

— Чего? — я непроизвольно скривился, будто от души кусанул лимон.

— Не денег, — она ещё крутанулась, это уже напоминало истерику, — может секса? Если я с тобой пересплю, ты от меня отстанешь?

Кажется, челюсть звонко стукнулась об пол.

— Да что тебе надо? — заорала она, вскакивая с кресла, — ты меня унизил, растоптал. Денег ты не хочешь, секс то ли нужен, то ли нет, непонятно. Ты скажи, что надо, — она оттерла лицо, — я сделаю всё, чтобы ты раз и на всегда от меня отстал, — она ссыпалась обратно в кресло и взглянула на меня совершенно несчастными глазами.

Как бороться с таким поведением я не знал, единственное, что пришло на ум, это подойти к креслу, развернуть её лицом к себе и впиться губами в её искривленный от слёз рот. Поцелуй вышел жаркий и солёный, он не будил страсти, скорее трепетную нежность, взять эту женщину и защитить от самой себя. Мой язык ласкал, принуждал к поцелую, вымаливал его и под конец она сдалась. Только когда, наряженная струной, спина расслабилась, а плечи немного поникли, я отстранился.

— Маша, чётко и ясно, в чём ты меня обвиняешь? Я даже защищаться не могу, потому что в толк не возьму, чем виноват перед тобой. Даже если я правда виноват, давай не будем разводить бабское болото, и ты мне всё толково скажешь. Я хочу от тебя именно это. Если ты мне всё объяснишь, и я буду согласен с твоими доводами, я отстану. Клянусь! — я поднял руки вверх ладонями к ней и встав отошел на шаг.

— ты издеваешься? — она истерично рассмеялась, — ладно, помни ты обещал отстать! Я раскусила тебя и твоих подружек. Твои Лерка с Катькой увидели меня на одном из раутов и решив вспомнить школьные годы предложили тебе позабавится. Ты влюбляешь меня в себя, а потом вы дружно вытираете об меня ноги и выбрасываете словно половую тряпку. Но каков мастак, даже в доверие к моей семье втёрся! Зачем? Зачем ты так общался с Алисой? Она ведь теперь тебя ждёт, а для тебя это была лишь игра. Я не хочу объяснять ребёнку что в нашем мире есть такие люди, которые могут разорвать тебе душу для игры, забавы… — её голос затихал, превращаясь в шепот.

— Ты совсем из ума выжила? — взорвался я, — Маш я с таким трудом вспоминал кто-ты такая сопоставляя имя, фамилию и школьную фотку. Ставлю сто баксов, что эти куклы тебя даже не узнали! Ты себя в зеркало видела? Ты не на сто, ты на тысячу процентов отличаешься от той Маши с которой мы учились, причём не только внешностью, но и поведением.

— Да, я теперь не буду терпеть ваши измывательства, — она словно воспряла, — я вас изничтожу!

— не перетрудись. Меня оставить ни с чем не сложно, уволь с долгом и привет, а с ними… тут бабка на двое сказала, я не знаю, что сделают их мужики если они начнут доставлять неудобство, или выкинут на помойку и тут и справляться не с чем, или будут защищать, и тут можно зубки обломать, — я помолчал, — Маш, я тебя прошу не говори глупости! Ты вытащила меня из такого болота, из пустоты, заставила снова радоваться жизни, а сейчас… да за кого ты меня принимаешь? — было мерзко и грустно, что она могла думать обо мне так. Что-то ещё говорить мне совершенно не хотелось, молча развернувшись я направился к двери. Кажется, мой мир рушился, я возвел вокруг себя розовый замок из облаков, который развеивал даже лёгкий ветерок. На плечи, кажется, давила много килограммовая тяжесть, ноги дрожали, но я нашел в себе силы выйти с высокоподнятой головой. Любовь… как же! Никто тебе и в тебя не верит Игорёша, ты подонок, алкаш, не более того!

На автопилоте дошел до поста и набрав Саныча отпросился, сославшись на плохое самочувствие, у нас нередко народ уходил с ночной смены, так было и тогда, когда обнесли этот чёртов офис. Я дошел до ближайшего магазина и купил бутылку водки. Сдался ли я? Однозначно. Не было никакого желания кому-то и что-то доказывать, всё равно в глазах Машки я остаюсь дерьмом первосортным…