— что это? — сиплым голосом спросила она.

Я забрал коробочку у неё из рук и раскрыл. Там, на бархатной подушечке, лежал серебряный браслет с подвеской в виде купидончика.

— всего лишь безделушка.

— Ой! Как на Тимошу похож, — запрыгала на своём месте Алиска, — а можно посмотреть? — я вопросительно взглянул на Машу, она сдержанно кивнула.

— всё-таки я считаю это лишнее, — скованно произнесла она взглядом указав на коробочку.

— Позволь мне самому решать, — елейным голосом отбрил я, — не нравится, так выкинь.

— Нет мамочка! — воскликнула девочка, — если он тебе не нужен отдай его мне, только не выкидывай. Такой хорошенький, толстенький, — она ласково пальчиком погладила живот Амура. Любимая лишь дернула бровью не продолжая дискуссию.

Долго посидеть не получилось. Разговор не клеился, настороженность сквозила во всех движениях моей милой, и оно заражало всех вокруг. Я ещё с пол часа помыкался, поагукал сыну и откланялся. Первый блин был не комом, но и румяным оладушком не уродился, но я и не ожидал бешенного прорыва, у меня был долгий и грандиозный план.

Мария

Вот уже с месяц Игорь мотался к нам как мы и договорились три дня в неделю. Он водил нас гулять, играл с сыном, болтал с Алисой или помогал ей делать уроки, легко объясняя то, над чем мы с Ниночкой бились часами, без успеха пытаясь до дочери донести простые истины школьных знаний. Иногда даже я узнавала что-то новое, неизменно стараясь подслушивать под дверью, боясь, что мужчина опять поселит неоправданную надежду в груди Алисы. Няня неодобрительно качала головой каждый раз замечая меня в коридоре, но ничего не говорила. Игорь совсем не делал попыток сблизится со мной, но становился незаменимой частью нашей семьи. Когда потёк кран Ниночка не стала вызывать мастера, а попросила помощи у Игоря, и он с лёгкостью справился с поломкой. Теперь он, а не приходящие мастера чинил всё по дому, вбивал гвозди и даже разделывал мясо, отобрав эту обязанность у нашей няни.

Мы привыкали к вечерним чаепитиям, после того как дети ложились спать, дебатам об интересной книге или новом фильме, о политике, о ситуации в мире, в общем обо всём. К запаху его одеколона, который поселился в нашем доме, к небрежно брошенному на диван свитеру, к большим тапочкам в коридоре. И вот вчера он сказал, что уезжает в командировку на две недели, а сегодня вечером я чётко осознала, что строю план на выходной с участием Игоря. Это было как гром среди ясного неба — понимание, что в моей душе поселилась не только любовь, но и привычка. Это не было похоже на наши предыдущие отношения, когда бал правила страсть и чувственность. Это был совершенно другой виток, совершенно другие чувства. Как же тебя угораздило так вляпаться Маша? Спрашивала я саму себя и не находила ответа.

Мне хотелось ему верить. Ох как хотелось! Мечталось зашвырнуть свою мнительность в дальний угол подсознания и никогда не находить её. Но я боялась. Боялась, что он как наркоман — сорвётся и умчится в свою «свободу», оставив нас без возможности уже жить самим. Мне хотелось семью с ним, такой простой и такой настоящей, чтобы он бывал у нас не три вечера в неделю, а каждый день. Всё чаше меня захватывали мои грёзы. Но я ждала, я пока не могла ему доверится. Хотя скучала, невообразимо сильно.

Сегодня вечер прошел как-то скомкано грустно. Моя егоза, не доев ужин сказала, что пойдёт мыться и спать, не смотря на раннее время, хотя обычно её чуть ли не мокрыми тряпками загоняли в кровать. Ниночка помешивала чай и без интереса листала свой любимый журнал. А я… а я пыталась делать вид, что всё как обычно хотя на душе скребли кошки, потому что нестерпимо чего-то не хватало, скорее даже кого-то. И вроде бы не первый вечер, когда Игорь не ужинал у нас, но это было сродни тому как завтра собираешься сесть на диету, но уже сегодня хочется всего и вредного для фигуры.

Закутавшись по самый подбородок одеялом, не смотря на то что в квартире было скорее жарко, чем тепло, я уговаривала себя, что это блажь и глупость, но рука сама тянулась к телефону. Но что я ему скажу? Привет я соскучилась? Это после того как демонстративно весь месяц делала вид, что его для меня не существует? После моего неусыпного контроля, недоверия и нежелания впускать в свою жизнь? Я была глубоко уверена, что просто необходимо придерживаться той линии поведения, которую я выбрала.

Телефон, поставленный на беззвучный режим завибрировал так неожиданно, что я подскочила на кровати. Так поздно мне никто не мог звонить, разве что… я посмотрела на экран и нажала на приём вызова.

— Привет, — тихий бархатный голос обволакивал как сладкая вата, засахаривая и усыпляя моё неверие.

— Здравствуй, — пискнула я.

— не мог уснуть, не услышав твой голос.

— ну ты же как-то засыпаешь четыре дня в неделю, — не могла не съязвить я.

— откуда ты знаешь, что засыпаю? Может я мучаюсь бессонницей, а по утрам упорно замазываю синяки под глазами? — я слышала, как мой собеседник улыбается, и от его улыбки становилось так тепло на душе.

— не просто знаю. Я в этом уверена, — продолжала я с ощутим трудом сопротивляться этому соблазнительному тембру.

— как ваши дела? У меня тут холодно. Целый день мотался туда, сюда. Устал как собака, — просто и привычно рассказывал он, убаюкивая своим голосом, — самолету задержали вылет, телефоны все отключили, и мы катались по аэропорту. Хорошо, что я бумажную книжку взял. Раздобыл Азимова, решил перечитать. А ты знаешь, что прародителем всех столь модных академок как раз товарищ Айзек и является?

— Нет, — борясь с накатывающей дремой промямлила я. Что он говорил дальше я уже не помнила, провалившись в сон. Проснувшись с утра обнаружила телефон под щекой с горящим сообщением в вибере: «Спокойной ночи моя сладкая соня!» Что отвечать на такое сообщение? Возмутится? Наехать? Но я же и правда позорным образом отрубилась. А надо ли что-то отвечать? Не зная, как себя повести, решила сделать вид, что ничего не видела и не знаю, как те мартышки. Хотя две синих галочки точно просветили моего собеседника о том, что видела и знаю. Но я, будто страус, прятала голову в песок. Что значил вчерашний звонок? Попытка наладить отношения? Но я так усердно демонстрировала, что не хочу их продолжать, а он всё равно… а что всё равно? Просто позвонил, попытался поговорить. Чем эти беседы отличались от посиделок у нас дома? Ведь и я волей, неволей вступала в диспуты сначала с Ниночкой, усердно игнорируя любимого, но потом и с ним. Не смотря на сопротивление, я так же, как и мои домочадцы уже принимала его в своей квартире как кого-то само собой разумеющегося. Уже с титаническим трудом борясь с привязанностью.

А может рискнуть? Теперь хуже не будет, он уже стал таким близким моим родным. Всё равно если он завтра исчезнет по нему будет тосковать даже Тимоша, каждый раз радостно улыбающийся отцу, в предвкушении активных валяний на диване и подбрасываний. Игорь каждый раз придумывал что-то новое, развлекая нашего сына. Мне не хотелось признаваться самой себе, но, когда он к нам приходил у меня складывалось впечатление, что ему и самому мало этих несчастных трёх дней. И даже если это всё было иллюзией, так хотелось в неё верить.

Поэтому следующим вечером я уже ждала звонка, но телефон молчал. Остался он нем и на следующий день, скажу честно я даже всполошилась бы если б не приехала в тот день домой пораньше и не услышала, как Алиска звонит кому-то.

— Дядя Игорь привет. Ты сейчас можешь говорить? — видимо собеседник сказал, что может, но не долго и дочь радостно и быстро затараторила, — я на секундочку, ты знаешь я опять не понимаю, как рисовать эту линию по математике. Я решила у тебя спросить, а то мама с Ниночкой так путано объясняют. Да, ага, ну там две рядом надо, разной длины. Да, я помню где она. Да. Хорошо у нас дела. Тимоша спит, Ниночка ужин готовит. Мама обещала сегодня пораньше прийти. Да как обычно, уставшая приходит. Да, — девочка весело засмеялась, — хорошо. Да конечно буду звонить, — воровато оглянувшись, не поймали ли её за «помощью зала» Алиска спрятала телефон в стол, достала оттуда линейку и высунув язычок принялась что-то чертить в тетради.